Затаившись в темноте, мы поджидали леопардов на окраине Национального парка имени Санджая Ганди – зеленого острова площадью 104 квадратных километра на сером фоне разбегающихся улиц индийского Мумбаи (бывший Бомбей). Напротив развернулся фронт многоквартирных высоток. На часах было десять вечера, в распахнутые окна неслись звуки: в домах мыли посуду и укладывали спать детей; из далекого храма слышалась религиозная музыка; раздавался звонкий смех подростков, рев мотоциклов.
Людской рой – 21 миллион человек – гудел и грохотал, словно гигантский механизм. А тем временем в зарослях кустарника, совсем близко от нас, леопарды уже навострили уши, выжидая, когда стихнет шум, и зорко вглядываясь в темноту. В этом парке и его окрестностях обитают три с половиной десятка леопардов. Стало быть, на каждую особь приходится около 3 квадратных километров, при том что эти звери без труда могут преодолевать 15 километров в день. Мало того – их окружает один из самых густонаселенных мегаполисов планеты: плотность населения здесь – порядка 30 тысяч человек на квадратный километр.
Но, как ни странно, местная популяция леопардов процветает. Основа их рациона – пятнистые олени и другие животные, живущие в парке. Впрочем, многие леопарды переходят границу между природой и цивилизацией, не встречая никаких преград.
В целом же людей леопарды боятся, и неспроста: кто знает, что у них на уме. Могут полюбоваться, пожалеть, прийти на помощь – а могут облить пойманного зверя керосином, чиркнуть спичкой и спокойно снимать на камеру, как несчастный корчится в языках пламени.
Когда город засыпает, они рыщут по улицам и проулкам, унося собак, кошек, свиней, крыс, кур и коз – всех тех, кто греется у человеческого очага. Порой, хотя и нечасто, их добычей становятся люди. В целом же людей леопарды боятся, и неспроста: кто знает, что у них на уме. Могут полюбоваться, пожалеть, прийти на помощь – а могут предать, погубить, пустить пулю, подложить отраву. Или облить пойманного зверя керосином, чиркнуть спичкой и спокойно снимать на камеру, как несчастный корчится в языках пламени. Поборники охраны природы уверяют, что никаким другим большим кошкам в мире не достается от людей так, как леопардам. Но, несмотря ни на что, эти дикие кошки следуют за нами тенью; у леопардов нет другого выбора: два их обширных ареала – Африка к югу от Сахары и Индийский субконтинент – входят в число самых густонаселенных регионов планеты.
Человеческая экспансия уже стоила леопардам 66 процентов их территории в Африке и 85 процентов в Евразии, причем основные потери пришлись на последние 50 лет. Во многих районах выжить можно лишь бок о бок с человеком. Леопарды могут охотиться на любую живность – от навозных жуков и дикобразов до 900-килограммовой антилопы канна. Им нипочем ни 43-градусная жара в пустыне Калахари, ни 25-градусный мороз в России. Они прекрасно себя чувствуют в мангровых болотах на уровне моря на побережье Индии и на высоте 5,2 тысячи метров в Гималаях. Благодаря умению приспосабливаться, помноженному на талант становиться невидимыми буквально на глазах, леопарды вполне способны жить среди людей, как в Мумбаи. Вопрос в другом: научатся ли люди уживаться с леопардами.
Леопарды – относительно молодой вид: они появились каких-нибудь 500 тысяч лет назад. Подобно нашим предкам, расселились по земному шару – от южной оконечности Африки до Дальнего Востока современной России, от нынешнего Сенегала на западе до Индонезии на юго-востоке. Быть может, леопарды шли за людьми, пользуясь способностью последних отгонять львов и других конкурентов. Или стали спутниками человека позже, пристрастившись поедать домашний скот. А может, это мы шли за ними, желая поживиться их добычей. (Леопарды больше других плотоядных страдают от воришек из-за своей привычки, припрятав добычу под кустом или на дереве, удаляться от нее, пусть и на небольшое расстояние.)
