Это был не мой мир. Это были не мои люди. Я всегда это чувствовала.
На форуме я вдруг очень четко осознала, где мое место. Здесь у каждого на плечах как будто были невидимые эполеты, которые указывали на его статус. Это была армия, несмотря на то, что здесь все носили костюмы.
Здесь каждый сверчок очень хорошо знал свой шесток. Но мечтал взобраться на шесток повыше.
И я чувствовала себя так, словно на моих плечах ничего нет. Я – рядовой. Мое дело – подносить кофе капитанам отечественного бизнеса.
Волков закончил свой доклад. Настало время задавать вопросы. В зале поднялись несколько рук, и одна из волонтеров начала передавать микрофон. Кровь гулко стучала у меня в висках. Один раз микрофон, закрепленный на длинной палке, пронесли совсем рядом со мной. Но я не подняла руку.
Вдох. Еще раз вдох.
Я сдернула с шеи синюю косынку. Микрофон снова оказался рядом со мной. Мне показалось, сейчас я осмелюсь и выскажу все, что думаю. Но я этого не сделала.
Присутствующие задали несколько вопросов. Волков ответил.
Я обещала себе, что вот, сейчас, я буду следующей.
Но я ничего не сказала. Ничего не сделала. Волков сошел с трибуны. А я так и осталась стоять, комкая в руках форменную синюю косынку.
На трибуну поднялся другой докладчик.
Я вышла из зала.
Прошла через холл, подошла к служебному гардеробу, взяла свою одежду. И вышла на улицу.
Я просто знала, что не вернусь сюда больше. Знала, что после этого на работе гарантированно будут неприятности. Но ничего не могла с собой поделать.
Я села в автобус и поехала домой.
Придя домой, я, не раздеваясь, упала на диван. Я чувствовала себя вымотанной, усталой, обессиленной, как никогда в жизни. Форум взял из меня все, что было возможно. Не осталось ни капли энергии, ни одной ясной мысли. Мне хотелось спать, но я находилась в каком-то странном возбужденном состоянии, мне хотелось метаться по комнате, заламывая руки, хотелось рассказать хоть кому-то о том, что я только что узнала. Мне хотелось хоть с кем-нибудь поделиться своим горем. Я чувствовала, я знала: это было горе для меня. Это была беда для всего города.
Я знала, что не смогу заснуть.
Так что последующие несколько часов я провела в поисках информации о заводе ферросплавов. Я проштудировала всю информацию о производстве марганцевых ферросплавов, которая только была в открытом доступе. То, что я нашла, только подтвердило мои наихудшие опасения.
Я откинулась в кресле. Спина больше не выдерживала. Все оказалось еще хуже, чем я ожидала. Мне стало ясно, что город не выдержит такой экологической нагрузки.
И мне было стыдно, очень стыдно. Стыд жег мне глаза, мне хотелось закрыть их и исчезнуть.
Я ненавидела себя. За то, что струсила. За то, что смолчала.
Ничего уже нельзя было изменить, и я знала, что никогда не смогу простить себя за это.
Небо затянули темные тучи, из них посыпался мелкий плотный то ли снег, то ли град. Темнота. Холод. Безнадежность.
Мне показалось, что меня втянуло в воронку смерча, сначала вокруг меня неистовствовала стихия, а потом… потом я очутилась в самом центре воронки.
Там царила тишина. Я почувствовала странную слабость. Плечи опустились, руки безжизненно повисли вдоль подлокотников кресла. Мои глаза закрылись, и я погрузилась в странное состояние, которое только и могло дать мне хоть как-то расслабиться. Внутренним взором я могла видеть все, что происходит в комнате, но при этом я находилась далеко отсюда, в самом центре неистовствующей бури, и могла оттуда управлять временем.
Окно было затянуто неподвижным морозным туманом. Только порывы ветра иногда прорезали эту безнадежную зимнюю тьму.
Бороться с зимой в Сибири? Нет шансов. Но вдруг эта темнота придала мне сил. Я поняла, что зиму нельзя вычеркнуть из времен года. Ее нужно просто проживать.
Также как врагов надо называть врагами. Варягами, пришедшими на чужую землю, чтобы строить здесь свои заводы, отравлять нам небо и землю, а самим зарабатывать здесь деньги и покупать виллы заграницей.
Я глубоко вдохнула. Яд жег мне легкие. Я подняла руку и сказала:
– У меня вопрос.
– Слушаю вас, – Волков заметно напрягся.
– Я давно живу в Красногорске. Я здесь родилась. И хотела бы высказать свое мнение, как жительница города, в непосредственной близости от которого ваша компания планирует построить этот завод. Если честно, я не одобряю то, что вы делаете.
Я считаю, что наш край уже напичкан заводами под завязку. Производство силикомарганца не является высокотехнологичным, вот что огорчает. Я бы не стала возражать, если бы вы предложили проект, связанный с производством новейших сотовых телефонов.
– Ну, какая девушка откажется от нового розового сотового телефона? Об этом и говорить нечего!
– Дело не в модели телефона и уж тем более не в его цвете, – уже громче сказала я. – Но это действительно так. Я не специалист, но меня трудно осуждать, что я не приветствую развитие в городе еще одного вредного производства!
– Да с чего вы взяли, что оно вредное?! – Волков повысил голос, – как вы правильно сказали, специалистом в данной области вы не являетесь.
Я стушевалась.
А Волков, почувствовав победу над девчушкой, осмелившейся ему возражать, несколько смягчился.
– Мы же не какие-то варяги, приехавшие в Сибирь, чтобы повытаскивать из недр ваши полезные ископаемые. Мы создадим новое, высокотехнологичное производство, доходы от которого весьма пригодятся дефицитному бюджету Красногорска. Да и вообще жителям города не о чем беспокоиться: мы установим на нашем заводе самые современные очистные сооружения. Поймите, сейчас не те времена, чтобы можно было осуществлять неконтролируемые выбросы. Поймите, даже если бы мы этого захотели, краевая власть нам не позволит. Сейчас не 50-ые годы, сейчас все делается по закону. Да и мы сами заинтересованы в том, чтобы его соблюдать. Мы пришли в край надолго. Мы пришли не просто быстро заработать денег и свалить из города, предварительно загадив окружающую среду. Мы пришли, чтобы создать полезное современное производство, нужное и нам, и красногорцам. Поэтому нам нужно доброжелательное и открытое взаимодействие с жителями города. Мы открыты. Мы ответим на все ваши вопросы, чтобы вы сами могли убедиться, насколько безопасно предлагаемое нами производство.
Я только усмехнулась.
– Гладко стелете да твердо спать. Вы же не будете здесь жить. И не перевезете сюда свою семью.
– Вы ошибаетесь. Металлургическое производство может быть безопасным. Советую вам для начала разобраться в этом вопросе.
– Это будет вредное производство хотя бы по той причине, что там будут трубы, и они будут дымить!
Я открыла глаза и еще несколько секунд не могла понять, где нахожусь. Я все еще продолжала мысленный диалог с Волковым и не сразу поняла, что наш разговор мне просто приснился. На самом же деле я никому ничего не высказала.
Самая слабая среди всех женщин Земли. Это я.