«Я иду по улице в зелёном пиджаке…» Существует, как минимум два варианта этой песни. Первая, альбомная, официальная в записи «46», а вторая – условно концертная, исполнявшаяся на квартирниках. Так вот, в первой присутствует фраза «…и я зайду в кафе, и выпью чашку кофе, а потом пойду к нему…». На записи же одного квартирника Цой в шутливой форме перефразировал: «…и я зайду в «Сайгон», и выпью чашку кофе…» Эта песня была написана в 1983 году. То есть, Виктор Цой захаживал в это, уже тогда, культовое место, будучи двадцатилетним юношей. Да, и раньше, разумеется. И ещё один раз, в песне «Ночь» с одноимённого альбома Цой вновь упоминает это кафе: «…и кофе в известном кафе согреет меня». О значимости «Сайгона» говорит, к примеру, такая маленькая деталь, как одобрительный всплеск зала при исполнении Цоем на концерте этой песни. Именно после этой фразы.
Итак, Виктор Цой и легендарное кафе «Сайгон» на углу Невского и Владимирского проспектов. Точный адрес: Невский проспект, 49.
Полагаю, что многим, если не всем, кто сейчас читает эту статью, известно, что это за кафе на Невском. И тем не менее, предлагаю ещё раз вспомнить. В этом здании, построенном в 1881 году архитектором П. Сюзором, и в 19 веке и в советское время располагалась гостиница «Москва». При ней, как водится, одноимённый ресторан. И, если ресторан находился на четвёртом этаже, то кафе от него, своеобразный филиал, открылся на первом. Произошло это судьбоносное для многих событие 1 сентября 1964 года. Официального названия кафе не имело и по всем документам находилось в юрисдикции ресторана. Однако, в народе вскоре прижилось название «Подмосковье», поскольку располагалось аккурат под рестораном. Название «Сайгон» появилось позднее. Легенд, связанных с этим названием, несколько. Самая популярная такова. Однажды вошедший в кафе милиционер, увидел двух чрезмерно курящих (а курить в помещении было запрещено) девушек. Тогда он им сделал замечание в литературно-петербургском стиле: «Что вы здесь надымили… Сайгон какой-то устроили!» "Сайгон" стал островком свободы. Внутренней свободы. Островком, куда эмигрировали от советской действительности, которая находилась неподалёку, буквально за дверью на Невском, самые разные люди по роду занятий и социальному статусу. От поэтов, музыкантов, спекулянтов и просто бродяг.
Надо сказать, что подобных кафе, объединяющих в своих стенах определённые группы людей, в Ленинграде было достаточно. Это и «Аббатская дорога», и «Орбита», и «Ольстер», и «Рим», и «Эльф», разумеется. Это частью народные, неофициальные названия. Но именно «Сайгон» стал наиболее популярным и впоследствии культовым местом. Историческим. Здесь не малое значение имел элементарный географический фактор. Как пел Цой, «в центре всех городов». Угол Невского и Владимирского – самый центр. Рядом Московский вокзал, Дворцовая площадь, Нева и появившийся в 1981 году рок-клуб, наконец. Удобное место для встреч. Нарочно, как говорится, не придумаешь. Приехал в Питер, никого не знаешь – бегом в «Сайгон»!
Здесь тебе будет и вписка на флэт, и компания, и досуг на ближайший вечер. Не будем, при этом, идеализировать это кафе. Разумеется, это целая эпоха, это судьбы людей… Но это всё наполнение помещения. А помещение было узким, вытянутым, темновато-грязноватым, по воспоминаниям того же Довлатова. Дорогой, не всем по карману, бар в первом зале и более демократичное в ценовом плане кофе – во втором.
Из наиболее популярных напитков – классический маленький двойной. Но всё зависело от личного вкуса и пристрастий. Кофе продавался обычный большой (читаем американо), маленький (аналог эспрессо, видимо), маленький двойной, тройной и даже четверной – ристретто.
Но главным был не кофе, а тот, кто напротив тебя за столиком. А напротив мог быть Бродский, Уфлянд, Шемякин, Гребенщиков, Новиков, Майк или Цой. Последний, разумеется, тоже заходил в «Сайгон». В первой половине 1980-х, точно. Не даром, это кафе отражено в двух песнях Виктора.
В «Сайгоне» было удобно встречаться, назначать деловые встречи. Дмитрий Бучин, друг Цоя, вспоминает, что не то чтобы часто, но да, заходили с Цоем в «Сайгон». В том же кафе Цой с Гурьяновым, по некоторым свидетельствам, обсуждали будущее общее сотрудничество. То есть, участие Георгия в качестве барабанщика в группе «Кино». Хотя, Гурьянов описывает это иначе.
И наконец, доподлинно известно, что режиссёр Сергей Лысенко во время своего приезда в Ленинград, встречался с Виктором Цоем именно в «Сайгоне». Здесь, стоя за столиком, Цой читал сценарий будущего фильма «Конец каникул». Иными словами, решение об участии Цоя в группы «Кино» в этом фильме было принято именно здесь. Сценарий Цою понравился.
