Террористическая война - это одна из новых форм, которая, по всей вероятности, будет определять ситуацию с войнами в XXI-ом веке, причем независимо от тесных связей, которые сегодня существуют между терроризмом и радикальным исламом. В соответствии с этим терроризм следует рассматривать не как форму выражения определенной идеологии, а как стратегию применения силы, которая в принципе доступна любому слабому политическому игроку.
В своей первоначальной форме, в той, в какой терроризм получил свое развитие в России в последние десятилетия XIX-го века (8), он был формой насилия, тесно связанной с идеей социальной революции, и в силу этого тема терроризма рассматривалась скорее в разделе войны гражданской, нежели мировой. Связь террористических действий с практикой социальной, а очень скоро и национальной революции, имела свой специфический выбор цели и тем самым - ограничение в применении силы, что совершенно отсутствует в новейших формах транснационального терроризма. Теракты типа тех, объектом которых стал Всемирный торговый центр 11 сентября 2001 года или туристические достопримечательности, гостиницы и дискотеки в Дерби, Момбазе и на Бали, были немыслимы для первоначальных форм терроризма - терроризма социально- или национально-революционного толка, поскольку жертвами терактов становились «не те» люди (9).
«Теми людьми» были представители и функционеры государственного репрессивного аппарата, т.е. монархи и политики, адвокаты и полицейские, а также те, кто принадлежал к господствующему слою, например, банкиры, фабриканты и помещики. Во время терактов ни в коем случае не мог быть причинен ущерб лицам, которые причислялись к категории «заинтересованной третьей стороны» террористической кампании. Образ «заинтересованной третьей стороны» был не только центральной легитимирующей фигурой первоначальных форм терроризма, он был также важнейшим ограничителем применения силы и в определенной степени гарантом того, что применение оружия массового уничтожения оставалось за рамками планов террористов.
Кто при этом фигурировал в качестве «заинтересованной третьей стороны», зависело от постановки целей и идеологии террористических групп: речь могла идти об определенных социальных слоях и классах, о социально зависимом крестьянстве, о пролетариате индустриальных обществ или об угнетенных народах третьего мира, а также о нациях внутри многонационального государства или этнических меньшинствах национального государства, о конфессиональных группах или людях, дискриминируемых по расистским соображениям, - всегда существовал собственно адресат распространяемого посредством насилия «послания». Именно ему, этому адресату, необходимо было показать возможность сопротивления, более того, его призывали к активному участию в насильственных действиях, чтобы борьба, поначалу разворачивавшаяся между маленькой группой и мощным государственным аппаратом, могла бы вестись с большей интенсивностью и лучшими шансами на успех.
Нередко террористические группы рассчитывали на то, чтобы посредством совершаемых ими терактов спровоцировать государство к распространению превентивных репрессивных мер на «заинтересованную третью сторону», придав ей тем самым дополнительный мотивирующий стимул для поддержки террористических групп и расширения борьбы.
В первоначальных формах терроризма вызванный акциями-нападениями ужас (по-латыни «террор») выполнял функцию провокатора реакций, в ходе которых террористы, считавшие себя социал- или национал-революционерами, обретают возможность перейти к новым формам борьбы - общенациональной забастовке, массовым восстаниям в городах или партизанской войне в сельской местности. Схематически упрощая, можно говорить о трехступенчатой модели революционной борьбы, где теракты - это первая ступень, вторая - борьба, поднимающаяся до уровня партизанской войны или вооруженного восстания в городах, а третья - достижение военного решения. Согласно этой схеме, применение террористического насилия - начальная фаза вооруженной борьбы, которую следует пройти максимально быстро, а также запасная позиция для отступления в том случае, если игроки, перешедшие к партизанской борьбе, попадают под массированное давление и вынуждены будут вновь уйти в террористическое подполье.
Однако при этом терроризм всегда - промежуточная стадия, несущая в себе для игроков, делающих ставку на насилие, относительно высокую степень риска потерпеть политическое фиаско (10). В соответствии с этим противоположная сторона пытается удержать таких игроков именно на этом уровне и вынудить их к действиям, посредством которых они утратили бы свои политические амбиции и тем самым - поддержку «заинтересованной третьей стороны». Это может произойти посредством насильственных террористических актов, жертвами которых становятся многие, причисляемые к «заинтересованной третьей стороне», а также посредством такого «вытеснения» террористических групп, когда все их усилия концентрируются исключительно на самосохранении, вследствие чего они становятся похожими на обычных преступников - до полного тождества.
Часть 1. Терроризм сегодня: война становится ассиметричной
Часть 2. Мутации ведения войны
Часть 3. Террор как предварительная ступень
Часть 4. Террор как способ ведения войны
Часть 5. Опустошительная война как модель
Часть 6. Оборона против опустошительных войн
Часть 7. Стратегическая асимметрия
Мюнклер Х. Терроризм сегодня // Internationale politik. 2004. №4. C. 4-16.
__________________________________________________________________________________________Примечания:
8. Об этом см.: Walter Laqueur, Terrorismus, Kronberg/Ts. 1977, S. 27 ff. [Вальтер Лаквер. Терроризм. Кронберг/Тс.1977, с.27], а также он же (изд.), Zeugnisse politischer Gewalt. Dokumente zur Geschichte des Terrorismus, Kronberg/Ts. 1978, S. 56 ff [Свидетели политического насилия. Документы по истории терроризма. Кронберг/Тс.1978, с.56]
9. Известным исключением представляется объявление анархистами войны буржуазии, которое в отдельных случаях приводило к нападениям, в которых нельзя обнаружить ни выбора цели, ни ограничений в плане жертв. Кульминационным пунктом этой войны стал взрыв бомбы в парижском кафе «Терминус» с последовавшим за этим заявлением террориста Эмиля Генри о том, что невиновных нет. Но такие случаи были исключением.
10. Подробнее об этом см.: Peter Waldmann, Terrorismus und Burgerkrieg. Der Staat in Bedrangnis, Munchen 2003, S. 38 ff. [Петер Вальдманн Терроризм и гражданская война. Государство в бедственном положении. Мюнхен 2003, с.38 и далее].