Дни были наполнены ощущением потери, но ночи были просто ужасны. В одну из ночей Натали приснился кошмар, который потом снился ей еще не раз. Она осознавала, что спит или, вернее, видела во сне свой сон. Видела себя лежащую на кровати и укрытую одеялом. В комнате было темно, только через тонкие шторы слегка просачивался едва уловимый лунный свет. Натали видела все очень четко, замечала даже, как слегка колышутся занавески из-за открытой форточки. внезапно она услышала шорох. А потом увидела, как поворачивается ручка входной двери.
– Кто там? – хотела спросить Натали.
Но не смогла издать ни звука. Она увидела себя в зеркало. У нее не было рта. Не было губ, на их месте было какое-то тестоватое месиво. Она в ужасе закричала, но вместо крика ее лицо исказила страшная гримаса.
Ручка двери пошевелилась. Но дверь была заперта, и тот, кто был за дверью, не мог войти. Натали ощутила было облегчение, но вдруг увидела, как красный луч прорезал контуры двери. Дверь упала внутрь комнаты. На пороге стоял человек в темном плаще с капюшоном. Натали не могла видеть его лица, но хорошо видела кольцо с красным камнем на его руке. От кольца исходило красноватое свечение.
Натали закричала и проснулась. Она увидела в зеркале свое отражение. Она сидела на кровати, прижав одеяло к груди, лицо было искажено ужасом.
В дверь постучали. Это было так похоже на ее ночной кошмар, что Натали с трудом взяла себя в руки. Она сказала себе, что кроме нее и Максима Ветрова в доме никого нет.
Дверь отворилась, и вошел Ветров.
– Что случилось? – спросил он.
Натали слабо улыбнулась.
– Ничего. Просто ночной кошмар.
– Ничего удивительного.
Ветров сел рядом и крепко обнял ее.
– Мне нужно время. Нет, на самом деле… – и вдруг она заплакала.
Он снова обнял ее, но теперь в этом не было ничего, кроме невыразимой нежности и искреннего желания утешить.
– Я понимаю, – говорил он. – Я все понимаю…
Плечи Натали дрожали от рыданий. Она плакала и не могла остановиться.
– Я и подумать, не могла, кто они…
Ветрову как-то сразу стало понятно, о ком она говорит.
– Я думала, это просто незаконно действующая организация… Но такое… Я такое там услышала… Я не знаю, как после этого жить…
– Уточка говорит зря-зря, – улыбнулся Ветров, – она говорит, не переживай так.
– Ты просто не знаешь, кто эти люди… И чего они хотят. Я тоже раньше не знала…
– Все хорошо, все хорошо, родная моя…
– Эти люди – тайное мировое правительство. Не больше и не меньше. Я думала, что имею дело с преступной организацией, потом – что это тайное общество, преследующее свои финансовые интересы. Но потом я поняла… Тогда, в тот день…
– Успокойся, кое-что мне тоже известно. И я с этим как-то живу. Если ты готова услышать, то я тебе сейчас расскажу, что мне известно.
Натали вытерла лицо руками. Она кивнула, стараясь не показать своего удивления.
– Наша плотная работа с организацией, которую мы условно называем «Закулиса», была начата в 2011 г. Именно тогда у нас появились конкретные сведения, доказывающие ее существование, и наши агенты начали свою работу. Именно тогда, в 2011 году, наши эксперты провели математический анализ связей ведущих компаний планеты и обнаружили, что работой всех этих компаний руководит одна гигантская организация. По сути, это означает, что всеми экономическими процессами на планете руководит одна огромная корпорация.
Натали глухо вскрикнула, Ветров продолжал:
– На самом деле эта организация существует уже сотни лет и в течение двух последних веков продвигается к мировому господству. Отсюда сатанизм и весь этот флер, который ты наблюдала. Предпосылки к формированию правящей миром элиты именно в Великобритании были заложены еще XVIII веке. Правящий класс сформировался именно тогда, когда Британия стала «владычицей морей». Именно тогда были сформированы первые состояния. Именно тогда был осуществлен этап формирования капитализма не только как общественного строя в конкретной стране, но и как нового мирового порядка. Тогда сформировался неприкосновенный класс, в число которого вошли старые семьи аристократической Европы, капиталисты, разбогатевшие на пиратстве, торговле опиумом, золотом, алмазами, оружием, банковских операциях. Да что там говорить, в течение столетий все деньги мира стекались в Британию. Именно поэтому в настоящее время верхушка мировой правящей элиты находится именно в Британии, а США всего лишь являются инструментом для достижения ее целей.
Натали слушала, стараясь не пропустить ни одного его слова. Многое из того, что он говорил, совпадало с тем, что она внутренне чувствовала, но никак не могла оформить в слова. Когда она слушала его, ей казалось, что она всегда это знала. как будто знала когда-то, а потом забыла. И теперь он возвращает ей память, облекая в слова уже известные ей события.
