На этот раз Юлька притащила с собой в Питер Катю и Андрея. Ей было нужно мало-мальское прикрытие, а им – её связи в музыкальной тусовке. Сойдя с поезда, поселились в “Октябрьской”, прямо возле вокзала. Несколько звонков, и к обеду Юлька уже знала в каких клубах сегодня концерты, достойные внимания, и имела вписки в гостевой список на троих.
Погода была пасмурная, не то, что в мае. В прошлый юлькин приезд случилась неожиданная жара, все ходили в футболках, а по Неве шёл запоздалый ладожский лёд. В этот раз, в сентябре, с Невы страшно дуло, пришлось перенести туристические прогулки в закрытые помещения. Сначала Юля повела Катю с Андреем в «Фиш Фабрик», он был к гостинице ближе всего. “Вот, смотрите, -говорила она, - это легендарный клуб, маленькая сцена, тут выступали все герои питерского андеграунда. По четвергам тут за барной стойкой эти же герои наливают алкоголь и общаются с гостями. Но мы тут сидеть не будем, пойдём в следующий. Вот клуб «Грибоедов», его открыли питерские музыканты, тут лестница вниз, осторожнее, тут вот бар, там за шторой концертный зал, а еще есть чилл-аут, в майский приезд я там заснула. Но тут мы тоже не останемся”. Так Юлька полночи таскала друзей по разным злачным заведениям, где-то встречала знакомых, где-то выпивала, но нигде не желала оставаться. Катя, наконец, распознала на лице подруги отчаяние. “Мы кого-то ищем, да?”. Юля сделала обиженный вид и предложила провести остаток вечера порознь.
Где-то на Пушкинской к ней подсели голландские морячки. Даже удивительно, что обошлось без неприятностей, учитывая в каком состоянии Юлька была на тот момент. Потом она встретила икону питерского рока, которого под руки тащили двое друзей. Потом рыдала, покупала в ночных магазинах убийственные алкогольные коктейли в банках, стреляла сигареты у прохожих и сочиняла романтические стихи.
Наутро пришлось расколоться: “Окей, вчера мы таскались по клубам в надежде встретить одного парня, в которого я влюбилась в мае. Нет, я не могу сказать вам его имя. Да, конечно, он музыкант. Нет, мы не знакомы. Да, за полгода я подняла все архивы и послушала все группы, в которых он играл. А ещё дважды услышала его имя от московских друзей, нашла две его фотографии в журналах, что храню дома, и десять раз помолилась, чтобы встретиться с ним хоть ещё раз. Нет, вчера я его так и не нашла…”
Катя с Андреем, конечно, Юле посочувствовали. Но вряд ли с высоты своего счастливого романа смогли понять, каково это – полгода лелеять свои фантазии, всё просчитать и так глупо провалить операцию. Зато друзья весь день нянчились с Юлькой, как с умирающей: платили за неё в кафе и на экскурсионной речной прогулке, фотографировали с достопримечательностями и понимающе молчали, когда та грустила в осеннее питерское небо. Бесцельные шатания довели это нестройное московское трио до Банковского моста, где случайный экскурсовод как раз говорил о приметах, связанных с четырьмя златокрылыми грифонами, сидевшими там же. Оказалось, что для достижения богатства достаточно лишь пройти по мосту, звеня монетами в кармане. Или оставить деньги под лапой одной из фигур. Или потереть морды сказочных мутантов. Была и другая примета. Левый бок самого близкого к Казанскому собору грифона тоже очень любил поглаживания, а в ответ на них обещал исполнение желаний в любовной сфере.
Терять Юльке было нечего, и она стала тереть. Наглаживая чугунный зад, прошептала: “Мне нужно просто увидеть его ещё раз. Зря я, что ли, приехала? Если это произойдёт, я обещаю вообще никогда больше не думать о нём.»
Катя с Андреем загадали на мосту явно что-то более реальное и, посчитав остатки бюджета, предложили перед поездом заглянуть в кафе. Юлька с завистью наблюдала за ними весь вечер и удивлялась их отношениям. Они познакомились, когда Катя училась в десятом. Андрей был уже студентом. Он ночевал у неё в комнате тайком, выходил из квартиры незадолго до родительского будильника, и через полчаса звонил в дверь. Катины родители уважительно приглашали его к завтраку, а потом, смахнув слезу, провожали дочь и романтичного кавалера на учёбу.
Хорошо посидели, немного выпили, поржали. Как обычно, счёт попросили в последний момент. Официантка медлила, такси опаздывало. Когда вокзал было уже видно, встали в пробку.
Потом всё как во сне. Бежали под дождём, проклиная рассеянность друг друга. Нервничали, вдыхая запах железной дороги. Искали перрон. Поезд встретил хвостовым вагоном под номером двенадцать. А, значит, вдоль ещё одиннадцати вагонов предстояло бежать по платформе. Возле шестого все трое остановились перевести дыхание. Возле пятого испугались предупреждающего шипения состава. Возле четвёртого услышали, как проводница торопила курящих и провожающих. Возле третьего переглянулись и захохотали, увидев прилипших к окнам школьников. «Слава богу, что не в нашем вагоне, слава богу!». Возле второго стали сбавлять скорость и доставать из карманов билеты.
Сначала Юлька подумала, что сердце колотится из-за того, что бежали и рисковали опоздать. Но нет. Вот они уже стоят у своего вагона, гонка окончена, проводница вполне вежливо спрашивает про места, а сердце всё равно выпрыгивает. Значит, причина волнения в чём-то другом. Юлька перевела взгляд, и поняла, что перед ними стоит компания людей с гитарными кофрами и прочим музыкальным багажом. Катя, заметив внезапную бледность подруги, вовремя схватила её под локоть. Андрей успел поймать соскользнувший с юлькиного плеча рюкзак.
В этот момент, отбрасывая сигарету, в первый вагон заходил тот, кого Юля так отчаянно искала вчера.