- Посиди здесь, - мрачно выговорил наемник, открывая дверь в небольшую комнатушку. – Магистр Забир уладит все дела, а после отдаст распоряжение относительно вашей персоны.
Авдон шагнул за порог. Дверь за ним закрылась и раздался звук задвигающегося засова.
Первым делом старик огляделся в поисках окна. И таково нашлось, но оказалось слишком маленьким, ровно на столько, чтобы едва протиснулась голова. Помимо этого, в комнате был стеллаж с пыльными книгами, низкий стол и старый коврик.
Складывалось впечатление, что эту комнату специально сооружали как «мягкий» вариант тюремных камер. Чтобы «гость», сидя на корточках, мог коротать время за чтением, в узком луче света.
Ждать ли возвращения игумена Долл-Астанской церкви и надеяться, что колдун согласиться помочь? Или предпринять попытку бегства из башни?
Если Забиру удастся склонить Аншари на свою сторону, Авдон станет ненужным балластом и вскоре от старика избавятся. А если колдун убьёт главу «теневых убийц», старик останется в этой башне до конца своих дней.
«Да уж, оказал ты сам себе услугу…, - размышлял Авдон. – Надо же было, самому себя загнать в ловушку! Старый дурак! Понадеялся на человечность наемных убийц. Куда катится человечество, если даже перед лицом гибели, находятся те, кто гонится за властью?! Нет, надо отсюда выбираться. Зная высокомерность Забира, легко предположить, чем окончится его встреча с Аншари.»
Архиепископ стал внимательнее рассматривать каждую пядь своей «темницы».
Стены из грубо вытесанных камней, такие не пробьёшь даже киркой. В окно не пролезть. Получается, что выйти из комнаты можно ровно также, как зашел, то есть через дверь.
Доски крепкие, явно из старого дуба. Петли кованные, широкие.
Старик прильнул к щели между косяком и дверью. Пытаясь рассмотреть, что находиться по ту сторону, Авдон заметил стержень засова.
Архиепископ толкнул дверь и остался доволен. Зазор в несколько миллиметров все же был. Если бы получилось чуть провернуть засов, так чтобы ручка выпала из фиксирующего паза, то посеянными ударами в дверь, можно было бы продвинуть задвижку и выбраться отсюда. Но как повернуть засов? В щель, между стеной и дверью, могло пролезть разве что лезвие ножа. Но все его вещи были изъяты.
Старик подошел к стеллажу.
Старые книги и только. Может попробовать использовать корочку, в качестве инструмента? Но у всего чтива были зашарканные переплеты, такими даже жука не прихлопнешь. Чем же повернуть задвижку?
Тогда Авдон поднял выцветший коврик, в надежде обнаружить что-нибудь полезное под ним. Мало ли кто сидел в этой камере до него, может что и припрятали. Но там оказались лишь многоножки, пауки и толстый слой пыли.
Уже намереваясь откинуть в сторону единственный в комнате текстиль, архиепископ заметил торчащие из коврика нитки. И тогда старику пришла идея.
Оторвав нужной длины нить, он привязал ее к якорьку, сделанному из листка одной из книг. Осталось только придумать, чем протолкнуть это через щель между дверью и стеной.
Сначала Авдон пытался провернуть этот трюк, скрученным в соломку другим листком, но бумага гнулась, не желая пролазить в проём.
Нужно было отыскать что-то тверже бумаги, но достаточно тонкое.
И снова архиепископ вернулся к стеллажу.
Если удастся разбить эти полки, то возможно получить тонкую щепку, и с помощью неё протолкнуть созданный якорек.
Авдон аккуратно собрал книги и сложил их в углу. Какова бы не была ситуация, но любая книга была и остается священным даром, ведь это источник знаний.
Стеллаж повалился на пол. Громыхнуло, поднялся столб пыли, но добротно сколоченный шкаф не желал разбиваться. Архиепископу пришлось приложить не мало усилий, чтобы расшатать места креплений досок. И каждый раз, после очередного удара, старик замирал, вдруг наемники уже за дверью, готовые ворваться в комнату и заковать буйного заключенного в кандалы. Но в коридоре было тихо.
Когда одна из полок, наконец, поддалась, понадобилось еще уйма времени, чтобы расщепить цельную древесину.
В конец измученный архиепископ, присел на колени возле двери. Сейчас предстояла очень кропотливая и тонкая работа, а пот со лба так и заливал глаза. Пришлось отложить манипуляции хрупкими инструментами, пока не восстановиться дыхание. Но и после небольшого отдыха, руки тряслись, а упрямая нить то и дело забивалась в щели, не желая выпадать, с другой стороны.
Авдона не беспокоила медлительность в работе, а вот то, что с каждым часом все больше возрастала вероятность посещения его комнаты надзирателями заставляла напрягаться. Наемники могли появиться в любую минуту, хотя бы ради того, чтобы принести заключенному воды. И если они увидят, что тут устроил старик, его точно намертво скуют цепями, до распоряжения магистра.
Наконец бумажный якорек провалился, с другой стороны.
Авдон со всей силы надавил плечом на дверь, стараясь как можно сильнее прижать ее к проему, чтобы давление на задвижку максимально спало. Затем, пыхтя от натуги, он осторожно потянул за нить. Почувствовав сопротивление, он остановился. Сейчас главное не переусердствовать, иначе порвётся нить и все придется начинать сначала или прогнется якорек, а на повторный заход ему не хватит ни сил, ни времени.
Старик весь взмок, пока миллиметровыми шагами двигался к своей свободе. Бесчисленное количество нажатий на дверь и филигранная работа нитью с щепкой и вот раздался заветный звук. Защелка выпала из паза. Авдон не мог поверить, что ему удалось. Продолжая неистово раскачивать дверь, архиепископ довёл засов до вибрации, пока тот не «выполз», открыв Авдону шанс на побег.
Архиепископ буквально вывалился в коридор башни. Распахнувшаяся дверь громко ударилась о каменную стену, вызвав гулкое эхо.
«Нужно уходить! – моментально возникла мысль в голове старика. – Такой грохот, только глухой не услышит.»
Собрав последние силы в кулак, Авдон пошатываясь побрел по коридору, мысленно молясь, чтобы «теневые» убийцы не вышли ему на встречу.