Пришло время выписки. Когда Мирон с цветами подошёл к роддому, Ира и Георгий уже были там. Из распахнутой двери вышли вся сияющая Василиса и медсестра с младенцем. Пока растерявшийся отец вручал Василисе цветы, Ира взяла красиво упакованный свёрток.
– Надо проверить, может, вы нам куклу завернули – пошутила Ира и, чуть приоткрыв одеяло, продолжила: – Такая же красивая будет, как мама.
Мирон тоже хотел посмотреть, но ему не дали.
– Дома насмотришься, а сейчас ты холодный и с разными вирусами.
– Ну, дайте хоть подержать! – взмолился отец.
– Ладно, держи, но только до машины, – предупредила Ира, – на дорогой, как будущая крёстна, опять я буду оберегать этот бесценный груз.
Дома Раечку ждала красивая и удобная деревянная кроватка. Василиса. удивилась, глядя на приготовленное ложе для малышки.
– У Ярушиных внучка спала, а сейчас она уже выросла, и кроватка несколько лет в амбаре без пользы стояла, – Пояснил Мирон. – Я её всю почистил и сшил новый чехол на матрасик.
– Очень хорошая кроватка, – сделал своё заключение Георгий.
На следующий день Мирон прибежал с работы намного раньше, чем обычно. В руках у него была розовая пластмассовая ванночка.
– Где это ты раздобыл? – поинтересовалась Василиса.
– Да вот, женщины на работе подарили, – пояснил Мирон и добавил: – Говорят, малышей надо часто купать.
– А ты как думал?
– А что я-то? Я ведь с маленькими не сталкивался.
– Мне тоже не доводилось, но я уже в баню воду наносила. Думала, сегодня в бане помоем нашу малышку.
– Нет, для бани она ещё слишком мала. Сейчас я затоплю буржуйку, согрею воду, и дома будет теплей. Вот тогда и выкупаем нашу Раечку, а то она, наверно, вся описаная.
Пока грелась вода, Мирон несколько раз подходил к кроватке и вглядывался в маленькое, слегка посапывающее личико.
– А как же мы измерим температуру? – озадачился отец, когда стали наливать воду в ванночку. – Надо было термометр купить.
– Ничего проверим испытанным народным способом, – успокоила его жена и опустила в воду локоть, предварительно засучив рукав.
– Ну и как? – спросил Мирон.
– Надо немного добавить холодной, – заключила Василиса.
Мирон не удержался и окунул в воду палец.
– Да твои грубые пальцы, привыкшие и к жаре и к морозу, ничего не поймут, другое дело нежный локоть, особенно женский, – заметила Василиса.
– И, правда, ты у меня премудрая! – сказал Мирон, обнимая жену.
Когда малышку стали разворачивать, она начала издавать какие-то звуки, похожие то на кряхтенье, то на всхлипывание. Мирон нагрел у горячей печки руки и осторожно впервые взял на руки своё маленькое нежное создание.
Около ванночки Василиса хотела взять малышку, но Мирон сказал: – Я сам, – и осторожно, поддерживая головку, погрузил девочку в воду.
От смены окружающей среды малышка задрыгала ручками и ножками, поднимая брызги воды.
– Да ты у нас, наверно, будешь пловчихой, – радостно заметил Мирон и обратился к жене: – Ты давай мой её, а я буду держать, а то она ещё вздумает нырнуть.
С этого дня купание дочери для Мирона стало, как ритуал. Вечером он не садился за стол, пока не выкупает малышку. Заботливый отец так наловчился, что одной рукой поддерживал нежное тельце девочки, а другой осторожно мыл. Василиса только подавала детское мыльце, обкатывала из ковша вымытое тельце и принимала его в мягкую фланелевую простынку.
– По-моему, ты теперь больше любишь Раечку, чем меня, – как-то сказала Василиса, глядя, с какой нежностью отец купает своё сокровище.
– Глупенькая моя, да за то, что ты подарила мне это чудо, я тебя ещё больше люблю. Как это ты додумалась до такой глупости? А ещё говоришь, что премудрая, – сказал Мирон и свободной рукой обнял стоящую рядом жену.
Теперь днём Мирон не только в обед, но и при каждой возможности забегал домой, чтоб обнять Василису и взглянуть на Раечку. Если это не удавалось, он звонил и спрашивал, как ведёт себя маленькая дочка.
