Диплом об окончании школы ей пока так и не пригодился, она трудилась в «комке» - коммерческом ларьке, продающем обычный набор для того времени, начиная от жвачек с цветными фантиками и заканчивая паленым алкоголем, от которого пачками, народ свозили на погост. После смены бежала домой, ухаживать за неизлечимо больной алкоголизмом матерью.
Девочке нравился, уверенный в себе, в меру хулиганистый Максим, который по её мнению, прятал за стеной цинизма, показной грубости и разгильдяйства, ранимую и добрую душу. Макс же души не чаял в Марине, от одного только воспоминания об этой хрупкой, нежной девочке, вся душа расцветала как дивный, фантастически - красивый сад, сердце начинало колотиться как пойманный шмель в банке. Мозг полностью отключался от всего окружающего. Наверное, он любил Марину, и ловил себя на мысли, что без сожаления может ради неё пожертвовать даже своей жизнью. Несмотря на переизбыток, часто меняющихся, подружек-однодевок, она была той единственной и неповторимой, каким поэты посвящают свои любовные оды.
Мария с чуть заметной улыбкой посмотрела на Максима голубыми, как небо, красивыми глазками, чуть тронутые косметикой ресницы, аккуратно подведенные брови, снова поставили Макса в ступор. Мягкий, шёлковый халатик с вышитым героем мультика, Микки-Маусом, красиво подчеркивая все изгибы и выпуклости, красивой и упругой фигурки - выбил напрочь всю накопленную смелость и напористость парня. Он, специалист по разбиванию женских сердец, наглый и уверенный в себе пацан, теперь стоял перед этим эталоном красоты и не мог выдавить даже звука, словно какие то невидимые тиски с силой передавил ему горло. Жар взлетел по телу, от пяток к голове, и Максим на секунду подумал, что сейчас от переизбытка тепла начнёт дымиться воротник мастерки. Еще были свежи воспоминания, когда он, разгорячённый, выпитым дешёвым вином в кругу друзей, потерявший осторожность и остатки скромности, сидя на скамейке в парке, куда пригласил Марину на первое свидание, попытался её поцеловать и залезть девушке под юбку - получил в ответ резкую, горячую, как раскаленный добела металл, пощечину. Эта оплеуха надолго вывела парня из равновесия, оставив большой рубец на самолюбии и уверенности в себе, и после этого случая он начал опасаться, влияния Марины, на свои чувства. Девушка заметила душевную истерию парня, и улыбнулась еще сильнее, обнажив, за чуть тронутыми помадой губами белые как кораллы зубки. – Мариш, мы это… - Макс до сих пор не мог взять себя в руки, - поедем сегодня на озеро, пожарить шашлычок, побалдеть на природе, - я очень хотел бы,… что бы ты поехала с нами…- заикаясь, еле выдавил он из пересохшего вмиг горла.
Максим пряча взгляд, разглядывал аккуратненькие ножки Марины в милых тапочках с мордашками собачек, посмотреть ей в глаза боялся, зная, что она обязательно увидит все то, что творится у него внутри.
– А мы - это кто? – откровенно веселясь, по слогам спросила девушка. – Ну.. это.. ну, вообщем, все наши, наконец-то справившись со своей неловкостью – пролепетал Максим, и как бы невзначай приблизился к Маришке оперевшись рукой в стену с облупившейся штукатуркой. Её запах кружил голову пацану, было чувство, что она услышит стук его сердца. Он готов был просто упасть на колени и утонуть в этом аромате, уткнувшись как маленький котёнок, в ноги своей любимой хозяйке. Максим боясь получить отказ, резко пошёл на попятую, - мы поехали собираться, а ты подумай, ладно? - и Макс еще раз взглянув в глаза своей принцессе, на ватных ногах побрел вниз по лестнице.
Увидев друга выходящего с подъезда , Саня поднялся с корточек, отряхнулся, и семенящей походкой ьотправился на встречу Максиму, - Маманя Семёна говорит, уехал утром, я кинул ему на пейджер сообщение, что сбор через два часа, у меня на гараже – быстро доложил он Максу. – Друг, что с тобой? – улыбаясь в глаза Максиму, хлопая по плечу, участливо поинтересовался Санёк, и загробным голосом, с нотками издёвки, процитировал :
- Опасайся плениться красавицей друг,
- Красота и любовь – два источника мук,
- Ибо это прекрасное царство не вечно,
- Разбивает сердца, и уходит из рук.
После чего звонко рассмеялся, - все двигаем, через полтора часа стрелка, - и Александр чуть потянув Макса за куртку, двинулся в сторону гаража.