– Их главная цель – раскол России. Их цель – сделать так, чтобы больше никогда в истории мы не были единой страной. Они хотят не захватить страну, а уничтожить, создав на нашей территории несколько автономий, напрямую подчиненных тайному мировому правительству.
Методы, которыми они собираются этого добиться – сепаратизм и разжигание межнациональной розни. Добиться этого они планируют в течение жизни максимум двух поколений. В идеале – еще быстрее. В их планы входит создание нескольких автономий. Первая автономия – это Украина и прилегающие к ней территории. Именно Украина должна быть, согласно их планам, стать антиподом России.
– Господи, а ведь это так и есть…
– Первый этап реализации их плана, после того, как автономии будут выделены и приобретут независимость от Москвы – создание местных национальных правительств. Однако это не более чем временная мера, направленная на успокоение местного населения. В дальнейшем автономии также должны будут подчиняться тайному мировому правительству.
Дождь, который собирался весь день, наконец начался. С неба хлынула вода, словно море, впитавшее в себя темное грозовое небо, вдруг оказалось высоко и опрокинулось на землю, как огромная перевернутая чаша. Натали слушала негромкий бесстрастный голос Ветрова, и постепенно начинала осознавать, с чем и кем ей пришлось столкнуться. Его слова обрушились на нее подобно долго собиравшемуся ливню. Наконец она стала понимать все.
– Один из этапов реализации этого плана – сокращение численности населения России. Нам трудно в это поверить, но этот план реализуется уже сейчас. Пропаганда свободного образа жизни – не что иное, как один из методов сокращения населения планеты. Пропаганда преимущества малодетности, свободного образа жизни, потребления и даже феминизма – это проплаченная агитпропаганда западной элиты. Точнее, той ее части, которая вынашивает эти планы. Манипулирование общественным сознанием, навязывание западных «ценностей» уже сейчас приводит к сокращению населения России.
Натали не говорила ничего. Но она знала, что это правда. Это было то, что она слышала там, на собрании в замке. Это было то, что повергло ее в ужас.
Она и сейчас испытывала его. Но теперь, когда Ветров спокойным голосом сообщал ей о планах мировой элиты, ей вдруг стало спокойнее. Она даже спросила:
– А много кто в курсе? Я имею ввиду, в России?
– Достаточно, – сказал Ветров, – несколько сотен тысяч человек. Не такая уж это и тайна.
– Тогда почему мы ничего не делаем? Почему? – она махнула рукой и отвернулась.
Ей вдруг все стало ясно.
Никто ничего не собирается делать.
Для них целесообразно оставить на территории России около пятнадцати миллионов человек. Остальные, согласно их плану, подлежат уничтожению.
Мы для них были и остаемся лишними людьми. Опасными людьми. Людьми, которых невозможно завоевать, но возможно убедить уничтожить себя самим.
Они посадили своих кукол управлять нами. Они управляют ими, как куклами на руке. А мы верим.
Мы видим предназначенное нам представление. Но не видим того, что происходит на самом деле.
Наши дети пьют пиво на лавочке с шестнадцати лет, а мы ничего не делаем.
Наши девчонки начинают половую жизнь еще раньше, делают аборты, а потом не могут родить. И мы не видим в этом проблемы. Мы отказываемся считать, что все это – звенья одной цепи. Мы не верим, что это – реализация замысла враждебных нам сил.
Но это так.
– Вы все это знали? И скрыли от меня…
Она резко отстранилась от Ветрова.
– Вы ничего мне не сказали… Ничего…
–Натали, пойми, я не хотел подвергать тебя опасности…
– Можно подумать, незнание могло бы меня защитить.
– Пойми, о том, что Закулиса действительно существует и напрямую влияет на мировую политику, известно очень ограниченному числу лиц. Как бы я ни относился к тебе, раскрывать эту информацию я не имею права.
Натали кивнула. Постепенно она успокаивалась. Действительно, он не мог поступить иначе. Не та ситуация. И он – не тот человек, который будет нарушать принципы, идя на поводу у чувств.
Да и есть ли он, эти чувства?
Словно отвечая самой себе на невысказанный вопрос, она пожала плечами и отошла к окну.
Когда-то она ввязалась в эту историю, не предполагая, какая сила встала у нее на пути… Тогда она сделала свой выбор. Хотя, если разобраться, выбора у нее не было. Теперь она стояла на очередной развилке своего жизненного пути. И сейчас, как и тогда, у нее снова не было выбора.
Как не было его и у страны, в которой она родилась.
– Знаешь, я спрашиваю себя, почему нас не оставят в покое? – Натали обхватила себя руками за плечи. – Почему наша страна, неважно, какой у нас строй, всегда и для всех – как бельмо на глазу?
– Что ты имеешь в виду?
– Мы были «белые», мы были «красные», мы были освободители Европы и победители фашизма. Но нас все равно ненавидят. И я не понимаю, почему? Мне кажется, те же англичане и французы, которые вроде как были нашими союзниками, теперь ненавидят нас гораздо больше, чем даже фашистов. Они и тогда нас ненавидели.
