Но продолжила двигаться, как ни в чем не бывало. Вернее, делала вид, что все ок. Самой себе не могла признаться, что сломалась.
И если уж совсем точнее, то сломалась я много раньше. Где-то глубоко внутри меня сидел маленький ребёнок, который выл и выл. А я его глушила и глушила. Событиями, мероприятиями, эмоциями, иногда алкоголем, но все больше работой.
А он там ревел уже почти навзрыд. Пока не настал Новый год, который все мы так ждали уже с весны предыдущего года.
И все понеслось в ускоренном темпе. 1 января на меня рухнула гардина в моем маленьком Сочинском номере. Через неделю выскочил огромный герпес на полгубы. 9 января, по прибытии в Москву, в Домодедово просрали мой багаж. А когда я сдавала тест в аэропорту, медик сказала, что герпес может быть симптомом ковида и многозначительно развела руками и кивнула. Ещё спросила, купила ли я билет уже, а я говорю, что наоборот вернулась домой...
Потом 2 недели изоляции без возможности выйти из дома, с обязательными селфи для Собянина каждые 3-4 часа. И когда я уже практически свихнулась от отсутствия смены обстановки, 22 января приходит, наконец, отрицательный тест!
Счастье! Целых 3 часа счастья и планов на предстоящие выходные! Воздух полной грудью, и ещё, и в последний раз перед звонком.
Звонком от папы. Вернее, от Паши, папиного друга, с телефона папы.
Папа умер, папы больше нет, прими мои соболезнования. Вылетайте.
Неделя в коматозе. Ритуальный агент, документы, слёзы и неконтролируемый смех. Опять документы. Пластиковый, душный, сайдинговый павильон с громким названием «Зал прощания». Добрый батюшка. Глина, которая никак не отмывается с рук. Снег, острые снежинки на мягкой розовой коже папиного лица. Гробы, оказывается, теперь делают на защелках, не заколачивают гвоздями. Это хорошо.
Холодно. Мёрзло.
И где-то на заднем плане, как надоедливый зумер, звонки и сообщения, сообщения и письма.
И опять документы, конторы, глупые бабы, которые делают глупые ошибки в глупых документах. Те самые бабы, которые, наверняка, жалуются на государство и свои нищенские зарплаты.
И раздражение на все. И на всех. И на себя. Почему я должна всегда быть сильной? Почему я всегда должна быть взрослой? Почему должна нести ответственность не только за себя, но и за тех, кого приручила?
Регресс психики. Откат. Мой маленький ребёнок внутри плачет ещё громче. Теперь я слышу только его, не заглушить ничем.
Я сломалась. Я сломалась. Я сломалась. Надо работать, но я не хочу. Мне мерзко работать с людьми. Мне мёрзло. Долго мучаюсь и наконец произношу это вслух.
И мне не стыдно. Не стыдно. И не страшно. И нет больше чувства вины. Я важна. Сама для себя важна. Все, что происходит во мне, я учусь принимать. А дальше будет дальше. Как мантру каждое утро. Как колыбельную каждый вечер. Мне не страшно. Мне не страшно. Мне не страшно, папа.