Ребята шли вдоль дома, по разбитой, давно молящей о ремонте дороге. Порой казалось, что в ямку можно провалиться целиком. Пройдя через парк, который превратился из благоухающего, любимого места семейного отдыха, практически всех горожан, в заброшенный, никому не нужный, общественный туалет заросший травой и заваленный мусором, они вышли к городской «речке – говнотечке». Войдя на мосток, облокотившись на леер, и посмотрев вниз на воду зеленоватого цвета, по которой, калейдоскопными причудами, расползались бензиновые круги, Александр грустно произнес, - м-да, а когда то тут форель ловили. Макс, мельком глянул на часы, - Пойдем брателло, время поджимает, - сейчас пацаны приедут, а нас нет - и по ведущей вверх каменистой тропинке, друзья направились к видневшимся впереди гаражным боксам, кирпичные стены которых, были обильно покрыты извёсткой. Войдя, нагнувшись в проём кованого забора, ворота которого были оторваны с корнем нуждающимися, ребята подошли к гаражу Санька. После того, как его отец, более года назад, продал сгнивший в хлам «Москвич – 412», полноправным хозяином здесь стал Саша.
Саня, достал из кармана олимпийки связку ключей, чуть повозившись с замками, театральным жестом отворил ворота гаража. - Добро пожаловать в царство разврата,- не менее помпезно, сделал он пригласительный жест, улыбнувшись Максу во всю улыбку. В центре гаража стоял красный, на грязевых протекторах, как пожарная машина, мотоцикл «Ява», гордость Санька. Он уже около трёх месяцев, безуспешно, пытался дать ему ума. Рядом, на обрывке картонной коробки, из под телевизора, аккуратно лежали комплектующие разобранного двигателя, и разномастные гаечные ключи. Масло с запасных частей впиталось в картон, образовав хаотичные пятна. По стенам гаража, отец Сани установил стеллажи с полками, на которых сейчас в полном беспорядке валялся всякий хлам, грязная ветошь, метчики, сверла, причем без всякой логики. Рядом с разобранным мотоциклом, стояли два рыбацких раскладных стульчика. Макс постелил газету и присел на один из них. Саня зашуршал сзади, и кряхтя вытащил на середину разложенную трехдонную сумку, на которой гордо красовалась птица с раскинутыми крыльями, а под ней, огромными красными буквами было написано слово «Montana». – Ну, друганчик, что скажешь? – Санёк не без удовольствия аккуратно расстегнул верхнюю молнию сумки. Сумка ломилась от запиханных туда ббутылок различных емкостей и форм с алкоголем, этикетки брендов различных алко-гигантов, призывно смотрели на ребят. Пойло классное, отвечаю, китаец жизнью поклялся что качественное – зачаровано смотря на этикетки, сказал Саша. – Еще заскочим по пути на рынок, Заур там мяска нам замариновал, нужно забрать. – Ну как, братан? Я же обещал, что поляна будет огонь. Саня пошелестел в одной из многочисленных баночек на стеллаже, достав от туда пустую папиросную гильзу, деловито плюхнулся на второй стульчик, и отработанными движениями начал забивать её содержимым, газетного «завертончика».
Выглянув по воровски из-за ворот гаража, внутри отделанных деревом, и убедившись, что кроме худого, с ввалившимся животом и вечно грустными глазами местного пса, что - то нюхающего в куче мусора, поблизости никого нет, Саня со смаком облизал папиросу. Деловито раскурив «ракету», он сделал три глубоких затяжки, не забывая периодически смачивать слюной границу тлеющей бумаги, задержав дым в лёгких, протянул «пятку» Максу, комично вылупив на него глаза, и значимо закачал головой, после чего не выдержав, закашлялся, от чего слюна из его рта, ручьем потекла на забетонированный пол гаража. – Ништяк дуст, братуха, меня накрыло конкретно – уставившись, на что - то невидимое вверху, хрипло проговорил Саша.
Макс был не любитель этой дряни, но Марина никак не выходила у него из головы, и он решил все - таки намазаться на предложенное другом мероприятие. Задумчиво повертев папиросу в руках, решившись, смачно сделал две затяжки, и передал остатки кайфа, другу. – Добивай, я больше не хочу, - сказал Максим и погрузился в тяжелые как смола мысли, которые кадрами цветного мультфильма, причудливо мелькали унего перед глазами. Они сидели рядом на стульчиках, молча, думая каждый о своем, погружаясь в собственные, никому не понятные мысли. Саша резко поднял голову вверх, услышав шум двигателя подъезжающей к гаражу машины. – О, а вот и Сёма приехал – с трудом покидая стул, Александр тяжелым медленным шагом, пошёл на выход.
(Продолжение следует)