Весь оставшийся день Александр гулял по городу без какой-либо мало-мальски значимой цели.
Он шел по улице, рассматривая безучастные лица прохожих, блиставшие чистотой витрины и завлекавшие своим многообразием оттенков рекламные баннеры. Шум проносящихся мимо автомобилей заглушал все остальные звуки. Иногда музыка доносилась из полуоткрытых окон автомобилей. Но, в основном все было однообразно и серо. Да! Город продолжал жить своей жизнью. И какая разница, что один из жителей сейчас плетется по его вымощенной улице, обремененный тягостным раздумьем…
Александр свернул на площадь. Здесь рев автомобилей стих, передавая эстафету остервенелому танцу уличных скоморох. Преисполненные воодушевлением люди искусства дергали струны, били клавиши, рвали связки и плясали, пытаясь увлечь сердца проходивших мимо людей. Особенно виртуозные умельцы награждались скоплением немалого количества ценителей искусства.
Александр уселся на скамье. Когда еще представится возможность отвлечься от суеты и предаться собственным мыслям? Его взгляд упал на игравшего на потертом пианино немолодого человека. Тот был одет под стать своему инструменту, но отнюдь не безвкусно. Его волосы свисали до груди, а борода касалась клавиш инструмента. Уличный романтик-аскет или просто бездомный?
«Посмотри на этого человека», — мысленно твердил сам себе Александр. — «Он бы посмеялся над тем, что тревожит тебя в данный момент. Что есть твои страдания, по сравнению со страданиями этого человека?».
Александр откинулся на плечи скамьи и скрестил вытянутые ноги. Его взгляд устремился в безоблачное небо. Приведенные в смятения мысли начали потихоньку расстилаться, точно дым перед непогодой.
«Отец… Он никогда не отличался скупостью на выражения. Меня задели его слова, но должны ли были? Ведь мне не известно ничего, что могло бы оправдать поступок Софии. Черт! Да я даже не могу опровергнуть его слов!».
Какое-то время Александр сидел, предавшись размышлениям. На улицы легла первая тень сумерек. Под вечер людей вокруг стало больше. Они проходили мимо, не обращая никакого внимания на Александра. Пианино продолжало наполнять минорными звуками окрестность, и с течением времени, казалось, только набирало энтузиазм.
Александр достал телефон. Он обнаружил несколько непрочитанных сообщений:
«Привет!», — писал Слава, его брат. — «Отец какой-то сам не свой, и — в это конечно трудно поверить — злее, чем обычно. Что у вас там случилось? Мне теперь приходится сносить его недовольства, Александр?!».
Александр хмыкнул и слегка усмехнулся. «Я сегодня как ты, брат» — подумал он, но не стал отвечать на сообщение. Он раскрыл следующее сообщение:
«Приятель», — писал Игорь, знакомый Александра. — «Сегодня намечается неплохая туса. Если желаешь забыться, приходи. Начало в восемь вечера. Да-да, знаю, что рано. Ребята откопали новое место. Спускайся в подвал, в самый низ, если все-таки решишься. На входе будут стоять парни. Пароль — «бедность не порок». Не забудь!». В конце сообщения Игорь оставил адрес.
Прочитав, Александр покачал головой. «Ученики средних классов — выдающиеся литераторы, по сравнению с ним. Спасибо, Игорь. Я подумаю», — сказал про себя Александр, а на сообщение ответил благодарным смайликом.
Позже Александр покинул площадь и вышел на набережную. Здания расступились, и теперь слабый ветерок захватил его в свои объятья. Дрожь пробежалась по телу. Он шел по дощатому настилу, когда ему позвонила Марта. Она предложила сходить в театр. Марта служила семье Александра несколько месяцев. С тех пор как София не явилась домой, она перешла на полный рабочий день с проживанием. Александр принял приглашение. «Во всяком случае, это лучше, чем идти непонятно куда с Игорем и проводить время с людьми, которых я вряд ли смогу чем-то заинтересовать, кроме денег».
Решив так, Александр отправился домой. Нужно было подобающе одеться для культурного мероприятия.
***
Сумерки легли на полные жизни улицы, такси бесшумно припарковалось неподалеку от театра. Александр вышел из автомобиля и прошелся пешком. Очень скоро он переступил порог театра.
