Недавно, уже на закате своей жизни, вдруг поймал себя на мысли, что ни чему лучше, как Родине служить, я за свой век так и не научился. А главное, свои лучшие годы, как оказалось, отданы авиации!
И самое веселое и забавное тоже в войсках произошло, что вспомнить интересно. Может потому и жива еще прибаутка, что кто в армии служил – тот в цирке не смеется... Не смешно!
Хорошее было время!
Случилось это в далеком уже 1985 году. Летали мы, тогда курсанты 1 курса Борисоглебского авиационного училища, на аэродроме Жердевка на учебно-тренировочных самолетах Л-29 «Дельфин» чешского производства.
Летчиком-инструктором был у нас в экипаже капитан Беленов. Пришел он в учебный Жердевский полк с Дальнего Востока, где штурманом летал на перехватчиках Як-25. А потому жил в нем до мозга костей летчик строевой, ни как не желавший встраиваться в узкие рамки летчика-инструктора: высота, скорость, курс…
ШКРАБ («школьный работник»), как тогда инструкторов называли – это , надо сказать , вообще отдельная в военной авиации специальность: из Буратин пилотов выстругивать ... Жаль, что о них мало сказано, еще меньше написано - без них вообще ВВС не было бы...
Мы в октябре уже заканчивали летную программу первого года обучения, потому пилоты и относились уже к нам как-то расслаблено, что ли. За равных они нас, конечно, еще не считали, но вот отношение пятимесячной давности, когда мы первый раз в полк пришли, как к соплякам-первогодкам, неба не нюхавшим, уже изменилось.
И вот однажды взлетаем мы с капитанов в зону на простой пилотаж.
Не успели мы занять разрешенный РП эшелон, как слышу в наушниках голос командира:
- Иванов, дай порулю…
Приказы, как известно не обсуждаются. Да и у меня все мысли были уже не в кабине Л-29, а в очередном отпуске, так что полностью сконцентрироваться на полете было, мягко говоря, проблематично.
Снял руку с РУС и с стал ждать, что будет дальше…
«Дельфин» с креном 60% резко ушел в пикирование и на предельно малой высоте скрылся за лесопасадками от бдительного ока локаторов РСП.
Должен сказать, что это был мой первый полет на предельно малой высоте, а потому сердце, хоть уже и пилота, но, по сути, еще мальчишки, с грохотом в ушах ударилось о стельки летных ботинок.
Полет был, должен Вам доложить… Песня!
Вдруг машина в боевом развороте стала резко набирать высоту. Смотрю вниз, а там два рыбака на пруду с лодки рыбу ловят. И только поворотом головы провожают пролетевший над их головами самолет, распугавший им всю рыбу…
- Не понял, - вдруг послышалось в самолетном переговорном устройстве.
Выполнив боевой разворот, аэроплан вновь резко ушел со снижением вниз. Что тут скажешь, я, что греха таить, в происходящем ни чего не понимал, но то, что инструктор знает, что делает, был убежден абсолютно. К тому же молодому пытливому тогда уму стало неподдельно интересно, что будет дальше.
Машина вновь прижалась к земле и, достигнув рыбацкой лодки, вновь взвилась в высь.
Смотрю вниз: один рыбак веслом к берегу гребет, а второй ему руками помогает.
- Опяяять не понял! – донеслось до меня через наушники.
В третьем заходе от взвихренного самолетом воздуха по воде пруда пошли буруны. Третий раз над рыбаками был выполнен тот же самый маневр.
В верхней точке набора высоты смотрю, а мужики по пояс в воде вытаскивают на берег перевернутую лодку.
- Вот теперь порядок! Будут знать, как на моем озере рыбу ловить, - раздался в СПУ удовлетворенный голос капитана Беленова…
Сам я рыбаком так и не стал. Может и потому, что тогда военное училище меня кроме всего прочего научило, что на рыбалке - как на войне: все средства хороши... А войны на моем веку и без рыбалки хватило!