Хищность леопардов страхом запечатлелась в геномах наших собратьев-приматов. Даже никогда не видевшие леопарда обезьяны мгновенно приходят в повышенное возбуждение при виде пятнисто-желтой шкуры. Как, впрочем, и люди – леопарды нас и манят, и пугают. Чтобы понять всю противоречивость наших чувств, достаточно набрать в поисковике слово «леопард» – заголовки новостей поражают полярностью. Бывает что-то греющее душу («Новорожденные детеныши леопарда вошли в историю и в наши сердца»), бывает жестокое («Еще одно нападение леопарда в Джуннаре») и даже соблазнительно-гламурное («Жизель Бюндхен демонстрирует бикини с леопардовым принтом в Коста-Рике»). А бывает, заголовки дышат злобой и жаждой мести.
Однажды в Южной Африке, в провинции Лимпопо, я наведался в гости к скотоводу, владельцу ранчо. Этот добродушный богатырь, разменявший седьмой десяток, в рубашке с короткими рукавами, зеленых шортах и зеленых носках был похож на бойскаута. На письменном столе у него лежала испещренная пометками Библия, а на тумбочке покоился череп леопарда. В черепе виднелось аккуратное пулевое отверстие. «Мы этих животных любим, – начал он. – Красавцы! Но с ними трудно жить на одной территории. Здесь полным-полно зверей, на которых можно охотиться – бородавочники, павианы, кабаны, те, кто живет в природе. Но леопарды все равно воруют у меня телят». Он раскрыл записную книжку, в которой отмечает даты рождения и смерти коров ценной породы брахман, и принялся перечислять потери – нападения в последние полтора года происходили где-то раз в полтора месяца. Работники ранчо узнают о гибели теленка на утреннем обходе, когда корова громко извещает их о том, что у нее пропал детеныш, а значит, ее нужно срочно подоить. Потом она ведет их «прямо к останкам теленка: туша валяется наполовину обглоданная, или же то, что от нее осталось, запрятано на дереве».
По подсчетам скотовода, с каждым убитым теленком он теряет больше двух тысяч долларов. «У нас есть очень опытные охотники-следопыты, они скажут, что за зверь унес теленка – молодая самка или матерый самец», – говорит он.
Охотники-следопыты, да еще и череп на тумбочке – не иначе, кое-кто поджидает обидчика с винтовкой наперевес? Но мой хозяин не стал распространяться на этот счет: «С леопардами надо жить и помалкивать, а то попробуй что-то им сделать – за это могут арестовать. Другие убивают их сотнями каждый год, – прибавил скотовод. – Застрелят, свалят в яму, обольют бензином, бросят спичку, и дело с концом». Впрочем, возможен и другой сценарий: шкуры леопардов попадают на рынок, где на них всегда есть спрос – который, как ни странно, не в последнюю очередь подогревает вера в Бога.
...Стоял воскресный летний день. В восточной провинции Квазулу-Наталь погода выдалась великолепная. Тысячи верующих тянулись к вершине священного холма под пронзительный рев труб и медленные удары двухлитровых бутылок из-под газировки по огромным барабанам. У незамужних девушек на обнаженной груди красовались бусы. Замужние, закутанные в черные одежды, в такт трубам поднимали черные зонтики. Но больше всего впечатляли мужчины. Мимо меня прошествовало тысяча-полторы зулусов, облаченных в леопардовые шкуры, – у каждого была накидка на плечах и меховые повязки на голове, бицепсах, талии и лодыжках. На заросшей травой поляне мужчины начали двигаться в танце в такт монотонной музыке. Видом они напоминали свирепое войско, а движениями – охотников, выслеживающих добычу: слегка согнувшись и сделав шаг вперед, танцоры рывком вытягивали ногу вверх и медленно опускали на землю.
