Долина Арпы, вверх по которой мы ехали из Еревана на юг, натурально пульсирует, то сжимаясь в узкий каньон, то расширяясь просторной степью. За следующим после Арени селением Арпи скалистые стены сменяются покатыми холмами, так что и горы-то не с любой точки видны:
Но горы над Долиной Плача (как переводится возникшее со времён землетрясения 735 года название Вайоц-Дзор) очень живописны. В этом пейзаже, мне кажется, есть даже что-то от Африки:
В Сюник из Еревана ведут две дороги - через перевал Тух-Манук и Арени или через Селимский перевал и Севан , выбор которых водителем зависит видимо от того, к какой из столичных окраин он ближе. Кроме того, берегом Севана проходит и тбилисская трасса, а значит Селимский путь актуальнее для тех, кто пересекает Армению транзитом. Как бы то ни было, сходятся две трассы у села Гетап в западных предместьях Ехегнадзора, и напротив их Т-образного перекрёстка мы и решили заночевать. Как оказалось - в месте легендарном: кемпинг "Перекрёсток" стоял тут, кажется, если не при Сюни, то хотя бы при Орбелянах.
За воротами оказалась небольшая и очень уютная рощица, по которой расставлено несколько павильонов - хозяйский домик, гостиница с номерами, столовые зимняя в помещении и летняя на террасе да одинокая душевая на дальней опушке.
Я по букингу забронировал бунгало, но как оказалось при ближайшем рассмотрении - не вполне понимал значение этого слова: мне всегда казалось, что бунгало - американский синоним дачи, но хозяйка кемпинга подвела нас к паре двухъярусных навесов с лежанками и пологами от комаров. Будь на дворе лето, я бы с радостью согласился, но в конце сентября по ночам на этих плато температура уже приближается к нулю. Хозяйка сразу предложила нам альтернативу: если трейлер с молодой немецкой парой приехал сюда сам, то старый советский автобус - это на самом деле гостевой домик!
За легендарность кемпинга и авторский дизайн, конечно, пришлось доплатить - размещение красивое, но без удобств нам обошлось в 10 000 драм (около 1400 рублей), однако только заглянув в салон я понял, что мне этих денег не жалко. На кровати лежало достаточно мощное одеяло, чтобы не бояться холодных ночей, а вид у всего это был не просто забавный, но и уютный. Цветастые шторы наводили на мысль, что скоро сюда придёт и всё наше племя в блестящих фенечках, цветочных венках и грандиозных дредах, а утром в стекло постучится мудрая обезьяна, и солнце озарит толпу многоруких скульптур на стене древнего ашрама...
В целом, по осени в кемпинге было пустовато и интровертивно - немцы у трейлера радостно махали нам руками и желали доброго утра, но в общем было видно, что собеседник к чаю им не нужен. Ещё в Ереване, заняв последние свободные места в маршрутке, мы видели, как в следующую по заполнению маршрутку садится пара туристов - красивый черноволосый кудрявый мужчина и очевидная европейка с короткой стрижкой, светящаяся романтикой построения глобального мира без ненависти.
Мужчину мы повстречали в кемпинге под вечер да как-то завели с ним разговор - звали его Мухаммед, и в родной Иран он возвращался то ли из Грузии, то ли из Турции. Я рассказывал о своём весеннем иранском вояже и о русском наследии Персии , да посетовал, что хотел второй раз ехать, но мне не дали визу. Мухаммед в ответ поведал, что теперь собирается в Россию - неделей ранее открытым к вольному посещению для половины мира вдруг сделался Петербург.
Уже проходя к автобусу, я чуть не наступил на свежепоявившуюся на опавшей листве одноместную палатку, из которой низкий, без звона, женский голос спросил на неуверенном английском, нет ли у нас фонаря? Обитательницей палатки оказалась та самая европейка с короткой стрижкой, оказавшейся бельгийкой из Льежа. Звали её Джулия, но для нас она сразу же сделалась просто Юлей: почти подросток, быстрая и взъерошенная, с цветастыми фенечками на загорелых руках, доброй улыбкой и широко открытыми миру глазами, она была знакома мне по Квартире Кротова и Лесным Трезвым сходам... Точнее, не она сама, но увидев её там, я бы ни за что не приметил в ней иностранку...
В кемпинге мы допоздна сидели за чаем с Мухаммедом и Юлей. Оля угощала бельгийку и иранца долмой, которую ещё в Ереване сготовила по местному рецепту, а Юля приготовила нам что-то вегетарианское, что было автостопщице к лицу.
Мухаммед возмущался, что Иран теперь регион России: из страха перед американцами аятоллы сдали Путину всё и по всем телеканалам твердят, что только на северных соседей теперь и надежда. Юля спрашивала, не опасно ли по России путешествовать, и сильно удивлялась, когда я говорил, что нет. Спрашивала она и про Йе-ке-гис (армянское название ей выговорить было явно трудно), про Татев да про горных козлов, которых там легко увидеть прямо у трассы, и на мои рассуждения о том, что крепость стоит очень высоко и тропа к ней тяжёлая, лишь усмехнулась: "Для меня это не проблема!".
Мы зафрендились в фейсбке, и позже я смотрел, как на Юлиной страничке Армения сменяется Ираном, Иран - Средней Азией, а Средняя Азия, внезапно, Новой Зеландией. Скорее всего, на такую телепортацию Юля решилась спонтанно - впереди лежал Китай, где безвестный житель Уханя как раз доедал злополучную летучую мышь... Но судя по обилию фотографий и восторженных подписей к ним, о коррективах в маршруте Юля не пожалела, а Новая Зеландия с её курящимися вулканами и голубыми озёрами оставила у бельгийской автостопщицы сильнейшее впечатление из посещённых стран.
Оттуда же она и эвакуировалась в родной Льеж, когда оказалось, что проклятие летучей мыши стало актуально не только в Поднебесной. На родине Юля развернула бурную деятельность за всё хорошее против всего плохого, выкладывая фотографии то с митингов в поддержку свободной иммиграции, то и вовсе с пресловутым BLM. И ведь это ж так просто, на самом деле: сколько добрейших, гостеприимнейших, душевнейших людей она повстречала среди турок, персов, узбеков - вот и решила, что надо бы пустить их теперь в свой дом.