Если честно, до сих пор не понимаю, что именно это было. Учительница нас одновременно рассорила, успокоила и помирила. Родители виновных заплатили штраф, а мы, пионеры, навсегда разучились безобразничать.
Во всем виновато карате и Павлик Морозов. Поясню.
В жизни всегда есть место подвигу и предательству, но человеку не всегда дано выбирать.
Да, утверждение спорное, но погодите спорить, не узнав сути.
Мужчины гордятся, что к «возрасту Христа» (33 года) они добиваются определенных успехов. В общем, рубикон такой.
Так вот, у меня этот период назывался «возраст Павлика Морозова».
Помните? Был такой пионер-герой, который дал показания на своего отца, за что был убит кулаками. Я учился в сибирском городке, Павлик Морозов был моим земляком, так что про его подвиг мы знали в подробностях (не во всех, как выяснилось, но об этом позже).
Когда моим одноклассникам исполнилось по 13 лет (Павлик Морозов погиб в этом возрасте), нас перевели учиться в новую большую школу. Незнакомые девочки контачили мирно. Пацаны «притирались» на заднем дворе, но «цивилизованно», до первой крови, после чего поединщиков разводили в разные стороны. Зачастую победитель и побежденный становились друзьями.
На дворе стоял 1979 год: в стране повально увлекались только что разрешенным карате, по рукам ходили брошюры «самиздата» с фотографиями стоек, упражнений (ката) и прочими рекомендациями. Это был период настоящей вакханалии!
Что еще ребенку надо? Он же романтик, он верит, что снимка достаточно для овладения «смертельным ударом».
Дошло до того, что однажды на большой перемене, когда учителя отвлеклись, в нашем классе стихийно началась «тренировка» по тамэсивари, то есть по разбиванию предметов.
Первыми пострадали спинки нескольких стульев. Они разлетались довольно легко, поэтому задачу решили усложнить и ломали ножки. Руками не получалось, поэтому применяли ноги.
Но хотелось-то руками! Тогда на глаза попались две швабры, весь инструментарий для уборки, которым располагал кабинет химии, превратившийся в додзё (зал для занятия карате, - прим. автора). Самопровозглашенные каратисты сломали их ударом ног. Один из осколков отскочил в оконное стекло, которое не выдержало. Пацаны этому значения не придали. Решили отомстить оставшимся палкам, разбив их ребром ладони («сюто»).
Но это были советские швабры! Их черенки по толщине не уступали ручкам лопат. Первым же ударом мой одноклассник (Виталий) сломал руку. Боль он переносил мужественно, не сломался, чего не скажешь про швабру. Но тренировочный запал угас.
Я наблюдал за всем этим разгромом со стороны, болея то за ножку стула, то за руку человека. Никто не думал это остановить. Зачем? Интересно же!
Утро перед кознями
На следующий день Виталик пришел с загипсованной рукой и видом победителя. Рука была правая, так что писать он не мог. Лафа! Но разгром и членовредительство не прошли незамеченными. Я это понял, когда был приглашен в кабинет нашей классной, учительницы химии. Это была девушка только что после института, очень красивая, за что ей прощалось полное отсутствие чувства юмора. Что хорошего в том, что тебя вызывает классный руководитель? Ничего.
Почему я? А кто состоял в Совете дружины, был активным пионером? Кто любил играть на сцене, декламировать стихи, кого-то пародировать, выигрывал городские конкурсы? Я! Вот и получи…
Светлана Николаевна сначала напомнила одну из заповедей пионера:
С козырей пошла, сделав ударение на слове «правда». Я почувствовал себя на стороне Лжи. Учительница выложила передо мной тетрадку с перечнем безобразий, которые произошли за минувшую неделю. Там было даже про то, что Сашка катался на двери и повредил косяк. А про «тренировку» по карате - вообще все детально. Глубоко учителя копали!
Главное . Все перечисленные шалости должен был озвучить я, пристыдив своих одноклассников! Сделать это надо было на внеклассном собрании сегодня.
