Центральный рынок Иершалаима дурманил мозг голодного бродяжки из пригорода. Запах мяса и хлеба сводил его с ума, мешая сосредоточиться на работе. Глаза слезились, руки тряслись, колени дрожали, сердце билось так, что Иуда опасался, как бы римские стражники не услышали. Вор на секунду закрыл глаза и сделал глубокий вдох, чтобы сосредоточиться на главном деле. На переполненном рынке тяжело не потерять из виду цель. Этот новый молодой секретарь Прокуратора ходил без охраны и по глупости светил золотыми монетами, покупая какие-то травы. А дурачку денежки без надобности. Иуда не любил золото и даже боялся его. Отца Иуды собутыльники зарезали только за то, что он слишком удачно бросал кости и почти всегда выигрывал. Вот почему вор не копил деньги, на всю выручку покупал еду и делился с людьми в бедных кварталах.
У лавки с греческими пергаментами писарь замешкался в поисках трудов Платона и Аристотеля, потому что этот заsранец Банга опять погрыз часть библиотеки своего хозяина, чем вызвал его смех и ликование.
- Смотри-ка, юноша! Мой пёс знает толк в македонской философии! - улыбнулся Понтий Пилат. - А вчера он наgадил на крыльце префектуры! Понимает, умница, какое это пасkудное место! - суровый и грозный Игемон играл с собакой, как маленький мальчик. Банга жмурился от удовольствия, вилял хвостом и легонько покусывал Пилата за руки, таким образом выражая свою любовь и преданность.
Иисус улыбнулся, вспомнив преобразившееся лицо человека, именем которого многие люди пугали своих детей. Иуда ловко вытянул из его кошелька одну монету и поспешил в продуктовые ряды за хлебом. Больше одной монеты красть нельзя, так учил Иуду его отчим Ефраим. Любого вора рано или поздно губит жадность. Да и человек, потерявший одну монету, не станет шуметь так сильно, как человек, потерявший весь кошель с деньгами.
- И откуда у такого оборванца римский золотой? Да ты, братец, воришка! - мягкий металл поддался под зубом торговца лепёшками. Возьми один хлеб и проваливай! И помни мою доброту! - в визге жирного пекаря чётко прозвучала угроза.
- Нет, уважаемый! За эту монету с изображением нашего великого Кесаря, да преумножат Боги его славу и богатство... - Иуда умел торговаться с жадными ублюдками вроде этого поdлеца, который хотел присвоить себе золотой.
- Врёшь, своlочь! Здесь три колоска намалёваны! - перебил торговец. В спешке Иуда не успел толком разглядеть золотой, а раньше вообще такие монеты в руках не держал, довольствуясь серебром мытарей и фарисеев. Эта роковая ошибка будет стоить ему жизни. Иуда гордился тем, что не воровал медяки у бедных. Это он скоро скажет Богам, когда предстанет перед Ними на Последнем Суде, забитый до смерти рыночной стражей.
- Хорошо, Господин! Твои хлеба настолько вкусные, что хватит и двадцати за монету. - Иуда склонил голову в поклоне, признавая своё поражение, чтобы смягчить проныру.
- Стража-а! - нарочно тихо позвал торговец, чтобы напугать воришку и сбить цену до десяти хлебов. Но стражники услышали...
Иуда весь взмок от напряжения, торговец тоже прогадал из-за своей жадности, надо было продать пятьдесят лепёшек...
- В чём дело, толстоjопый? - легионеры скучали без войны и всем своим видом провоцировали местных, чтобы случилось восстание. Торгаш испугался за свою шкуру и протянул двум вооружённым гоям потную дрожащую ладошку с монетой.
«Если спасу голову от ударов, попытаюсь выжить!» - Иуда не хотел умирать на рынке, как дворняжка.
- В чём дело, Иосиф? Я дал тебе золотой и послал за хлебами для охраны Префекта! - Иисус по-дружески положил руку на плечо своего обидчика.
- Я по-пфпозвал В-вас, угостить х-хлебом за то, что защищаете меня от воришек. Мой сын тоже мечтает стать римским легионером! - находчивый торговец с горем-пополам выпутался из патовой ситуации, подавив страх и заикание.
- Жиdов не берём! - усмехнулся старший стражник и нагло хапнул два больших хлеба.
- Вот Ваши пятьдесят лепёшек, Господа! Приходите ещё! Мы занижаем цены для таких добрых людей! - голос пекаря растекался елеем после пережитого кошмара.
Иуда с хлебами долго плёлся за писарем. Его мучила совесть, без которой вор по мнению Ефраима превращается в крысу.
- Меня зовут Иуда! Почему Ты назвал меня Иосифом? - Иуда думал, как ему лучше отблагодарить этого чудака.
- Я не знал твоего имени! Иосифом звали моего отца... - Иисус повернулся к Иуде и широко улыбнулся.