В представлении Назаретской баптистской церкви, или Церкви Шембе, – христианской конфессии, основанной в прошлом веке с учетом зулусских традиций, – танец есть форма богослужения и медитации. Не последнюю роль играет и одежда. В прошлом зулусские правители облачались в леопардовые шкуры, чтобы продемонстрировать свое могущество. Мужчины из Церкви Шембе – бухгалтеры, юристы, чиновники, бизнесмены – говорят, что шкуры леопардов приближают их к Богу и к предкам. Но попробуйте убедить в этом защитников прав животных! Побывав на подобном празднестве несколько лет назад, они пришли в ужас. Неслыханным было уже само количество используемых на церемонии шкур – и это в стране, где популяция леопардов неуклонно сокращается! (На сегодняшний день их осталось меньше семи тысяч.) А ведь шкуры нужно менять раз в пять-шесть лет, поскольку со временем они становятся жесткими и ломкими.
Каждый год многочисленные богослужения посещают все больше верующих, и при растущем спросе торговля шкурами вряд ли сбавит обороты, пока леопарды вовсе не исчезнут с лица Земли.
Зоолог Тристан Дикерсон из организации по защите диких кошек «Пантера» на первом же религиозном представлении, где ему довелось побывать, заметил в толпе добрый знак – подделки. По большей части это были шкуры антилопы импала, неумело заляпанные леопардовыми «пятнами». Тогда Дикерсон решил сделать более искусную подделку – и наложил на виниловую основу ворсовую ткань, выкрашенную под леопардовую шкуру. «Надеюсь повторить успех поддельных Rolex», – смеется Дикерсон.
Его идею поддержали церковные власти, и в местной мастерской наладили производство искусственных шкур под торговой маркой Furs for Life («Мех ради жизни»). При мне открыто продавалась лишь одна настоящая шкура. За переднюю часть просили 390 долларов, за заднюю – 425. В стране, где годовой доход на душу населения меньше 13000 долларов, это большие деньги. Неудивительно, что многие верующие совсем не против мехов «местного пошива».
Индию можно назвать страной, проходящей тест на выживание на переполненной планете. Леопарды обитают здесь во множестве, вне заповедных зон и в тесном соседстве с человеком. В целом в стране к пятнистым диким кошкам относятся вполне терпимо, хотя именно Индия (с легкой руки британского натуралиста и писателя Джима Корбетта) обогатила наш язык выражением «леопарды-людоеды». Строго говоря, определение не совсем точное: как правило, леопарды нападают лишь на женщин и детей, не рискуя тягаться с более рослыми мужчинами.
Как бы то ни было, нападения на людей – происшествие сравнительно редкое. Цивилизация убивает куда чаще, чем природа. По всей стране в автомобильных катастрофах ежедневно гибнет 381 человек, еще 80 – на железной дороге и 24 – от удара электрическим током. Но стоит леопарду посягнуть на человеческую жизнь, как тут же поднимается шумиха в прессе.
...В одну из майских суббот, когда стрелки часов приближались к полудню, в пригороде Джуннара в 150 километрах к востоку от Мумбаи возле дома зажиточного фермера остановилась правительственная машина. На просторной веранде в ожидании сотрудника лесного департамента собралась огромная толпа.
Шесть дней тому назад, воскресным вечером двухлетний Саи Мандлик, взобравшись на скамейку на веранде, катал по балюстраде игрушечный автобус. Тут же на кушетке прилегла бабушка. В высокой траве на расстоянии двух-трех десятков метров притаился леопард. Он заметил кое-что интересное: туда-сюда моталась голова размером ненамного больше, чем у макак, на которых он обычно охотится. Зверь перемахнул через балюстраду и унес мальчугана в ночь. Бабушка закричала, из дома высыпала вся семья, но было слишком поздно. И вот теперь трагедия превращалась в ритуал. Женщины молча разместились на полу в дальнем углу веранды, а на другом краю веранды мужчины – домочадцы и друзья – сгрудились вокруг несчастного отца.