***
Один раз пришлось Мирону срочно поехать в город. К концу рабочего дня он был уже снова в Мокрушино, но когда пришёл домой, на воротах висел замок. Найдя в условном месте ключ, он открыл замок и буквально забежал домой. Детская кроватка была пуста. Он оглядел комнату, заглянул на кухню, надеясь увидеть хотя бы записку. Сильное беспокойство овладело им. Наконец, он обнаружил, что на комоде нет телефона Василисы. Волнуясь, он достал свой телефон и набрал номер жены. Телефон был недоступен. Мирон заволновался ещё больше. Минут через пять он снова стал набирать номер, но вдруг раздался звонок.
– Миронька, не волнуйся, мы уже подъезжаем, – раздался голос Василисы. – Там в низине не было связи.
– Откуда и с кем вы едете? – сердито спросил муж.
– Да сейчас, миленький, всё расскажу, мы уже подъезжаем к Мокрушино.
Телефон выключился. Мирон ещё долго держал его около уха.
– Ну, премудрая! – сказал он, с шумом выдохнув.
Скоро к воротам подъехала машина, и, спустя минуту, в дверях показалась Васелиса с Раечкой в руках. За ней с сумкой в руках следовала Ира.
– Что же ты не предупредила? – с укором сказал Мирон, забыв поздороваться с Ирой.
– Мы заезжали в правление, но тебя там не было, и почему-то телефон был недоступен, – пыталась оправдаться жена.
– Я в город ездил, наверно, в дороге был, а там не везде есть связь, – немного остыв, объяснил Мирон и, помолчав, спросил: – А что Георгий не заходит?
– А его нет. Мы без него, – ответила Ира.
– Как нет? – удивился Мирон.
– Да Ира отлично машину водит, – вмешалась Василиса.
– Вы что, с ума сошли, две дуры! А если бы разбились? – возмутился Мирон.
– Ты, Мирка, чего расшумелся? Малышку разбудишь, – предупредила Ира и продолжила: – Я машину-то давно вожу, только права недавно получила. Мне по делам в Буераки надо было съездить, а тут до вас рукой подать. Я вспомнила, что Василиса всё собирается к детскому врачу с Раечкой. Вот мы и решили сделать это важное дело.
– А что с Раечкой? Зачем к врачу? – забеспокоился Мирон.
– Да просто показаться и стать на учёт. Все ведь так делают, – успокоила Василиса мужа.
– Хоть бы записку оставила, а то я уж не знал, на что подумать, – уже спокойно продолжал Мирон.
Так мы хотели быстро съездить, но ещё в церковь заехали, – пыталась оправдаться Василиса.
– В церковь? Это зачем? – удивился муж.
– А мы окрестились, – пояснила жена. Теперь наша девочка крещёная, А Ира, как крёстная, мама подарила Раечке серебряный крестик. Да не просто крестик, а крестик, который когда-то носила её прабабушка Елена Васильевна.
Мирон вопросительно посмотрел на Иру.
– Да, да, – подтвердила сестра. – Когда-то бабушка его подарила мне. Я его долго носила, а сейчас у меня золотой, а этот просто лежал. Хотела сыну подарить, но он отказался. Он ходит в секцию борьбы, там крестик будет мешать.
– Ладно, пока Раечка спит, давайте ужинать, – сказал Мирон. – а то я сегодня не обедал.
***
Закончилась уборка урожая, и многие члены СПК получили премию. Получил вознаграждение и Мирон Тимофеевич.
– Ну, Васинька, хватит вам дома сидеть, – сказал он, придя домой. – Завтра поеду в район и куплю коляску. Будите с Раечкой гулять по улице.
На улицах Мокрушино иногда можно было встретить молодых женщин с колясками, но чтоб мужчина катил коляску с младенцем, такое никто не видел. В первый же выходной день после покупки коляски, Мирон сам уложил Раечку в удобный кузовок, прикрыл его и, покачивая, выкатил на улицу. Василиса быстро оделась и догнала мужа. Она взялась за ручку коляски, но Мирон сказал:
– Я сам, – и гордо продолжал катить своё сокровище. Василиса с улыбкой посмотрела на мужа и просто пошла рядом с ним.
