Я была влюблена в Остапа Бендера. Которого играл Андрей Миронов. Если есть на свете самое великолепное совпадение, искромётное, да что там - гениальное! - так это вот: Ильф, Петров, Андрей Миронов в роли Бендера и эта песня. Про лермонтовский, а потом катаевский парус.
"О наслаждение Ходить по краю
Замрите, ангелы, смотрите - я играю!"
И читать для меня было наслаждение настоящее!
Каждый стул - приключение, и жаль, что снова не нашли, и в то же время не жаль, значит будут искать дальше!
И ах, Остап! Лёд тронулся! Эллочка-людоедка! Киса, гигант мысли и отец русской демократии! Отец Фёдор, куда девал сокровища убиенной тобой тёщи?! Почём опиум для народа?! Утром деньги - вечером стулья! Ключ от квартиры, где деньги лежат! Киса и Ося здесь были!
Крылатые фразы, крылатые!
Бок о бок абсурдное и смешное, умное и весёлое!
В общем моя горячая любовь и к героям и к авторам. Конечно, я ревела как белуга, когда злодей Киса убил, полоснул по горлу бритвой моего любимого Остапа...
Потом он ожил, но это был уже не тот Остап, не Миронов и без Кисы.
И напрасно я надеялась, что он исправится и также увлечённо, как свои авантюры, будет двигать какое-нибудь хорошее дело... Увы.
Но двенадцать стульев - всё равно любовь на всю жизнь.
И ещё я с таким восторгом представляю, как это, писать с кем-то в соавторстве! Книгу, я уверена, читали многие, если не все. И много кто цитировал саму книгу. А мне, помимо основного повествования, очень нравились предисловия, которые были только в старом издании, ну может, ещё в собрании сочинений. Первое написал Д.Заславский, а второе сами Ильф и Петров. Процитирую кусочки оттуда о моих любимых авторах.
Это были разные люди, разные индивидуальности, разные характеры. Мы не знаем, кто играл первую, а кто вторую скрипку в их замечательном дуэте, да и было ли вообще такое деление. Это был и не дуэт в собственном смысле слова, потому что звучали не два голоса, а один. Их творчество неделимо. Только детальное литературно-критическое исследование могло бы решить, что в общей работе принадлежит Ильфу, а что Петрову. Потому ли они сошлись, что были совершенно одинаковы по характеру своего литературного дарования или же, наоборот, один восполнял то, чего не хватало другому? Возможно и то и другое. Во всяком случае, это был редкий и чудесный сплав двух талантов. Они не обезличились, а создали нового и оригинального писателя.
Внешнее представительство в содружестве как бы принадлежало Петрову. Это был человек широкой, открытой натуры. Он и роста был крупного, и говорил громко, и смеялся раскатисто, заразительно, весело. Он и рассказывать умел занятно и задорно. А Ильф всюду следовал за ним, высокий, худощавый, даже тощий, с узкой, впалой грудью, всегда молчаливый, сдержанный, с застенчивой улыбкой. Он редко высказывался на собраниях, на заседаниях редакции, словно предоставлял говорить за себя своему старшему товарищу. А на самом деле он был старше Петрова на шесть лет.
Это Заславский. А это Ильф и Петров - о себе.
Двойная автобиография
Составить автобиографию автора «Двенадцати стульев» довольно затруднительно. Дело в том, что автор родился дважды: в 1897 году и в 1903 году. В первый раз автор родился под видом Ильи Ильфа, а во второй раз – Евгения Петрова.
Оба эти события произошли в городе Одессе.
Таким образом, уже с младенческого возраста автор начал вести двойную жизнь. В то время как одна половина автора барахталась в пеленках, другой уже было шесть лет и она лазила через забор на кладбище, чтобы рвать сирень. Такое двойное существование продолжалось до 1925 года, когда обе половины впервые встретились в Москве.
...Мне кажется между ними была прекрасная дружба и их не покидало вдохновение. Смех был их действенным мощным оружием в то кипучее, энергичное время. Время, в котором лишения переносились со смехом, и люди были полны надежд на светлое будущее. И трудились и творили увлечённо, сообща.
Ну и песня, конечно. Привет из детства.