Начало 1 части тут.
Сижу в кабинете, заходит преподаватель, русская женщина, страдает бронхиальной астмой, причём приступы такие, что в реанимации только и спасают. Наш психиатр говорит, что у неё отклонение психики, вследствие болезни, то есть она получает удовлетворение от того, что в реанимации все вокруг неё бегают, таким образом она самоутверждается. Трудно в это поверить, но врач настаивал на своём мнении. Пришла она ко мне, как выяснилось за советом:
-Подскажите, что мне делать? Вчера, вечером ко мне домой пришла сослуживица мужа и «доложила», что муж мой «гуляет», любовница у него есть. Эта «добрая женщина» настаивала на том, чтобы я приняла меры.
-Какие меры?
-Ну, «вразумила» соперницу, «разобралась» с ней. Адрес дала любовницы и время назвала, где её с моим мужем «застукать» можно. Что делать, всю ночь не спала, задыхалась, боюсь опять «загремлю» в реанимацию.
Да, живут же такие «добрые» люди, до всего им есть дело. А спрашивается, зачем в чужую жизнь лезешь? Как говаривал мой Папка: «Не тискайся туда, куда тебя не спрашивают».
-Я тебе своё мнение скажу, советы ты уже получила, разборки с соперницей устраивать, себя унижать. Да ещё и неизвестно, может навет, а «гадюка» в семью прокрадётся. Ты у мужа спроси, что скажет, тому и верь, он с тобой живёт, не ушёл от тебя, значит дорога ему семья.
На другой день зашла, рассказала, что поговорила с мужем, он всё отрицает и она ему поверила. Прекрасно!
Устраивает их такая жизнь, они счастливы, а чужой человек беду в дом несёт. По какому праву? Ёсствую мухи, да личное это, личное! Да за такие «добрые дела»…
Как куратор, я работала со взрослой группой, взяла их с первого дня, установки дала: не терплю ни малейшего национального шовинизма, не люблю негодяев и разгильдяев. Наша цель – диплом, вот на это и работаем все вместе. Очень повезло со старостой, девочка – немка, по происхождению, воспитана в лучших немецких традициях, дисциплинирована (орднунг – главное в жизни), ответственна, честна, доброжелательна, трудолюбива, дисциплинирована до умопомрачения. Канун Нового года, короткий рабочий день, студенты на практике, руководитель практики идёт на базу, никого нет, староста на боевом посту, в журнале у остальных стоят «энки» Девчонки возмущаются:
- Она фашистка, ни о чем не допросишься, говорим ей, домой надо съездить, за едой, деньгами, не отмечай отсутствие, теперь уже и не просим, всё равно «энки» поставит. А другие старосты отмечают, что на занятии все присутствуют.
Бывало такое, староста человек уважаемый, замолвит словечко и преподаватель не отметит отсутствие студента на занятии, а потом жалуется, что дисциплина плохая. А ты послабление не делай! С группой сложилось сотрудничество, больших хлопот они мне не доставляли. Национальный вопрос поднимался некоторыми тогда, когда составлялся график дежурства, староста ворчала:
-Тысячу раз объясняла, что ставлю по очереди, так нет, как только дежурство выпадает казашке на субботу, сразу вопль: «Только казахов на субботу ставишь!» Я молчу, один раз всё объяснила. Чего ещё? Мне всё равно, кто тебя родил, я сама нерусская.
Непростое это дело, национальный вопрос, чтобы чего-то добиться, для своей пользы, да ещё несправедливо, начинают обвинять противника в национализме. Поди, докажи, что ты не верблюд.