Пушистый снег плавно ложился на застывшую землю. Сельская улица была пуста, но Мирону казалось, что из каждого окна смотрят, как он, Мирон Тимофеевич Букирев, катит в коляске свою собственную дочь, а рядом с ним идёт красавица жена. Возле клуба шумно разговаривала группа подростков. Видимо, проводилось какое-то мероприятие. Словно по команде, они повернулись и дружно поздоровались с проходившей мимо красивой семейной парой.
– Не успеем оглянуться, и наша Раечка будет бегать на дискотеку, – мечтательно сказал Мирон, когда прошли клуб.
Василиса улыбалась и молча поглядывала на мужа. Она впервые видела его таким счастливым.
Ночью снегопад усилился, и через два дня по улице было трудно пройти. Мирон, узнав, что Василиса не гуляла с дочерью, в обеденный перерыв побежал в мастерские и смастерил для коляски лыжи. Вечером он подогнал и закрепил их на коляске.
– Вот, завтра будешь катать Раечку на лыжах, – сказал он, демонстрируя своё приспособление. – Надо гулять вам каждый день при любой погоде.
– Слушаюсь, товарищ начальник! – ответила Василиса, приложив руку к виску.
Вечерами перед купанием заботливый отец занимался с малышкой физзарядкой. Наговаривая разными голосами какую-то несуразицу, он то разводил её ручонки, то поднимал кверху, то складывал на груди. Малышке нравилось это, она улыбалась и даже повизгивала. Месяца через два она уже самостоятельно приподнимала головку, когда лежала на животике. Девочка была довольно спокойная и почти не просыпалась по ночам. Но вот один раз, когда, казалось бы, всё шло своим чередом, что-то с ней случилось. Сделали зарядку, покупались в тёплой ванночке, мама покормила грудью и уложила её спать, но малышке это не понравилось. Она сначала слегка кряхтела, а потом просто начала плакать. Её плач становился всё громче и громче. Василиса взяла девочку на руки и та скоро замолчала, но стоило её положить в кроватку, снова начинался рёв. Так продолжалось не полчаса и не час, а намного дольше. Измученная, мама уже не знала, что делать. Она снова и снова кормила грудью, и качала на руках, и пела какие-то колыбельные песенки – ничего не помогало. В изнеможении она положила плачущую девочку в кроватку, а сама буквально упала на диван. Всё это время Мирон занимался ремонтом какого-то электроприбора и одновременно наблюдал за страданиями дочери и жены. Тут он не вытерпел, вымыл руки и взял на руки плачущую малышку.
– Ну, что ты бунтуешь? – спросил он. – Что тебя беспокоит?
Девочка замолчала, но спать явно не хотела.
– Ну, давай ещё сделаем зарядку, — предложил он. – Может, устанешь и тогда уснёшь. Нам ведь тоже надо отдыхать.
Делая зарядку, Раечка даже заулыбалась.
– Ну вот, – сказал папаша. – Улыбаешься – значит, ничего не болит. Сейчас ляжем в кроватку и будем спать.
Но в кроватке малышка сморщила личико и снова захныкала. Сильными руками Мирон поднял кроватку и навесу стал раскачивать из стороны в сторону, при этом вполголоса напевая:
– Баю-баю-баю-бай, спи, малышка, засыпай.
Девочка перестала всхлипывать и скоро спокойно засопела носиком.
– Как это тебе удалось? – шёпотом сказала Василиса, когда Мирон поставил кроватку со спящей девочкой. Утром родители хотели звонить Ире, чтоб поехать с малышкой к врачу, но она, пососав грудь матери, немного поворочалась и спокойно заснула.
– Ну, как она? – первым делом спросил Мирон, прибежав домой в обед.
– Да всё нормально, – ответила мать. – Вон лежит, закаляется.
– Ух, хулиганка! – сказал отец, взглянув на девочку, дрыгающую ручонками и ножками.
Шло время, и скоро малышка начала ползать. На полу лежали бабушкины половики, но Василиса поверх них стелила выстиранный палас и только тогда пускала Раечку поползать. Мама переходила с одного края паласа на другой, и девочка ползла к ней. С каждым днём она ползала всё быстрей и быстрей. Как-то уставшая мама прилегла на диван. Девочка добралась до дивана и, держась за диван, поднялась на дрожащие ножки. Об этой новости Василиса тут же позвонила мужу.