– Тут ты права. Я много путешествую и вижу то же самое. Но нельзя забывать, что у британцев и немцев общие корни. По сути, это одна нация. Между ними нет ценностных, психологических, мировоззренческих отличий. Тут уж ничего не поделаешь.
– А с нами есть? Чем мы так отличаемся? Мне, боюсь, никогда не понять…
– Я думал об этом. Мне кажется, русофобия носит очень древние корни. Она была всегда. И пятьсот лет назад, и тысячу. И тогда, когда было Московское царство, и тогда, когда была Российская Империя, и тогда, когда был Советский Союз. То, как мы называем нашу страну, и даже то, какой у нас строй, для них совершенно неважно. На каком-то глубоком, генетическом уровне они понимают, что мы – глубоко отличаемся. Они это понимают, даже не облекая в слова. Они это чувствуют. И это понимание руководит всеми их действиями. Они знают, что мы отличаемся, по своей сути. И боятся нас, даже если мы не враждебны.
– Почему?
– Россия – наследница Византии. Она впитала в себя тот непревзойденный дух, которого нет больше ни у кого. И мне кажется, все определилось в тот момент, когда Россия выбрала христианство, а не католицизм. Это был переломный момент, после которого разрыв между Россией и Западом стал необратимым.
– Значит, мира не будет? И никто ничего не может с этим поделать?
– Я думаю, между востоком и западом всегда в той или иной форме будет война. Единственное, на что мы можем влиять, так это на то, будет она более или менее кровавой.
Мы были Российской Империей, мы были Советским Союзом, мы стали Российской Федерацией – для наших врагов это не важно. Мы были и остаемся русской цивилизацией, а значит, они будут стремиться уничтожить нас.
– Да, это так. Но если все время об этом думать – сойдешь с ума. Надо уметь отвлекаться. И уметь засыпать, когда это нужно. Я понимаю, у тебя шок. Ты столько всего узнала, и тебе нужно обо всем подумать. Но сейчас ложись спать. Время у нас есть. Ты еще успеешь со всем разобраться. Лично я пошел спать.
– Спокойной ночи. Или, вернее, спокойного утра.
Начинало светать. Бледные лучи восходящего солнца осветили сиреневые лавандовые поля и темнеющий вдали лес. Крыши маленьких, словно игрушечных, домов золотились в лучах восхода.
Город понемногу просыпался.
Натали до утра просидела в кресле, обхватив колени руками.
Теперь, когда она знала все, ей нужно было свести воедино все мысли. Восстановить разрозненные части самой себя. Объединить себя прошлую и себя настоящую. Для того, чтобы взглянуть в опасное и непредсказуемое будущее, в котором отныне ей предстояло бороться и жить.
В десять утра она вышла из комнаты, прошла на кухню и сделала себе кофе. Вскоре подошел Максим Ветров. Она сразу почувствовала: что-то произошло.
Он был холоден и спокоен. В нем не было тепла, не было участливости, которыми было отмечено их общение в последние дни и, особенно, прошлой ночью.
Как будто они в своих отношениях вернулись в самое начало. На старт.
– У вас новый пункт назначения, – сказал Ветров, – ваши документы готовы. Все: от паспорта до водительских прав и медицинского полиса.
– Мои документы? – повторила Натали.
– Ваши новые российские документы. Вы отправляетесь в Россию.
– В Россию… – прошептала Натали, и спазмы сдавили ей горло.
Она отвернулась.
– Более того, вы возвращаетесь в Красногорск.
Натали резко обернулась.
– Но я же не могу…
– Под другим именем, естественно, – уточнил Максим Ветров.
Натали постаралась взять себя в руки.
– Какая задача передо мной стоит.
– Задача у нас всегда одна. Бороться с врагом. И цель одна – врага уничтожить. А если конкретно, то вас ждет много интересного. Именно сейчас Сибирь становится ареной такой международной игры, которую нельзя пропускать. Помимо геополитических интересов у тайного мирового правительства есть и непосредственные экономические интересы. Они никогда не откажутся отхватить свой куш. Ситуация складывается таким образом, что в Сибири происходит переход стратегических предприятий под контроль Запада. Предприятия переходят в собственность западных корпораций. А помогают им в этом наши российские чиновники, как в столице, так и на местах. Это практически та же ситуация, что и с ферросплавным заводом.
Натали вздрогнула.
– Именно поэтому я хочу, чтобы вы поехали туда и во всем разобрались. Я хочу, чтобы вы нашли тех крыс, которые на местах поддерживают рейдерские технологии и создают законодательные условия для захвата предприятий. Именно эти люди когда-то… Они и повинны в том, что случилось.
Натали взяла документы.
Она ничего не сказала Максиму Ветрову. Ее руки дрожали. В глазах блестели слезы. Но она знала, что поступает правильно.
Это было то, чего она ждала и хотела.
Искать ответ нужно было там, где все началось. В России.