Если в жизни стало скучно — нужно влюбиться, да так, чтобы со страданиями, слезами и другими выделениями! Именно такую парадигму под соусом «настоящей» любви нам подаёт классическая русская литература. Да и любая литература в принципе — на конструктивном решении проблем и адекватном поведении роман не напишешь.
Сегодня мы разносим Чехова и его «Даму с собачкой». Готовьте мокрые тряпки, господа, будет весело.
Господина Чехова я нежно люблю как сатирика: его письма пропитаны таким сладким сплином, что рука сама так и тянется подсмотреть в «Едадиле» икорку и бутылочку беленькой по акции. Но я искренне не жалую Чехова как писателя: в своё время его «Дом с мезонином» и «Попрыгунья» вызвали большой резонанс в нашем классе. Мы с одноклассниками уже к пятнадцати годам не понимали, как можно столько страдать на пустом месте, задыхаясь то в провинциальном домике, то в объятиях очередного джентльмена.
И тут на сцену выходит дама — некая Анна Сергеевна из города С. Выходит не одна, а с собачкой, белым шпицем. И сразу же скучающе плывёт в объятия Гурова — главного героя сия шедевра, который включают в любую программу школьной литературы.
Если вы откроете интернет и прочтёте пару сочинений на тему глубинного смысла «Дамы с собачкой», вы будете приятно шокированы такими фразами, как «влюблённые были готовы к любви», «Гуров совсем не ожидал, что влюбится», «возможно, они решатся на что-то большее, ведь у рассказа открытый финал».
А теперь, дорогой читатель, давай присядем, возьмём в одну руку бутербродик с красной икрой, в другую — стопку водочки, и подумаем вот о чём: какой может быть ОТКРЫТЫЙ финал у отношений, где оба партнёра живут размеренной и сытой жизнью со своими половинками, но от чего-то недовольны ею, а потому раз в два-три месяца снимают номер в московской гостинице, где плачут друг у друга на плече?
То-то же. Мне тоже на ум приходят только маты.
Так о какой «чистой и сильной» любви говорят нам учителя литературы на уроках, ссылаясь на «Даму с собачкой»? Да, персонажами владеют сильные чувства — например, сбежать от собственной неудавшейся жизни, скучных браков, из своих домов. Сбежать куда-то, где вечно зелёная трава, свежий ветер и лёгкий флёр неизвестности... И как же кстати этим местом оказалась Ялта!
В понимании обоих персонажей, «настоящая» любовь — это страдания и эмоции. Их сложно винить: большинству людей так кажется. Я даже понимаю, почему этот рассказ откликнулся многим современникам Чехова, да и сейчас находит своих поклонников: это же целая маленькая трагедия! Эти привирания вторым половинкам, которые «оказались не такими», эти тайные поездки по отелям и городам, эти слёзы и скучающее безразличие, с которым главный герой думает о своих похождениях...
Это поразительное умение главных героев сделать себе приключение из ничего. Это ж уметь надо!
При том, как же немного потребовалось времени главным героям, чтобы «влюбиться»: Анне Сергеевне нужен был кто-то, кто послушает её вздохи и не будет вечно пропадать на работе, а Гурину — кто-то, кого можно было бы поставить на позицию слабее себя, и кто сам будет ездить к нему. И ещё гостиницу снимать, да!
Персонажи толком и не беседуют ни о чём, кроме горестей своих скучных жизней и восхищений друг другом. Их отношения держатся на редких встречах, которые и создают всё «волшебство потери». Эти встречи — единственное непостоянное в их до боли устаканившихся жизнях. Это даёт эмоции. И что же будет, если совершится тот шаг, о котором так много пишут в своих сочинениях ученики средних школ?
Уйдут эмоции. Наступит быт. Гурин, скорее всего, снова пожмёт плечами и загуляет, а Анна Сергеевна снова рванёт в Ялту, где будет вновь прохаживаться со своим белым шпицем, грустно вздыхая и смотря несчастными глазами на свободных мужчин, что кушают икру на веранде ресторана.
Вот и вся магия настоящей «любви». Стоит какой-то её части перестать приносить страдания — и всё, не любовь уже это, а так, серая стабильность.