На сороковой день после смерти свекрови, Сима, воровато оглядываясь на входную дверь, снова достала из свекровиного сундука, который стоял у окна, ту самую икону. Долго гладила потрескавшееся дерево, темный лик Николая Чудотворца, разглядывала тяжелый серебряный оклад с причудливо вплетенной в узор эмалью и никак не могла оторвать от него рук, ей чудилось, что пальцам становится теплее. Опомнилась только через час. Поставила икону на стол, встала перед ней на колени и принялась неумело молиться. Сима просила только одного – ребенка. Просила, плакала и вновь просила, захлебываясь отчаянной мольбой и в какой-то момент будто обожглась пониманием – ее молитва услышана. Серафима поняла это так же явно, как если бы услышала. Поняла и поблагодарила: «Спасибо, Аглая Дмитриевна!» - она не сомневалась, что где-то там на небе свекровь поспособствовала исполнению их мечты.
Юра родился спустя год. Крепкий, здоровый, требовательный. Врачи сказали, мол, чудо, что сумела и выносить без проблем, и родить самостоятельно, да еще и без осложнений, а она и не спорила, только кивала согласно – повезло. Несказанно дорогой последний подарок свекрови.
Серафиму ноги не носили от усталости, мальчишка «высасывал» ее досуха и та никак не могла восстановиться, но ни разу не пожаловалась. Даже матери, когда та приехала посмотреть внучка, не сказала про усталость. Алевтина Игоревна же внимательно осмотрев дочь, предложила:
-Поживешь, может, у нас пару месяцев?
-Ты что? – вскинулась девушка, - Как я Федю оставлю? Нет, мам, спасибо.
Новоиспеченная бабушка кивнула и больше эту тему не поднимала, только старалась приезжать так часто, как позволяли это средства и муж, который продолжал лежать недвижимым. Нет, она не роптала, понимала, что у дочери своя жизнь и ее место рядом с мужем, а не с родителями, но скучала очень. Поэтому, как только Юрочка подрос, стала забирать его на все лето к себе в пригород:
-Вы работаете постоянно, что, мальчишке сидеть в квартире? А у меня он весь день на воздухе, да и дом… - она перевела дыхание и, все же, продолжила, - в доме хоть жизнью запахло.
Молодые были не против, четыре месяца свободной жизни давали им возможность побыть наедине друг с другом. В родной поселок, а ему присвоили такой статус, после того, как большая часть молодежи разъехалась в города, приезжали довольно часто, помогали и материально, и руками, – работы никакой не боялись.
Сима чувствовала себя счастливой, по ночам просыпалась, поворачивала голову, видя любимое лицо и поражалась – как ей, одной, выпало столько радости в жизни? Бога благодарила, доставая все ту же икону, когда мужа не было дома, и не знала, что беда не задерживается на пороге – сразу проходит в дом.