Отказаться? Тогда педагог поставит вопрос об отчислении меня из пионерской организации (как несознательного), а комсомола мне вообще не видать. А еще мои родители оплатят съеденный мною годовой запас глюкозы из хранилища реактивов. Тут она тоже в точку попала: химию я плохо знал, но сладкое любил и лакомство вычислил моментально.
Вот тогда я и почувствовал себя Павликом Морозовым. Что было делать?!
Времени на обдумывание не дали.
Логика проста: что тут думать, это же твой долг! До собрания оставался неполный час, а мне ещё надо успеть написать мою «разоблачительную речь», чтобы все было задокументировано.
Я согласился. Согласился стать предателем. Я тринадцать лет до этого был ребенком и ничего не понимал во взрослых играх.
Пионерское страдание
Пионерские собрания – мероприятия на редкость скучные. У пионеров 70-х годов уже не было запала «гайдаровских» героев. Мы помогали старикам, собирали макулатуру, металлолом, но делали это по плану, который за нас составляли комсомольцы.
Но это собрание с первых минут привлекло внимание самых ленивых. Особенно после моей фразы «некоторые наши одноклассники забыли про пионерский долг ». Кульминацией выступления стало перечисление «грехов». Сами грешники охотно сознавались в содеянном: никто не ожидал в подробностях услышать то, что он сделал. Смысл запираться, когда тебе только что зачитали твои хулиганства и теперь предлагают добровольно признаться? Понятно же, что «слиться в туман» не получится.
Такого позора, как тогда, я больше не испытывал. Стыдно и мерзко было настолько, что драки с «грешниками» я не боялся, хотя драться не любил. Перед собранием успел предупредить своего друга: это был самый сильный и авторитетный парень в классе. Двое из провинившихся тоже были моими приятелями и зубами в мою сторону не скрипели, понимали: что-то случилось.
Проблемы возникли с двумя однокашниками, но один из них был в гипсе, а другого успел оттащить в сторону мой друг-богатырь, Олег:
— Владик, ты же знаешь, что Муха (моя кличка) – мой друг? (Недовольное сопение Владика, зажатого в захвате) Ты же не думаешь, что я позволю тебе бить моего друга? (Снова возня) Короче, так: хочешь драки, дерись сначала со мной. Потом – с Мухой. Если сможешь…
Убедительно говорил! Владик расхотел чесать кулаки. А Олег перешел ко второй фазе моей реабилитации.
— Дураками не будьте! Понятно же, что не Он (я) вас всех сдал. Половина школы видела, как вы тут упражнялись. Не надо было стулья ломать, каратисты, блин… Владик, для тебя что изменилось? Ты думал, что твоя мать про сломанные стулья не узнала бы? Я тя умаляю… Зато теперь ты сам во всем сознался. Сам! Родители оценят. Они вообще любят, когда мы сами отвечаем за свои поступки…
Дальнейший разговор шел в мирном русле. Из школы возвращались как всегда вместе, но - молчком. Больше мы в школе не безобразничали.
Пионер - герой или я - предатель?
Сорок лет прошло, а я до сих пор не могу понять ту «подставу». Что это было? Умелый педагогический прием? Тогда почему мой поступок похож на предательство? Ошибка неопытного учителя? Но цель-то была достигнута: все признались, помирились, хулиганить перестали.
И с Павликом Морозовым меня тоже сравнить нельзя. Позднее, когда появился Интернет, я узнал, что Павлик Морозов никого не сдавал . Его отца взяли после того, как двое крестьян попали в НКВД за чистые бланки с печатями сельсовета, которые продавал Тимофей (отец героя). На следствии выяснилось, что подсудимый не только взятки брал, но и имущество раскулаченных любил прикарманить. Главным свидетелем по тому делу выступала мама Павлика. Бабу можно понять: муж бросил ее с четырьмя детьми. Павлик только подтвердил слова своей мамы. Кстати, судья признал его показания «незначительными».
Ни в чем подобном с тех пор я не замарался. Оправдывает ли меня это?