Вот где вам хотелось бы жить, чтобы чувствовать себя счастливым? В крупном городе? В районном центре? В большой деревне? В маленькой деревне?
А Николай с детства мечтал жить так, чтобы на несколько километров вокруг не было ни одного дома, ни одного человека. Чтобы выйти весенним утром на крыльцо, а возле него сирень цветёт. Яркая, яркая и запах такой, что никаких духов не надо. А дальше - огород. Летом картошка, огурцы, морковка, лучок. Всё, что полагается. Ещё дальше – пасека, небольшая, ульев на сорок, пятьдесят. Ещё дальше поле, чтобы пшеница и ячмень, а за ними пруд с карпами и карасиками. А возле пруда обязательно должна расти берёза и стоять удобная, деревянная лавочка. Чтобы посидеть вечером, после работы, обняв жену, хозяйством своим полюбоваться, соловьёв послушать, миром насладиться… А за домом чтобы небольшая ферма была с поросятами и чтобы всё это ему, Николаю, принадлежало.
Мечтать то мечтал, а жил в миллионном городе с родителями, работал на заводе и каждый выходной ездил на электричке в деревню, где у отца был дом, оставшийся от родителей. Там свой рай земной творил и душой отдыхал… сколько мог.
Но ведь не зря говорят, что если чего-то очень хочется, желание обязательно сбудется!
Не скоро, а только к 27 годам, всё получилось, как мечтал. Нечаянно сослуживца в магазине встретил и с удовольствием приехал к нему в деревню, на свадьбу. Там познакомился с будущей женой и получил приглашение работать лесником. А леснику домик в лесу полагался. До него семнадцать километров по асфальту и пять по заросшей травой грунтовке среди вековых деревьев. В домике есть электричество и роскошь, в то время недоступная даже многим горожанам – телефон.
На хуторе когда-то семь семей жило, а к тому времени только дом лесника остался. Пять гектар земли Николай за сущие копейки у сельсовета выкупил, а 60 соток двум братьям принадлежали, которые толи в Питер, толи в Краснодар уехали, а земля осталась за ними числиться. И вот эти то 60 соток через двадцать лет и испортили Николаю жизнь.
Сначала то не до этих соток было, боролся с браконьерами, лес воровавшими, ферму строил, землю обихаживал. Братьев этих изредка только вспоминал, а после, когда их земля лесом стала зарастать, выкорчевал всё и стал как своей пользоваться. Возле этой земли, в лесу, болотце было, его постепенно углубили, в прудик превратили.
А в прудик ручей с горки стекал. Так часть того ручья по трубе пустили и собственную электростанцию поставили, с генератором от солдатской бензиновой станции. А уж с дармовым электричеством свою поляну гирляндами украсили, лампочками и прожекторами, осеннюю хандру разгонять. Когда освещение включали, получалась собственная сказка.
И берёза с уютной беседкой здесь же, у прудика росла. Всё, как мечтал!
Двадцать лет прошло, и каждый день по-своему хорош. Три сына и две дочери здесь родились. И каждый шаг на своей земле что-то напоминал. Здесь узнал, что скоро отцом станет. Тут младшая на велосипеде упала, ножку раскровила, а плакать не стала. Здесь все вместе запускали огромного бумажного змея, а бобина с нитками запуталась и змей улетел вместе с нитками. Там петух отважно бросился защищать свою семью от лисёнка, тот так улепётывал, что всей семьёй хохотали. А на том месте выросла как-то огромная тыква…
Но однажды Николай пришёл с очередного обхода и увидел у пруда забитые колышки и натянутую на них бечёвку. Прямо по цветущим мальвам и растущей пшенице. И чувство беды сжало его сердце. Прибежал домой, а жена сама не своя. Сказала, что землю дачникам продали.
Прыгнул Николай в машину и помчался в райцентр, в администрацию. И оказалось, что всё сделано по закону и ничего уже поделать нельзя. Николаю звонили, хотели предупредить о торгах, но он был недоступен. (а как он мог быть доступен, если был на обходе, в лесу, где связи нет?) Письмо на электронную почту выслали, но и на письмо он не ответил (в администрации был старый адрес почты, забитый рассылками и спамом. У кого из нас такого нет?) и потому торги прошли без него. Землю выкупили горожане и будут строить загородные дома. И очень они довольны, что рядом лесник живёт и будут их владенья под присмотром круглый год… И что новые хозяева попросили беседку с их земли убрать и никакую пшеницу больше не садить…
Нежданные соседи оказались людьми деятельными и с большими деньгами. Вскоре на полянке появились строительные вагончики с таджиками. Грузовики везли доски, брёвна, пеноблоки, пришли миксеры с бетоном и буквально за пару месяцев выросли три дома. Один из пеноблока, двухэтажный и два из оцилиндрованного бревна в полтора этажа.
А ещё они привезли специальную машину и значительно увеличили пруд и насыпали пляж из прекрасного желтого песка. Но при этом перекрыли к нему дорогу. Электростанцию пришлось убрать.