Раечке было около года, когда она, балансируя руками, пробежала от своей кроватки к сидящему на диване папе. Она уже много говорила, но на своём малопонятном языке.
Ира часто приезжала, чтоб навестить крестницу и каждый раз дарила ей какую-нибудь игрушку. Мирон уже стал ругать её за то, что она портит их дочь. В последний раз она привезла не игрушку, а красивый детский столик и стульчик.
– Хорошо, что не игрушку, – сказал Мирон – Ты скажи, сколько это стоит, я заплачу.
– Не выдумывай, – возразила сестра. – У моей крестницы должна быть своя мебель.
Возможно, это подтолкнуло Мирона, и через неделю он смастерил для дочки маленький шкафчик с полочками для игрушек. Василиса разложила игрушки по полочкам и сразу стала требовать от девочки, чтоб она, поиграв, возвращала игрушку на место. Теперь у малышки был свободный доступ ко всем игрушкам и был относительный порядок в её игрушечном хозяйстве.
Мирон испугался, когда во время совещания в кабинете председателя правления ему позвонила Василиса.
– Она сказала: «Мама», – услышал он взволнованный голос жены.
Это сообщение услышали все присутствующие, а Маргарита Николаевна сказала: – Ну, Мирон Тимофеевич, поздравляем вас с хорошей новостью.
***
Быстро летело время. Раечке было уже два с половиной года. Мирон по-прежнему работал электриком. Зимой, по привычке, его просили разделать дрова. Несмотря на занятость, он не отказывался и тратил на это свои выходные дни. А дома Мирона ждали уют, вкусная и сытная еда, любимая жена и маленькая неугомонная дочка Раечка. Стоило отцу появиться дома, она буквально не слезала с него. Он позволял ей и лазать по нему и топтать его, когда он ложился отдохнуть на диван. Мама была с ней, наоборот, довольно строга. Заставляла самостоятельно одеваться и не позволяла оставлять недоеденной кашу. Прибираясь в чулане, Василиса нашла коробку, в которой были какие-то газеты и книжки.
– Да, наверно, всё надо сжечь, – сказал Мирон, даже не взглянув.
Василиса развернула одну из газет и поразилась. В газете было напечатано сообщение о первом полёте человека в космос и портрет Юрия Гагарина. В других газетах тоже были сообщения о запусках следующих космонавтов и другие интересные и важные статьи. Василисе не довелось читать книг. В лихие девяностые годы она бросила школу и пошла зарабатывать деньги. Ей пришлось и торговать, и гадать, и просто попрошайничать. Она взяла в руки потрепанную, даже без обложки, книжку, раскрыла на первой попавшейся странице и прочитала:
«Наша Таня громко плачет,
Уронила в речку мячик.
Тише, Танечка не плачь.
Не утонет в речке мяч.»
Где-то когда-то она слышала эти стихи. В коробке лежали и «Мойдодыр», и «Муха-цокотуха», и «Айболит».
– Да это всё надо читать Раечке! – воскликнула Василиса.
Вечером Мирон обратил внимание на лежащие стопкой потрепанные книжки. Почти все они были изданы ещё в тридцатых годах.
– Это бабушка Елена покупала их ещё моей маме, – сказал Мирон, – а потом заставляла читать меня, когда я гостил в деревне. А я бросал их и удирал на улицу к ребятам.
– А мне, наоборот, хотелось читать, но у нас, цыган, не было книг, – вздохнув, сказала Василиса. – У меня даже не все учебники были.
– Так ты запишись в сельскую библиотеку, а то к ним нынче совсем мало читателей ходит, – предложил Мирон.
– Ладно, зимой, может, правда, найду время ходить в библиотеку, в книгах ведь много интересного и полезного написано, – согласилась Василиса, – а сейчас с Раечкой будем эти книжки читать.
Маленькой девочке очень понравились детские стихи Корнея Чуковского, а Василиса, прочитав книжку один раз, почти полностью запоминала весь текст. Делая какие-нибудь дела, она рассказывала сидящей рядом Раечке какую-нибудь книжку. Если забывала слова, просила помочь девочку. Сначала она говорила, что тоже не помнит, но постепенно стала знать почти все тексты полностью. Даже пропалывая грядку, Василиса произносила: «Одеяло убежало, улетела простыня…», и замолкала, а нетерпеливая девочка, бегающая по бороздкам, продолжала: «И подушка, как лягушка, ускакала от меня». Так за делами они по памяти на два голоса рассказывали любимые книжки.