- Почему Ты спас меня, вора? - Иуда был растроган до глубины души поступком Иисуса.
- Во-первых, меня изумил чудак, который предпочёл полному кошельку золота лишь монету. Во-вторых, один из моих уважаемых Учителей, лекарь Лука, рассказал мне древнюю притчу... Так вот, человек некий шёл из Иершалаима в Иерихон...
***
Жар на губах разбудил меня в самом начале Иисусовой притчи. Я валялся на огромном ложе в лепестках цветов: голый, мытый, обмазанный липким каштановым мёдом. Надо мной свисала та самая девица. Если я правильно понял Ваала, это мать Иштар, Инанна-Воительница.
- Где я, чёрт возьми! - вдобавок ко всем прочим прелестям эта бестия была совершенно обнажённой. А мой половой орган нагло предал меня и рванул в её нефритовую пещеру, как голодный удав в гнездо за добычей.
- Заткнись, раб! Ты, конечно, не красавчик, но сюда редко попадают Боги-мужчины. Сойдёшь на безрыбье! - Инанна пошло захихикала и начала медленно меня душить, при этом оседлав и драkоня моего изменника.
Время от времени я получал увесистые оплеухи, чтобы раньше срока не сойти с дистанции. После долгого воздержания мои яичkи пытались взорваться и зачирикать вылупившимися птенцами.
Обычно я люблю доминировать, но здесь всё вышло наоборот. А эти Боги не такие скучные, как в школьных учебниках по истории!
Когда я наконец-то весь вытек, до последней капельки, мне дали попить и перевести дух.
- Итак, беглый раб Кир-Три семёрки, я на время усыпила медвежонка, чтобы обсудить с тобой и писателем, в чьём пушистом теле ты поселился...
- Инанна, я тоже Тебя люблю!
- О! Это был всего лишь sекс! Часовая слабость голодной, одинокой Богини, не обольщайся на свой счёт, малыш! Мне нужно оружие древних, а тебе необходимо воскресить Иосифа. Я предлагаю тайный союз. - с этими словами Инанна сильно прокрутила мои соски, чтобы от боли я перестал блаженно улыбаться и включил мозг.
- У меня есть выбор? - это был риторический вопрос, для поддержания беседы.
- Я не люблю пытать и угрожать. Кшатрия уже похитила ещё живого Иосифа, болванка с его генами готова, осталось переместить сознание и вернуть на Землю после биомеханической адаптации.
- Можно взгля... - я не успел договорить, Инанна перенесла нас в Зал Перерождения, где в огромной ритуальной ракушке вместо жемчужин лежали два Иосифа: старый и молодой. У последнего не было пупка.
- Тут косячок: пупка не хватает! - я не верил своим глазам.
- Ща будет! - Кшатрия положила ладонь на живот молодому телу, через секунду он обзавёлся собственным пупком. - Вот только обрезать, ломать ногу и вставлять вместо родных зубов металлические протезы мы не станем, это же дикость!
- А что я Флорентине скажу? - вот Фло удивится такому оhрененному чуду!
- Наври про инопланетян! Ей не поfигу? Муж вернулся, будет рада! - Кшатрия заметно нервничала, знать бы, почему.
- Мы её тоже омолодили, поменяли их паспорта и внесли корректировки во все базы данных. Короче, в Сан-Франциско не осталось никаких улик нашего прямого вмешательства. Мы такое уже не первый раз вытворяем, вообще не парься! - похоже, что Боги знают своё дело.
- Что я должен за Вашу милость?
- Мы дадим тела для Кубика, медвежонка и двух его рогатых корешей. Враг моего врага — мой друг! Ты вернёшься один в Сан-Фран, найдёшь Велесову книгу. В твоём зубе мудрости сигнальный имплант. Коснись его три раза кончиком языка, мы мигом махнём к тебе, заберём её. Если что пойдёт не так, просигналь по зубу языком «SOS». Мы найдём тебя в любом пространстве и времени. Не валяй дурака! Вул-Хранитель тебе доверяет, используй это.
- Инанна, мы ещё увидимся? - если честно, мне понравилось заниматься любовью с Богиней...
- Ты оhренел, раб? Будь благодарен, что уходишь живым и не оскоплённым! - я вспомнил, что после каждой страстной ночи во всех своих перерождениях поутру одиночество мне причиняло ещё больше боли, чем накануне вечером. Так случилось и в этот раз... А когда мне больно, я пишу стихи:
А ведь Боги ещё несчастнее, чем мы. Человек может поверить в ложь и влюбиться, и спастись хотя бы на время. Боги изначально обречены на одиночество: у них нет ни Веры, ни Надежды, ни Любви. Наша наивность — это спасение. Их Мудрость — проклятие... Трудно быть Богом!