Это был мой последний рабочий день в медсанчасти родного посёлка. Я честно отработал свои положенные 3 года и вслед за заявлением на очередной отпуск, подал заявление об увольнении по собственному желанию – тогда многие так поступали. Главный врач уже была подготовлена к такому исходу событий и особо препятствовать не стала. Тем более, хирургам с единственным анестезиологом ссориться не сто́ит. А вот в нашем роддоме накануне родился недоношенный ребёнок. Ему была необходима срочная перегоспитализация в отделение патологии новорождённых Областной детской клинической больницы, поскольку наше родильное отделение вскоре должно было закрыться на плановую «чистку». Я накануне созвонился с ОДКБ насчёт места в отделении новорождённых и с санавиацией – про перевозку. Мне предложили для транспортировки мамы и ребёнка только вертолёт и только на завтрашнее утро, что меня вполне устраивало.
Сразу поясню, что службы Медицины катастроф при МЧС тогда ещё не существовало. Была санавиация с автомобильным и авиапарком, но он был примитивно оборудован, и катастрофически не хватало штатных врачей для обеспечения выездов и вылетов. Надо сказать, что полёты тогда для меня уже не были какой-то экзотикой. У меня тогда было за плечами больше двух десятков полётов на вертолётах и четырёхкрылых «кукурузниках». Просто в областном руководстве мне доверяли в транспортировке больных так же, как и своим штатным реаниматологам.
Ровно в назначенное время вертолёт сел на горку возле нашей больницы. Июльское утро было ясным и безоблачным. Состояние мамы и малыша не вызывали сомнений в успешном перелёте. Мы быстренько загрузились и поднялись в воздух. Новорождённый после подъёма на нужную высоту чувствовал себя неплохо. Чего не сказать о его маме. Родильница усердно «заполняла» желудочным содержимым все предоставленные ей пакеты. Когда ей стало чуть полегче, я её спросил: «А зачем было так наедаться перед полётом? Я же вас вчера предупреждал!». «Так ведь моя мама вчера уже поздно вечером пельмени принесла и сказала, мол – все доешь, раз завтра полетишь, иначе пропадут. Вот я и …» – тут женщину снова начало сильно тошнить.
Второй пилот (он же – штурман) меня предупредил: «Слушай, доктор! У нас уже мешки скоро закончатся». Я ответил: «Понял. А можно как-то прежние освободить?». «Не положено!» – это уже был голос первого пилота и командира экипажа. Я согласился: «Ладно, пусть блюёт в прежние. Я их лейкопластырем перехватывать буду, чтобы она вам салон не испакостила. Хотя даже не предполагаю, сколько пельменей она могла слопать». Командир рассмеялся: «Ладно, доктор, не переживай! Нам по любому перед следующим вылетом салон помоют. Делай свою работу». А у меня особой работы то и не было. Младенец тихо спал в одеялке у меня на руках, изредка почмокивая губками. У мамы-то руки были заняты пакетом...
Мама, наконец освободившаяся от «пельменного бремени», счастливо поглядывала то на переданного ей на руки сына, то в иллюминатор. А посмотреть там было на что. За бортом вдруг стало темно, как ночью. Командир обернулся ко мне и сказал: «Доктор, мы попали в грозовой фронт, будем снижаться». Я уже и сам это понял по вспышкам вокруг, болтанию и сотрясениям кабины. Мамочка всё это слышала. Она ещё крепче прижала к себе сына и сказала: «А я это… Умирать не хочу… И мой сынок – тоже». В её глазах стояли слёзы. Я ей спокойно ответил: «Не бойся, милая! Столько жизней за раз никто не отнимет! Пилоты у нас опытные, всё будет хорошо». Я тронул за плечо штурмана: «Мужики, а нам что – совсем негде сесть?». Ответил командир: «Под нами – военный аэродром, но посадки они не разрешают. Сказали, что уже поднимают свой «борт» для сопровождения и поведут нас. Сейчас ещё спустимся и пойдём ниже – там видимость получше. Нас встретят там, где они укажут».
Через 10 минут мы благополучно приземлились под проливным дождём с грозой «не знаю где» – просто бетонированная вертолётная площадка. К месту посадки вскоре подъехал реанимобиль со спецбригадой и нас быстро доставили к месту назначения. По пути на асфальтовых дорогах Свердловска я увидел буквально целые реки. У приёмника ОДКБ женщину снова стало сильно тошнить. Пакетов у меня уже не было, но рядом находился газон. Потом я передал мамашу и ребёнка «из рук в руки» педиатру-неонатологу приёмного отделения и после необходимых формальностей направился на автобусную остановку. Дождь уже закончился. Я вспомнил, что где-то поблизости совсем недавно открылся пивной бар. Там я не спеша выпил две кружки холодного пива и понял, что вот теперь мне уже точно пора ехать к тестю, тёще, сыну и моей Ленушке. Отпуск всё-таки начался. А этот вылет действительно стал для меня последним из чисто служебных. Командировочные и туристические полёты позже на больших самолётах я уже не считаю...
Благодарю за внимание!
Спасибо Всем за то, что сумели найти в себе силы и время дочитать всё до конца, дорогие мои сегодняшние Читатели и будущие Подписчики! Если понравилось – ставьте палец вверх, а лучше – подпишитесь, если Вас это не затруднит. И, конечно, для меня будут очень ценны Ваши мнения в комментариях. Да, и пользуйтесь иногда ссылками, отмеченными синим цветом – это мои ориентиры для Вас.
С уважением, автор.