Наталья Федосеева: Мы сидим в мастерской в окружении Колиных фотографий... Я занимаюсь отделкой костюма, потому что я художник по вышивке, а Юля — художник-модельер. Если речь идет о новом спектакле, все начинается с художника по костюмам, который рисует эскиз. А Юля по эскизу создает модель.
У Коли красивая фигура, очень тонкая талия, и он любит ее подчеркивать. Ему вообще всегда хочется быть красивым на сцене. А мы стараемся сделать так, чтобы ему было удобно танцевать.
Юлия Берляева: Он прекрасно сложен, на него не трудно шить, трудно сделать так, чтобы было удобно двигаться. Я когда смотрю на сцене его первую репетицию в костюме, очень переживаю, выдержит ли костюм его движения.
Н. Ф.: Мы делали костюм к «Спящей красавице», и Коля пригласил нас на спектакль. Мы были в ложе, и возле меня сидела маленькая девочка лет двенадцати. Когда Коля вышел на сцену, она ахнула: «Мама, он что, из хрусталя?»
Ю. Б.: Коля трепетно относится ко всему, что связано с его профессией, и поэтому во всем участвует, даже порой в поисках подходящей ткани. Обычно мы показываем ему образцы, но он может их отвергнуть. А поскольку он звезда, мы обязаны прислушиваться к его мнению, ведь это не прихоть, он во всем этом понимает, будучи к тому же наделен художественными способностями, внутренним видением, чутьем. Разрешение о замене ткани дает балетмейстер, но Коля практически всегда добивается своего.
Н. Ф.: А уж отделку он очень любит, и в этом участвует всегда, вникая во все детали. Он будет приходить на примерку столько, сколько нужно, пока не добьется в костюме того, что хочет. Мы с ним иногда долго ищем, как все придумать, и он живо участвует в процессе. Мы подбираем отделки, камни. Он хорошо себе представляет, кого будет танцевать и каким должен быть костюм персонажа, а мы давно уже с ним работаем и знаем его вкусы. Не все артисты так трепетно относятся к своему сценическому образу, как он.
Ю. Б.: Он всегда предупредит, если не может прийти, как обещал, — позвонит, скажет, в какое время будет. Обычно мы меряем костюм до трех раз. Первая примерка у меня проходит быстро, вторая подольше, а если уж дело доходит до третьей, то есть если захотелось что-то существенно поменять, тогда приходится стоять подольше.
Н. Ф.: Коля не из тех, кто придирается, и в общении он не заносчив. Как истинный интеллигент он одинаково хорошо относится и к портному, и к начальнику. И еще он очень ценит истинное мастерство в любом человеке, кем бы тот ни был.
Ю. Б.: Обычно мы сдаем готовые костюмы в театр, и дальше за них отвечает костюмер. Если у артиста изменилась фигура или он возмужал, он приходит к нам. В «Спящей», которую Коля танцует, можно сказать, всю сценическую жизнь, он выходит в том же самом костюме, который мы просто слегка переделали — кардинально его фигура не изменилась, — а Наташа восстановила отделку.
Н. Ф.: Артисты обычно ценят старые костюмы, с ними связаны приятные воспоминания об успехе, какие-то эмоции. К тому же Коля очень аккуратный человек, он не любит, когда в костюме что-то не так. И никогда свой костюм как попало не бросит.
Ю. Б.: Мы стараемся сохранять самое лучшее, реставрируем или перешиваем костюмы по старым эскизам, а выбор тканей и украшений сейчас стал больше.
Н. Ф.: Мы работаем здесь уже сорок лет, и нам непереносимо видеть, когда что-то меняется не в лучшую сторону. Ведь если даже слегка изменить цвет костюма, эффект от него будет совсем другой.
Ю. Б.: Для всех, кто исполняет одну и ту же роль, мы делаем одинаковые костюмы — в смысле формы и цветовой гаммы.
Однажды, когда мы работали над костюмами для «Симфонии до мажор», где все танцовщики одеты одинаково, Коля все украшал, украшал костюм, и в итоге танцовщики оказались так украшены, что балерины на их фоне поблекли.
Н. Ф.: Сейчас тенденции какие: классику переделывают на современный лад. Приглашают иностранных художников, которые порой не удосуживаются даже эскиз нарисовать. Пропало ощущение творческого процесса, как это было при Вирсаладзе. Но мы надеемся, что это временно. Хочется, чтобы традиции остались. Очень много тонкостей в работе, которые непременно нужно передавать из рук в руки. У Юли, например: форма рукава, чтобы легко было руки поднимать, ищется годами. Не все владеют этим искусством, а многие еще и не захотят спросить, решат, что и сами все знают. Балетный костюм ведь очень отличается, например, от оперного.
Вирсаладзе и Григорович постоянно бывали в мастерских. Вирсаладзе сюда приходил с утра и уходил поздно вечером. Сам накалывал костюмы, сам драпировал, а потом смотрел, что получается. Сам участвовал в росписи костюмов, показывал, что ему надо, ведь его спектакли очень живописны. Он создавал костюмы к «Лебединому озеру», «Спящей красавице», «Щелкунчику», «Раймонде». Мы делали все по его эскизам, один к одному.
Ю. Б.: То, что Коля — звезда, видно сразу. Он и в жизни очень хорошо одевается. А еще мы за ним как за каменной стеной. Знаем: если потребуется, Коля нас защитит.
Н. Ф.: Он не боится сказать, что думает. Это очень ценное качество. В театре надо говорить правду: чтобы наше искусство не уронить, кто-то должен защищать традицию...
Наталья Федосеева и Юлия Берляева (2010 г.)