17 сентября.
Специально не искал, а нашел - рыбацкие сапоги из СССР. Болотные. Они подойдут не только рыбаку, но и любителю охоты на уток. Разжирел нынче носатый трофей. Утки осенью в большой цене. Особенно, подставные.
Что рыбак, что охотник – два сапога пара. Но рыбаки – как человеческий материал – чуть получше. Да и только потому, что рыба молчалива.
Она не расскажет рыбнадзору про проделки любителей блесен и фидеров. Она всплывет один раз, подцепленная за губу острым крючком, чтобы уже никогда больше не утонуть. Глаза ее покроются смертельной пленкой, а чешуя – вонючей слизью.
А прицельная, оборудованная по последней охотничьей моде, охота – куда опасней, занимательнее, бодрее. Можно застрелить случайного лесника, или своего товарища. Можно наступить на гадюку, провалиться в медвежью берлогу. Быть затоптанным до инвалидной коляски, подраненным секачом. Можно, в конце концов, сломать зубы о дробь, пожирая сочное лосиное мясо.
Скоро найдутся народные мстители, совершающие магический ритуал: отстрел охотников. Охоту на охотника. Зоозащитники -маргиналы. Идейные борцы с бесконтрольным уничтожением бедных зверушек. А рыбаки – дождутся возмездия нескоро. Пока не истребят всю рыбу в водоемах. И только тогда, разъяренные местные жители, утопят рыбаков баграми в этих же бесплодных озерах. Что за река без рыбы? Как небо без облаков, или море, без кораблей. Разводите рыбу в платных прудах и ловите ее для пущего удовольствия, а в дикую природу не суйте свой крючковатый нос. Природа не ласковая волна теплого океана, а девятый вал, сносящий все на своем пути. Везувий и идеальный шторм. Природа молчалива, как рыба, но карает человека с удовольствием, с воем и посвистом, со скрипом, разряжая живительный кислород радиоактивным пеплом.
18 сентября.
Попинал квадратные коробки, на одной из Икей, по пути на работу. Две из них, оказались полными. По маркировкам Апрелевского завода грампластинок, я понял, что товар надо брать. И, ничтоже сумняще, подхватил вещи и пошел. Но тут, как черт из табакерки, дорогу мне преградил контейнером, дворник – таджик. Он сказал, нахмурившись: «Отдай, это я нашел. Это мое». Я обалдел от такой наглости и на секунду замешкался с ответом, но совладал с собой и произнес замечательные слова: «А зачем тебе пластинки, винил. Ты же никогда не будешь их слушать, нет проигрывателя, а я – собираю пласты. Берегу, холю и лелею. Короче, я их забираю».
Артист лопаты не сдавался: «Одну, забирай одну коробку». Осознание того, что он, в этой ситуации не раб, а хозяин, возвысило друга гор и степей до небес. Я понял, что он прав. Что наглеть нельзя. Что он, уже не тот забитый чернявчик, прибежавший двадцать лет назад в Москву, от войны, по лужковскому набору. А теперь он – личность, а не помоечник, человек, гражданин с двумя паспортами, синим и красным. Что его личное счастье, неотделимо от счастья народа, а личная судьба, от судьбы отчизны. Только осталось узнать у товарища: КАКОЙ, из них, отчизны.
«Ну, что ж», - подумал я. «Одну коробочку, так одну. Нам теперь вместе жить, как ни крути. Одна жизнь, на двоих».
Я не поблагодарил нового побратима за то, что он раскопал достойный предмет, вытащил его из недр мусорного хаоса. Отогрел, приобщил к делу. А я ворвался в привычный дворницкий, утренний мирок, как Чингисхан в сонную Индию. Я остался доволен находкой и не более того. Но паренька этого запомнил. Кто же еще, кроме него, сможет поселить сомнения в моей душе. Разбудить меня, как Герцен, разбудил русскую революцию.
продолжение следует.