Театр встретил Александра во всем своем преисполненном величии, впрочем, узреть которое могли (или может быть вообразить?) лишь люди искусства или те, кто им интересуется. А для прохожих это было самое что ни на есть обыкновенное здание: белевшие колонны на лицевой стороне, множество источников света, памятники известных деятелей искусства, но и конечно же другая порода людей-посетителей. Людей, быть может, более просвещенных, идеалистов, но, в конечном итоге, человек всегда остается человеком, ведь правда?
Александр уверенно ступал по мягкому ковру ловко обтекая прохожих. Он уже бывал здесь множество раз и знал куда идти. В конце коридора просматривалось массивное помещение — зал ожидания. Там его, вероятно, уже ждали.
«И как до сих пор культурные заведения держатся на плаву», — думал Александр осматривая посетителей. — «Ни одного юного лица. Только родители и дети, и у последних, по-видимому, не было большого выбора. В ближайшем будущем вряд ли стоит ожидать прироста интереса среди молодежи к культурным мероприятиям».
Александр обнаружил гувернантку в фойе. Он непроизвольно скользнул взглядом по ее фигуре. Марта была одета в белоснежную блузку, обвитую пояском, и черную широкополую юбку. С правого плеча свисала маленькая кожаная сумочка черного цвета. Она стояла у стойки и просматривала какую-то тоненькую книжку. В зале ожидания, среди прочих, Марта была самой молодой из женщин.
Поразительная притягательность женщин, занимающихся воспитательной работой, и имеющих на это нужное обаяние, удивляла Александра. Было в них что-то…, что-то настоящее, то, чего нельзя потрогать, но можно безошибочно ощутить. Некая искренность, которой можно довериться. Особенно мужчине. Ребенок внутри каждого взрослого мужчины ликует, ощущая эту несравненную черту женщины.
— Добрый вечер, Марта. Прекрасно выглядите, — подойдя и улыбнувшись сказал Александр.
Гувернантка отвлеклась от просмотра брошюрки и ответила улыбкой.
— Привет, Александр. Спасибо. И спасибо, что пришли.
— А где Диана?
Марта кивнула в сторону. Александр обернулся и увидел столпившихся детишек у торговых автоматов. Среди них была Диана.
— Александр, вы любите танцы? — неожиданно спросила Марта.
— Нет. Знаете, я нахожу их скучными.
— На следующей неделе будет тематический вечер в стиле средневековья, — гувернантка помахала брошюркой. — Ну знаете, это такие красивые платья и костюмы. Атмосфера давно минувших дней. Думаю, Диане понравится. Вы как?
Александр замешкался.
— Хорошо, — ответил он спустя время, что-то прикинув в уме. — Я постараюсь найти время, Марта.
Девушка лучезарно улыбнулась, нагнав ямочки на щеки, и подобрала другую брошюрку. Александр смотрел на ее правильные черты лица, подчеркнутые скулами и черной челкой. Ее глаза плыли, изучая обложку книжки.
«Как она может быть одинока? Что сокрыто за ее милой улыбкой и хрупким видом», — думал Александр, а вслух сказал:
— Расскажите о вашем отце, Марта.
Она моргнула и сбилась. Ямочки мигом расправились.
— Александр, мне нечего рассказывать, — подбирая слова начала она. — Точнее, нет ничего, чего я бы хотела рассказать из того, что было. Это плохой ответ от педагога, верно?
— Нет, вовсе нет. Я лишь хотел…, — тут он запнулся, не зная, что ответить.
— Из родных у меня только сестра — Инесса, — видя молчание Александра, продолжила гувернантка. — Она психолог. Мы помогаем друг другу по возможности. Нас сблизила общая трагедия — ужасные родители.
— Действительно, что может более сблизить братьев и сестер, — согласился Александр. — Прошу прощения, Марта, мне кажется я не должен был поднимать эту тему.
Лицо Марты вновь осветила улыбка.
— Все хорошо, Александр. Диана, — воскликнула она, увидев, как к ним подбегает девочка.
Александр обнял дочку, затем они втроем пошли занимать свои места в зале.
В этот вечер Александр более не думал ни об отце, ни о Софии. Отлично проведенное время позволило ему снять груз переживаний, и впервые за долгое время он смог отрешиться и расслабиться.
Подписывайтесь на канал, чтобы не пропустить продолжение.