«Сайгон» для многих был вторым домом после рок-клуба. Поэтому неудивительно, что это легендарное уже «при жизни» кафе, появлялось в фильмах и любительских видеозаписях. И на фотоплёнке, конечно. В «Сайгоне» снимались эпизоды фильма Рашида Нугманова «Йя-Хха». Это встреча друзей за столиком в кафе и тусовка на улице, на Владимирском проспекте с Гаркушей во главе. Кстати, Олег вспоминает, что у «Сайгона» его частенько винтили, видимо, по причине его экстравагантной внешности. Не удивительно, что милиционеры из всей толпы выбирали именно шоу-мена «Аукцыона». В 1980-е годы Гаркуша работал киномехаником в кинотеатре «Титан», который располагался аккурат напротив «Сайгона». Этот факт зафиксирован в фильме «Рок». Естественно, после, до и иногда, наверное, вместо работы, Гаркуша заходил в это кафе. Однажды его остановил милиционер и попросил документы, в которых пропиской значился Весёлый посёлок. Явно, не центральный район Ленинграда. На вопрос стража порядка, что вы здесь делаете, Гаркуша ответил: пью кофе. На что милиционер ему строго ответил: ты что, не можешь пить кофе в Весёлом посёлке?
По воспоминаниям Рашида Нугманова, эпизоды «Йя-Ххи» снимали просто камерой без предварительной договорённости с администрацией кафе, без осветительных приборов и пр. «Внезапная» камера – принцип, который исповедовал режиссёр с оглядкой на Дзиги Вертова. Весь фильм и получился в таком псевдодокументальном стиле, с как бы подглядывающей камерой.
Другой режиссёр, Алексей Учитель, также запечатлел «Сайгон». Вернее, Бориса Гребенщикова с его маленьким сыном Глебом на руках.
К слову, «Сайгон» упоминается в песнях и многих других рок-музыкантов: Бориса Гребенщикова, Майка, Юрия Шевчука, Фёдора Чистякова, Умки Герасимовой… Косвенно у писателя Сергея Довлатова.
Были у «Сайгона» и «свои лица», то есть, завсегдатаи, которые буквально там жили. Один из таких - легендарный Виктор Колесников, «Колесо». По словам его жены, он мог находить общий язык со всеми – и с профессорами, и с музыкантами, и с криминальными элементами, которые, что скрывать, тоже нередко являлись посетителями кафе.
Известный факт – среди посетителей кафе были стукачи КГБ. Не на зарплате, конечно, но порой, вклинивающиеся в беседу или просто держащие ухо на востро. Не секрет, что к «Сайгону» КГБ испытывал особое внимание. Ещё бы. Такой лакомый кусок! Столько потенциальных врагов страны в одном помещении. Да, ещё разговаривают. Это породило множество легенд. Например, что под стоячими столиками прикреплены микрофоны. Или… Одну стену кафе украшало огромное зеркало. Поговаривали, что за этим зеркалом КГБ-шники подсматривают за посетителями и фотографируют их. Этот миф был развенчан самым непосредственным образом в марте 1989 года, когда кафе закрывалось. Один из посетителей метнул в это зеркало стакан – и вдребезги. За зеркалом не обнаружилось ни одного КГБ-шника. Только глухая бетонная стена. Вероятно, представители секретной полиции подготовились и, зная о закрытии кафе, замуровали стену. А как иначе?
А что потом? 1989 год. Страна рушится на глазах. Либерализация цен, инфляция, кооперативы, бандиты, нищие, грязь и безысходность. Кафе закрылось. Его помещение арендовал магазин модной итальянской сантехники. Вот так! Ни больше – ни меньше! Естественно, интерьер претерпел глобальные изменения. Теперь на месте, где условно говоря, пили кофе Бродский, Довлатов, Шемякин, где Виктор Цой читал сценарий фильма «Конец каникул» в буквальном смысле стояли унитазы и раковины. Началась новая эпоха. Эпоха – всё на продажу. Эпоха керамической плитки и блестящей сантехники. Но магазин просуществовал недолго. Его место занял другой магазин. На сей раз музыкальных дисков и прочей рок-атрибутики. В этом прослеживалась хоть какая-то историческая преемственность с «Сайгоном». Почётное место в магазине занимал знаменитый, весь в блёстках и «орденах», концертный пиджак Олега Гаркуши. Ещё каких-то пять лет назад у «Сайгона» милиционеры винтили Олега за причёску и внешний вид, а теперь в этом же самом помещении продавался почти тот самый элемент гардероба, за который и винтили артиста. Абсурд – вечный спутник жизни. К слову, пиджак так никто и не купил. По слухам, артист запросил за него совершенно непомерную цену. Оно и понятно: пиджак бесценен. На самом деле, бесценна эпоха и люди. А всё остальное – лишь вещи.
Сегодня, историческая преемственность восторжествовала в уродливом, как порой и случается, виде. В стенах легендарного кафе – тоже кафе. И тоже от гостиницы, как и в Ленинградские времена. Только теперь это отель Рэдиссон и стоимость кофе не укладывается в голове. Да, и время уже другое. Одну из стен кафе украшает мемориальная доска, напоминающая о былых временах этого помещения. Единственное что не изменилось – это вид из окна. Всё тот же Невский и Владимирский проспекты. Но с другими машинами и людьми за окном. С другими временем.