(подробности по тегу "закреп")
То, что Жанна сказала мне в тот вечер в туалете на первом этаже здания паромного причала, в конечном итоге стало правдой - действительно, не прошло и трёх дней, как изменения, что происходили с ней, стали настолько глубокими, что даже и таблетки стали помогать ей лишь на три-четыре часа, а через пару недель и вовсе перестали иметь над ней какое-то действие. Однако я не понимал - и не понимаю до сих пор - отчего же она тогда продолжала так рваться к тому месту под землёй, и до последнего прилагала все возможные усилия, что бы найти с его помощью какой-то способ выбраться с острова? Под конец всего мне казалось, что человек, да и любое другое живое существо в таком состоянии попросту растеряет все цели и стимулы к своему существованию, всякую надежду на что-либо, даже на то, что по утру встанет солнце, или на то, что тучи принесут дождь, не то что бы на то, что бы кому-то из нас однажды удастся улизнуть из этой дьявольской ловушки и суметь после этого вылечиться от этой мерзости, что нам всем привили, однако ж Жанна при всём этом даже и не думала сдаваться, и продолжала упорно трудиться над поиском дороги к нашему с ней освобождению. Для кого и для чего она так старалась? Просто работала на автомате, не совсем понимая, что ей, собственно, движет? Быть может, уже хотя бы потому, что под конец наших с ней исследований то, что мы там раскапывали, стало притягивать нас к себе уже столь явно и столь настойчиво, что ни я, ни тем более Жанна уже попросту не могли противиться этому притяжению. Может быть даже, что мы с ней докопались в своих изысках в конце-концов до такого предела, что та возможность справиться со всеми обрушившимися на нас бедами с помощью этого стала очевидна даже для тех слизняков, в которых мы к тому времени превратились, потому как тот луч света, что оно нам, как маяк, посылало, был настолько ярок и мощен, что мы видели его даже сквозь плотные тучи нашего оцепенения, воспринимали его в буквальном смысле подсознанием, а вместе с ним - и надежду на спасение. Может быть, конечно, она таким образом надеялась спасти если не себя, то хотя бы меня, но лично мне самому в это верится с большим трудом.
Хотя - Бог его знает.
Когда Жанна успокоилась и наконец-таки привела себя в порядок, мы отправились в мастерскую, чтобы разобраться с найденным мной и Айко микросейфом и всё-таки посмотреть, что там у него внутри. Ни я, ни уж тем более Жанна не имели никакого опыта в совершении подобных операций, но нам повезло в том, что сейф и так был повреждён давешним случайным ударом его о стену в «комнате портье» на втором этаже, а потому не мытьём, так катаньем мне и моей подруге спустя быть может час с небольшим всё-таки удалось вскрыть его и увидеть то, что было у него внутри. Действительно, там были ключи, и на них была прицеплена бирка, на которой мелким почерком было обозначено - «Нижняя часть». Наверное, непосвящённому было бы трудно понять, что именно подразумевалось под этой самой «Нижней частью», но для, по крайней мере, Жанны, тут всё было более, чем очевидно. Взяв ключ за бирку, она продемонстрировала его мне, как будто бы какую-то чрезвычайно значимую улику в проводимом ей расследовании, и спросила:
- Ну что, идём?
Я пожал плечами, уже, скорее, выражая не сомнение, а согласие — а что мне, собственно, нужно было делать в такой ситуации? Теперь, когда состояние её психики стало настолько нестабильным, мне не очень-то хотелось отпускать её куда-либо, тем более, одну. Чёрт его знает, что она могла найти в том странном зале при детальном его обследовании, и как бы это могло на неё повлиять. Я был готов пойти с ней.