Кроме книжек, Раечка любила гулять по деревне. Ходили они даже на ферму, где чаще всего работал папа. Она завизжала от радости, когда любопытный телёнок лизнул ей протянутую руку. Ей нравилось заходить на территорию детского садика и играть с детьми. Особенно нравилось качаться на качелях и громко читать заученные стихи. Заведующая садиком удивилась, что такая маленькая девочка знает столько стихов.
– Мы тут бьёмся, бьёмся с ними, а они ни черта не могут запомнить, – пожаловалась она.
– А мы как-то быстро запомнили и совсем не бились, – удивилась Василиса.
– Почему вы девочку не водите в садик? – поинтересовалась заведующая.
– А зачем? – удивилась Василиса и добавила: – Я ведь не работаю, а дома она мне не мешает. Сейчас пока учим стихи, но скоро будет помогать мне в огороде.
– А какая у вас специальность? – допытывалась заведующая.
– Никакой, – призналась Василиса.
– Хотите в садике работать?– неожиданно предложила заведующая.
– В садике? – удивилась Василиса, – у меня же нет никакого образования.
– Где тут найдёшь дипломированных-то,– пожаловалась заведующая садиком. – Важно, чтоб детей любили. Была тут у нас одна педагог, но хорошо, что уехала в город. Дети её даже боялись.
– Я подумаю и посоветуюсь с мужем, – пообещала Василиса.
Мирон возражать не стал, а трудолюбивая цыганка давно подумывала пойти работать на ферму, но не хотела расставаться с ещё маленькой дочкой.
В садике их приняли как уже давно знакомых. Василиса по привычке к месту и не к месту постоянно читала детские стихи. Зазвенит в кабинете заведующей телефон и она начинает читать:
– «У меня зазвонил телефон. Кто говорит?».
Раечка, занятая в это время какой-нибудь игрушкой, тут же кричит:
– «Слон!».
– «Откуда?» – продолжала Василиса, и девочка отвечает:
– «От верблюда».
Ребятам казалось это забавным, и они громко хохотали.
Скоро они и сами запомнили стихи и уже хором отвечали вместе с Раечкой.
Были в садике и такие дети, которые не умели сами одеваться. Шустрая и самостоятельная Раечка помогала таким неумехам, приговаривая, что это совсем просто.
От родителей Василиса слышала, что дети стали с желанием ходить в садик и даже дома стали рассказывать стихи. А дочка считала, что ходит с мамой в садик не просто так, а на работу. Даже когда понадобилось поехать на очередной приём к детскому врачу, она забеспокоилась:
– А кто за нас будет работать?
***
Погружённый в свои думы, Мирон шёл домой с работы. Вдруг к нему подошёл высокий, крепко сложенный, мужчина с цыганской внешностью. Мужчина ничего не предлагал купить, а просто спросил:
– Где тут живёт цыганка?
– Не знаю, – ответил испугавшийся Мирон, – В нашей деревне цыган нет.
– Как нет? Должна быть цыганка Василиса, – сказал мужчина и пошёл дальше.
Мирон, пройдя метров сто, достал телефон и набрал жену.
– Вы ещё не выехали? – тревожно спросил он и, услышав, что Василиса с дочкой идут на вокзал, продолжил: – Тебе нельзя показываться в деревне. Тебя опять ищут цыгане. Ночуйте у Иры. Завтра суббота, и тебе не надо идти на работу. Я тебе позвоню, может, они уедут.
Мирон очень встревожился. Он ведь совсем не знал цыганских обычаев.
– Что на уме у этого цыгана? Кто он такой? Зачем ему понадобилась его законная жена? – думал Мирон. – Разве можно доверять цыганам?
После таких мыслей он вдруг вспомнил, как четыре года назад первый раз встретились с Василисой. Как он поверил ей и ни разу не пожалел об этом. Она, как никто другой, всегда готова выслушать его и дать умный совет. Не навязать своё мнение, а именно тактично посоветовать. Хотя Мирон, живя в одиночестве, привык всё решать сам, ему даже стало нравиться прислушиваться к советам своей любимой жены.
