- Ты ведь спасешь их, честное слово? – с надеждой в голосе спросила Жанна, вмиг становясь серьезной. – Знаешь, если снова повторится этот массовый суицид, я буду чувствовать себя всю оставшуюся жизнь несчастной, бесперспективной клушей! Я поклялась, что никогда больше не буду заниматься детской психологией! Что я за психолог, если вокруг меня станут умирать дети, а моя роль будет сводиться лишь к тому, чтобы фиксировать на бумаге все эти случаи и опускать глаза, чтобы не видеть горя несчастных матерей! Ты ведь не бросишь это дело, обещаешь?
В ее словах было столько горячности и юного максимализма, что я тут же поспешил успокоить ее:
- Я доведу это дело до конца - иначе мне незачем будет в дальнейшем заниматься журналистикой. Обещаю!
- Это так здорово, что теперь не одна! Знаешь, чем глубже я задумываюсь над этим делом, чем больше собираю и аккумулирую материала, тем мне все больше и больше становится не по себе. А по ночам иногда бывает страшно; страх какой-то необъяснимый на бессознательном уровне; словно какая-то злая сила, злой рок навис над станицей. Поэтому я так обрадовалась, когда Демидов заинтересовался этим делом. Но – ты удивительно верно подметил! – кто-то явно не хочет, чтобы кто бы то ни был расследовал эти дела, вновь и вновь делал их достоянием гласности. Поэтому-то Демидова и запугали до полусмерти, и он был вынужден бежать, даже не удосужившись объяснить, что происходит. Ты представляешь мое состояние, когда он в одночасье вдруг испарился из станицы? Можешь себе представить, что я чувствовала? Ведь если они могли запугать Демидова, что тогда они могли сделать со мной? Ведь я ежедневно собираю информацию. Я так верила Демидову…
Ее глаза сделались вдруг печальными, и где-то в глубине моей души на миг распустила острые когти ревность, оцарапав. «Если бы ты знал, какие мы с ней вели беседы!..» – сладковатые слова Демидова зазвучали в ушах так ясно, что я даже поежился, давя в себе ярость.
- С тобой все в порядке? – забеспокоилась девушка, видя резкую перемену в моем состоянии.
- Все хорошо, - очнулся я, - теперь ты не одна и вместе мы раскроем эту тайну.
Она благодарно улыбнулась и положила свою маленькую, совсем еще детскую ручку поверх моей и, как мне показалось, нежно пожала ее.
Потом мы прокатились на каруселях, насладились с высоты птичьего полета изумительными видами Величковки и окрестностей, забравшись на «чертово колесо», посетили игровые автоматы и даже сходили на футбольный матч, основательно затарившись пивом. Там мы до хрипоты горланили «оле-оле!», наводя своим воинственным видом ужас на зрителей, не понимающих настоящего кайфа от футбольного зрелища и случайно, видимо, попавших сюда от скуки. Но потом оказалось, что мы просто по ошибке «болели» против местной команды «Восход»; вскоре мы разобрались в ситуации и исправили свою ошибку, после чего в нашу сторону стали поглядывать с долей уважения и даже подхватывали лихой клич. Словом, сотворили из серого представленьица неплохое шоу и болельщики, даже после финального свистка, как нам показалось, с неохотой покидали стадион. И всюду я снова и снова нажимал на затвор фотоаппарата, делая массу снимков, центральной фигурой которых была Жанна…