Чиновник из департамента лесного хозяйства представился и объяснил, что вовсе не думает, будто денежная компенсация – что-то около 12 300 долларов – возместит им горькую утрату. Но правительство считает своим долгом принести семье глубочайшие извинения, ибо ответственность за леопардов лежит на властях. На этом миссия чиновника завершилась. В шести километрах отсюда его ждала еще одна семья с такой же бедой. Нападения леопарда – не капли в море, а волна. За последние две недели Саи Мандлик стал уже третьей жертвой в окрестностях Джуннара. Странное дело – в Мумбаи бóльшую часть времени люди и леопарды мирно живут бок о бок. Так почему же в районах, подобных Джуннару, льется кровь?
На следующее утро после визита чиновника к семейству Мандлик Видья Атрея из Общества охраны дикой природы остановилась возле поля сахарного тростника в соседнем городке Аколе. Карта местности на экране ее ноутбука пестрела крупными бирюзовыми пятнами – они обозначали места, где за пять лет исследований с помощью фотоловушек и радиоошейников удалось обнаружить леопардов. Они были везде – по ночам 11 взрослых животных бродили по улицам и окрестнос-тям Аколе, где нет лесов, а стало быть, нет ни оленей, ни другой крупной добычи, зато есть 20 тысяч человек, которые в дневное время суток ходят по тем же, что и дикие кошки, местам.
Закономерен вопрос: откуда взялось столько леопардов? Как и повсюду в Индии, все началось со свалок мусора и отбросов с мясных рынков, где кормятся бездомные собаки, кабаны и прочее мелкое зверье. Федеральный закон и авторитетное движение по защите прав животных запрещают отлов бродячих собак. Так что, вместе с другими домашними животными, они становятся добычей для местных леопардов. Не последнюю роль сыграли и ирригационные системы, появившиеся в 1980-х. Помимо других культур в некогда засушливых районах вроде Аколе и окрестностей Джуннара теперь в изобилии произрастает сахарный тростник. Его высокие густые заросли – идеальное убежище для леопардов неподалеку от деревень, мусорных свалок и бродячих собак.
Атрея вспоминает, как однажды шла мимо поля, где 15 женщин собирали помидоры, и остановилась побеседовать с фермером. Да, он видел леопарда всего пару дней назад. Она не стала говорить, что, пока они беседуют, в гуще сахарного тростника, в каких-нибудь двух десятках метров от них, дремлет леопард. Для беспокойства не было причин. «Леопарды не такие кровожадные, как принято считать, – уверяет Атрея. – Это весьма разумные существа». Антрополог Сунетро Госал, тоже работавший в Аколе, описал «историю сосуществования» и даже «взаимного приспособления», когда и люди, и леопарды изо всех сил стараются избегать конфликтов. Возможно, «на всякий случай», местные жители обожествляют леопардов и тигров: стараются умилостивить их, оставляя подношения в маленьких храмах, посвященных вагобам – кошачьим божествам.
Чтобы понять, в чем причины конфликта между человеком и леопардом, Атрея провела расследование волны нападений, прокатившейся по окрестностям Джуннара с 2001-го по 2003 год. Казалось бы, по чистому стечению обстоятельств, лесной департамент принялся отлавливать леопардов в горячих точках вокруг Джуннара, по большей части там, где были отмечены случаи нападения на домашний скот. Больше сотни пойманных животных увезли за 30 километров и распустили по лесам – так обычно и поступают с проблемными плотоядными во всем мире. Но, как обнаружили Атрея и ее команда, после переселения зверей нападения на людей участились на 325 процентов, а количество смертельных исходов удвоилось. «Типичный случай психической травмы, нанесенной животному», – подытоживает Атрея.