Неожиданно позвонила Василиса и стала подробно расспрашивать, что за цыган разыскивает её? Как он выглядит? Мирон толком ничего не мог объяснить и в свою очередь засыпал вопросами Василису, как по поводу посещения детского врача, так и об отношении её с табором.
– Ладно, ночуйте на всякий случай у Ираиды, – сказал он в заключение.
Ира очень обрадовалась, что к ней в гости приехала её любимая крестница и просила, чтоб они пожили как можно дольше.
– Завтра посмотрим, – сказала Василиса, ложась спать, но утром засобиралась домой.
Мирон считал, что цыган уехал, но на всякий случай всё-таки пошёл встречать своих любимых. Раечка сразу бросилась в объятья папы, а Василиса пристально смотрела в сторону магазина. Мирон повернулся и увидел того самого цыгана.
– Кто это? – тревожно спросил Мирон.
– Не волнуйся. Это мой брат, – успокоила жена.
– Здравствуй, сестра, – сказал цыган и обнял Василису.
– Познакомьтесь, – предложила Василиса. – Это мой брат Николай, а это мой муж Мирон.
– А обманывать нехорошо, – сказал цыган, пожимая руку Мирону.
– Ладно, идите домой, я догоню вас, – сказал Мирон и направился в магазин, чтоб купить бутылку водки.
Василиса никогда ничего не говорила о брате, и, наверно, поэтому на душе у Мирона было тревожно.
Быстро накрыли на стол, и после двух рюмок глухая стена между мужчинами рухнула. Скорей всего не рюмки сыграли роль, а слова мудрой Василисы.
– Вот, Коля, проснулась во мне русская душа. Я теперь не торгую, не гадаю, не обманываю людей, а в садике воспитываю ребятишек, а дома со своей дочкой занимаюсь огородом. И всё это благодаря моему любимому мужу. Это он испугался, что кто-то собрался разрушить наше счастье и пытался скрыть, что я живу здесь.
– А бабы в магазине мне всё разболтали про вас, – смеясь, сказал Николай.
– Да уж, в деревне ничего не скроешь, – согласился Мирон.
– Я не знал, что у меня есть племянница, – виновато сказал Николай, – но подарок за мной. Что тебе подарить, Раечка? Наверно, куклу?
–Куклу, и чтоб она говорила, – попросила Рая.
Василиса повела брата в огород - показать плоды своего труда.
– Как ты научилась всем этим премудростям? – удивился брат.
– Так я же Василиса Премудрая, – услышал он в ответ.
Николаю понравился и огород, и садик, и уютное жилище. Мирон сказал, что на будущий год планирует ремонтировать окна и крышу. Когда снова пришли домой, Николай рассказал о цели его приезда. Оказывается, умер их русский дядя, который жил и работал в Москве. Василиса видела этого дядю ещё девочкой, когда ездила с матерью в столицу. Ей запомнилась шикарная трёхкомнатная квартира и старинная мебель. Так сложилось, что единственный сын и жена умерли раньше дяди. Больше наследников у него не осталось, и он оставил завещание на племянников. Не сразу Василиса переварила всё услышанное. Мирон почти не вмешивался в разговор.
– Надо нам обоим ехать в Москву, – сказал Николай. – Там на месте примем решение, что нам делать с этим неожиданным наследством.
Пришлось идти домой к заведующей детсадиком. О наследстве, конечно, распространяться не стали, а просто сказали, что надо ехать на похороны.
– Ну что ж, поезжай, – со вздохом сказала заведующая, – как-нибудь выкрутимся.
***
Утром без капризов Раечка вставала и собиралась в садик. Вечером, когда папа заходил за ней, она задавала один и тот же вопрос: – «Мама не приехала?».
Мирон и сам уже начал беспокоиться. Телефон Василисы почему-то был недоступен. А тут ещё Лидка выдала на весь магазин:
– Ну что, сбежала твоя цыганка? Нашёл с кем связаться!
Заведующая в садике тоже ворчала. Ей пришлось самой работать за воспитателя.
Но вот пришло короткое сообщение: – «Скучаю, задерживаюсь, люблю».
Прошло еще три дня. Мирон был ещё на работе, когда сарафанное радио донесло, что приехала Василиса. В садике он вёл себя так, словно ничего не знает о приезде жены. Когда пришли домой, Рая первая забежала домой, и оттуда донёсся радостный крик:
– Мама, мамочка, как я соскучилась!