Окончание строительства отмечали бурно, с шашлыками, фейерверками и стрельбой из ружей. Столь бурно и шумно, что у Николая поросята в свинарнике от страха перегородки ломали. Музыка гремела всю ночь. И так громко, что в серванте стаканы позвякивали. Но когда Николай попросил умерить звук, его не поняли. Какой звук? Какай шум? Лес кругом!
Слава богу, соседи не жили постоянно. Приезжали даже не каждые выходные. Но когда они приезжали, «побыть в тишине», на их участке с утра до вечера надрывался радиоприёмник. Даже если сами они в это время сидели дома. И им никак невозможно было объяснить, что «Европа +» не та радиостанция, которая доставляет удовольствие всем жителям хутора.
И пчел они приказали убрать, когда у них ребёнок заверещал, потому что на него села пчела. Может, ужалила, может нет. Не было ни покраснения, ни опухоли. Но стервозная мамаша визжала больше часа, обвиняя Николая в тупости и бессердечности, поражаясь, как ему в голову пришло поставить этих ужасных пчёл рядом с местом, где отдыхают люди. Она вызвала участкового, с которым Николай дружил. Тот только посочувствовал. Уж очень большого полёта были его соседи. А пасеку пришлось перенести на другую поляну, в трёхстах метрах от дома.
Зимой соседи почти не появлялись, без них жили хорошо, а весной начался настоящий кошмар. До них дошло, что в лесу делать особо нечего и они начали сдавать свои дома различным компаниям. А молодёжь ехала в лес в основном побухать… Шум, крики, смех, ругань, пьяные драки… Грелись в бане, а потом с восторженными воплями прыгали в пруд. Порой голые. И парни, и девки… Им ничего не стоило явиться к Николаю среди ночи и потребовать, чтобы он съездил в город за алкоголем… Больше некому… Все остальные пьяные… Будь человеком!
Пришлось натянуть трос и посадить на цепь Васю… Волкодава, который пьяных терпеть не мог. Больше незваные гости не приходили.
Так и тянулось лето. Обычно родственники присылали детей в лес на каникулы. А тут Николаю самому пришлось отправить своих в детский лагерь. Без них было так пусто дома… а что поделать? Думал, может куда подальше податься? На Дальневосточные гектары?
Жизнь стала не мила…
И всё понять не мог, за что такие испытания? Где согрешил? Слушал по ночам опостылевшую музыку и всё ворочался, переживал, думал.
А в конце июле случилась гроза. Проливной дождь мигом смял траву, ветер срывал листья с деревьев, молнии вспарывали темноту. Мокрая металлочерепица жалко поблёскивала в электрических всполохах. Об черепицу, противно поскрипывая, тёрлась стальная труба, с телевизионной антенной на конце. В трубу молния и ударила. Свет погас. Можно было завести генератор, но не было настроения, и Николай лёг спать. Жены дома не было. Она уехала проведать детей.
Заснул на удивление быстро, спал глубоко и спокойно, а проснулся от взрыва. В окно бил свет, доносился гул и сухой треск. Соседские дома горели. Все три. Схватился за телефон, но он глухо молчал. Сотовый лежал разряженный. Побежал заводить электростанцию, но в ней не было бензина. Канистра тоже оказалась пустой. Это была судьба...
Полицию и пожарных вызвал на следующий день, когда появилась жена. Ещё через день приехали погорельцы. Им показали лист металлочерепицы, который тёрся об трубу. Большой кусок металла оплавился, этого хватило, чтобы начала тлеть деревянная обшивка крыши. Ветер раздул костёр. От первого дома загорелся деревянный навес для машин, от жара лопнули стёкла каменного дома и загорелись шторы, выгорел первый этаж, потом загорелся второй и крыша, а от неё огонь перекинулся на третий дом. В нём взорвался газовый баллон.
Сначала соседи хотели немедленно восстанавливать свои дома. Но было в глазах Николая что-то такое, что они решили повременить. Приезжали помыться в уцелевшей бане. Николай выходил, разговаривал с ними. И через какое-то время выкупил у них эту землю.
Но что-то изменилось в нём. Он что-то понял. А может возраст сказался?Понял, что нельзя быть таким единоличником и нужно делиться тем, что тебе одному никак принадлежать не может. Целебный лесной воздух, журчание лесного ручейка, шелест пшеничных колосьев на ветру, пение птиц и величественный закат. Красота не нами созданного мира, недоступная тем, кто живёт в лабиринтах каменных домов и чаде бензиновых двигателей.
И он перестроил пеноблочный дом. Теперь там гостиница и туристы с детьми приезжают отдыхать, кто на выходные, кто подольше. Рядом со свинарником теперь конюшня, и желающие могут покататься на лошадях. И даже отправиться на них на экскурсию в лес, с ночёвкой. Этим занимается старший сын.
И не знаю, насколько это правда, но, кажется, совсем скоро в семье появится ещё одна девочка.