Как должен чувствовать себя дикий зверь, попавший в западню, беспомощный в руках человека и выброшенный в незнакомой местности, уже занятой другими леопардами? В конечном счете, уверены Атрея и ее коллеги, леопарды свирепствуют отнюдь не потому, что такова их внутренняя природа. «Нападения на людей спровоцировало переселение», – считают биологи. Когда десять лет назад Атрея впервые доложила о результатах своего исследования, руководители лесного департамента к ней прислушались. Национальный парк имени Санджая Ганди в Мумбаи отказался быть приютом для неугодных леопардов (как и в Джуннаре, здесь была зафиксирована вспышка свирепых нападений). Городские средства массовой информации подхватили идею о том, что переселения куда опаснее, чем сами звери.
Здоровые популяции леопардов благотворно влияют практически на всю окружающую среду. Если они и не боги, то уж во всяком случае могучие катализаторы экосистем. Для жителей многоквартирных домов вокруг парка и трущоб на его территории стали проводить семинары, где людей убеждали в том, что, если где-нибудь поблизости от дома им повстречался леопард, – это еще не повод бить тревогу. Переселение зверей – первое, чего, как правило, требуют горожане, – разрушает социальную систему и открывает дорогу новым леопардам, быть может, менее искушенным в премудростях «взаимного приспособления».
На семинарах говорилось и о том, что напрямую зависит от человека, в том числе об основных мерах предосторожности – к примеру, о том, что не следует выпускать детей на улицу ночью. (Не помешали бы и более масштабные мероприятия – вывоз мусора, строительство туалетов и отлов бездомных собак, – но из-за экономических и политических обстоятельств до этого доходит редко.) Вывод был таков: в Мумбаи, Аколе и других регионах леопарды не «бродяги» или «незваные гости», а полноправные соседи человека.
Правда, теория порой расходится с практикой. Взять хотя бы суровые будни егерей из департамента лесного хозяйства – когда они приходят по горячим следам напавшего леопарда, разъяренные жители набрасываются на них буквально с кулаками, требуя немедленных действий. К тому же на них давят «сверху» местные политики. Поэтому ловушки до сих пор в ходу – внушают людям иллюзию защиты. Некоторых «проблемных» леопардов сажают под замок в переполненных центрах «по оказанию помощи» животным по всей стране, хотя на самом деле распознать проблемное животное невозможно – если только его не застигли с человеческой жертвой в зубах.
Так, вскоре после последних нападений в Джуннаре местный егерь написал мне: «Рад сообщить вам, что мы поймали самца леопарда». Ничтоже сумняшеся он заявил, что это «тот самый зверь, который напал на мальчика в прошлом месяце». Теперь несчастному леопарду предстоит провести всю оставшуюся жизнь в центре «помощи леопардам» в Джуннаре, где содержатся 28 животных и уже слишком тесно.
Большинство леопардов, попавших в ловушки, неизбежно вернутся на волю, хотя по вполне понятным причинам департамент лесного хозяйства предпочитает не разглашать, где выпускают леопардов в Джуннаре и в каком количестве. Через две недели после письма егеря еще один леопард загрыз 60-летнюю женщину на ферме недалеко от места гибели Саи Мандлика. Я уезжал из Индии в мыслях о леопардах – такая каша заварилась, что и не расхлебать. Как все это далеко от жизни людей в более развитых странах!
А дома меня ждал – непроверенный, правда, – слух о том, что в шести километрах от нас, на побережье штата Коннектикут, видели пуму. Следом пришла весть о черном медведе в соседнем городе Нью-Хейвен. По Лос-Анджелесу гуляют пумы, по Чикаго шныряют койоты, на окраинах Рима рыщут волки, а у побережья острова Кейп-Код плещутся большие белые акулы. Люди и города заполоняют всю планету, и, похоже, другие плотоядные постепенно приспосабливаются и учатся выживать среди нас. Может, это и щекочет нервы, но не стоит паниковать раньше времени. Многочисленные исследования показали, что здоровые популяции хищников благотворно влияют практически на всю окружающую среду. Если они и не боги, то уж во всяком случае могучие катализаторы экосистем.
***
Вы на официальном канале российского «National Geographic». У нас красиво и интересно – присоединяйтесь!