Когда Мирон вошёл в дом, Раечка была на руках у мамы и без конца целовала её.
– А мне можно поцеловать? – спросил Мирон.
– Лапонька, посмотри, какую куклу тебе прислал дядя Коля, – сказала Василиса, опуская дочку на пол.
– Что ж ты так долго? – спросил Мирон, сжимая в объятиях жену.
– Давайте сначала поужинаем, а потом всё расскажу, – сказала Василиса, освобождаясь от сильных рук мужа.
Занимаясь куклой, Раечка не хотела идти за стол.
– Она меня мамой называет, – радостно сообщила девочка.
Пришлось куклу, которую Раечка сразу назвала Катей, тоже усадить за стол. Мирон с аппетитом жевал вкусные деликатесы, привезённые Василисой. Даже выпили по рюмочке какого-то импортного вина, которое нахвалил Николай, и всё ждал, когда, наконец, она расскажет о поездке.
– Мы теперь богаты, – улыбаясь, коротко сообщила жена и приступила к подробному изложению результатов поездки. Она сбивчиво рассказывала то о квартире дяди, то о бизнесе брата, то о квартире брата, то о каком-то доме. Мирон терпеливо слушал, переспрашивал и снова слушал. Наконец, в его голове сложилась определённая картина. Дядину квартиру в центре Москвы со старинной мебелью и Василисе, и брату продавать было жалко. Кому-то в ней жить тоже пока было проблематично. Им пришла идея: первое время сдавать эту квартиру в наём. За это в центре Москвы можно получать немалые деньги. Николай, кое-что понимающий в бизнесе, решил перебраться в столицу, но не в шикарную квартиру, а пока снимет дешевенькую где-нибудь на окраине. Сестре он отдаёт большой частный дом в микрорайоне Чапаевский, в котором до замужества жила и Василиса.
С трудом переварив услышанное, Мирон спросил:
– Это выходит, что ты собралась в город?
– Да нет. Что ты? Ты же знаешь, что мне нравится в деревне, – успокоила Василиса. –Дом продадим. За это взялся Коля, а то меня обманут. Кроме этого он перечислил на мою карточку двести тысяч на ремонт нашего деревенского дома. А пока я ехала в автобусе, в мою голову пришли две идеи, которые нам надо обсудить с тобой.
– Ну, выкладывай, чего ты надумала, Василиса Премудрая, – попросил муж.
– Когда ещё ты не работал, я всё думала, почему бы не заняться разведением кроликов, индюков или даже страусов, – сообщила Василиса.
– Я тоже подумывал, но нужен ведь начальный капитал, – согласился Мирон.
– Теперь у нас есть деньги и ещё будут, – сказала Василиса и тут же добавила: – но домик-то у нас старенький и всего лишь одна комната. Не успеем оглянуться, Раечка вырастет. В кино вон показывают, у детей отдельные комнаты. А я ведь ещё обещала тебе наследника родить и вообще я люблю детей, а где их тут размещать.
– И что ты предлагаешь?
– Предлагаю вместо старенькой избушки построить новый просторный дом.
– А где мы будем жить, пока будем строить новое жильё? – поинтересовался Мирон.
– Я уже всё продумала, – сообщила Василиса и стала знакомить со своим планом:
– Сначала заготовим материал, потом снесём крытый двор, и на его месте будем строить двухэтажный дом
– А Николай тебя не обманет? – засомневался Мирон.
– Что ты выдумал! – возмутилась Василиса. – Он ко мне очень хорошо относится, и ты ему тоже понравился. А ещё запомни, цыган цыгана не обманывает. Он даже пообещал ещё дать денег, если продажа дома затянется. Сейчас в нём пока живёт его семья, а как только он закрепится в Москве, они переедут к нему.
– Ну, моя премудрая, это действительно надо всё обдумать, – сказал Мирон, выходя из-за стола.
– А у меня ещё есть сюрприз, – заявила Василиса и неожиданно достала гитару.
– Это откуда? – удивился Мирон.
– Это моя гитара, – ответила Василиса, усаживаясь с гитарой на стул, – правда, я уже сто лет не играла.
Обняв куклу, Рая стала прямо перед мамой, а Василиса пробежалась по струнам, издавая мелодичные звуки, и, красиво аккомпанируя, запела:
«Ночь светла, над рекой
Тихо светит луна
И блестит серебром
Голубая волна».
Мирон снова сел на стул и, раскрыв рот, уставился на свою жену. Он даже не мог представить, что она может так красиво, так чувственно петь, а Василиса, словно разговаривала с ним:
«В эту ночь при луне
Милый друг,
Нежный друг
Вспоминай обо мне».
Закончился красивый романс. Мирон захлопал в ладоши и поцеловал певицу. Раечка положила куклу прямо на пол и тоже захлопала маленькими ручонками.
– Да вспоминали мы тебя и днём и при луне, – сказал растроганный Мирон.
– Пожалуй, действительно надо заняться новым домом, а не латать эту халупу, – заключил Мирон на следующий день за завтраком.
Василиса обрадовалась, что Мирон согласен с ней, и они стали обсуждать, из чего строить дом. Кирпич и блоки им показались холодными, хотя и долговечными. В дереве им показалось больше теплоты и жизненной энергии. Осталось выбрать, что использовать: кругляк или брус. Большинство домов в деревне были построены традиционным способом - из круглых брёвен, и только несколько двухквартирных домов времён Хрущёва были из бруса. Мирон вспомнил, как на его глазах обшивали вагонкой бревенчатый дом. Сколько было мороки с обшивкой углов. Дом из бруса и строить, и обшивать намного проще, и выглядит он аккуратней. Он нашёл в бабушкиных бумагах тетрадку в клеточку и почти каждый день рисовал новые варианты двухэтажного дома. Наконец, выбрали самый лучший вариант. Кажется, учли всё: и котельную, и туалет, и веранду.
– Теперь надо рассчитать, сколько и какого материала потребуется на наш дом, – сказал Мирон и добавил: – а потом искать, где можно его купить или заказать.
***
Заведующая садиком удивилась. когда Василиса пришла на работу с гитарой.
– У нас ведь нет караоке, – сказала Василиса, – а петь без музыки детям неинтересно. Вот попробуем, может что-нибудь получится.
Василиса с малых лет распевала душещипательные романсы, а вот с репертуаром детских песенок у неё было туговато. Недели через две заведующая удивилась, когда услышала, что дети под гитару хором поют «Муху-цокотуху».
– Ты где мелодию-то взяла? – спросила она у Василисы.
– Да нигде. Просто играю, чтоб можно было петь эту смешную сказку и всё,– объяснила странная воспитательница.
А ребятишкам так нравилось петь, что они даже, играя на детской площадке у садика, распевали про муху. Казалось, всё шло хорошо, но вдруг заведующая сказала:
– Ты давай, это, поступай учиться.
– Куда поступать? – не поняла Василиса.
–Учиться надо тебе. Кто-то накапал, что у нас воспитательница без образования.
– Я же говорила вам, что я нигде не училась, – попыталась оправдаться Василиса.
– Говорила, говорила, – передразнила заведующая. – Разве я знала, что кто-то нажалуется. Ты, главное, поступи. Сейчас не хватает воспитателей, и в дошкольном педучилище открыли заочное отделение.
– Так у меня даже об окончании школы никакого документа нет.
– Ну, это уже твои проблемы. Сходи в школу, где училась или подойди к директору нашей школы, может, они тебе чем-то помогут. Да сейчас, говорят, любой диплом можно купить.
– Вы что мне предлагаете? – возмутилась Василиса.
– Я ничего не предлагаю, но предупреждаю, что на днях к нам приедет комиссия, и вы с детьми должны им спеть свою оперу. Иначе я даже не представляю, что будет.
Комиссию долго ждать не пришлось.
Члены комиссии были удивлены, что старшие дети помогают младшим одеться после отдыха. Ну, а пение сказки Корнея Чуковского их просто сразило.
– Вот Василиса Михайловна попробовала себя в качестве воспитателя и нынче поступает в дошкольное педучилище, – пояснила заведующая садиком.
– Я вижу, что вы талантливый человек, но вам обязательно надо получить диплом, – сказала председатель комиссии.
Продолжение повести Е.И.Старкова Цыганочка следует.
Предыдущая часть была здесь
Понравилось? Ставьте лайк и подписывайтесь на канал, чтобы не пропустить следующий отрывок.
#литература