Я знаю, что эта тема интересна далеко не всем – но, тем не менее, я не могу не вспомнить здесь о существах, живших рядом с нами на протяжении практически всей истории человечества. Тех, кто нас радует и забавляет - а бывает, даже лечит и по-своему сочувствует нам. Тех, кто своим присутствием порой спасает от одиночества и отчаяния. Тех, за кого мы в ответе - с того момента, как решили приютить в своём доме – и до самого конца, их, не такой уж долгой, жизни.
Почему я раньше не понимала этого? То есть, как и большинство, я читала «Маленького принца» и всегда помнила цитату: «ты в ответе за тех, кого приручил» - но до конца не понимала, какой именно должна быть эта ответственность. Раньше многие относились к таким вещам куда проще, чем сейчас, исходя из давно сложившихся представлений, когда жизнь какой-то зверушки не считалась чем-то, таким уж значительным. Ну, живёт в доме кошка – налили молока, выпустили гулять – пропала. Жалко конечно, кому-то даже очень – но: «это всего лишь кошка». Конечно, мы их любили, но, в большинстве своём, не умели по-настоящему ценить и заботиться – просто потому, что нас этому никто не учил.
Сейчас я хочу рассказать о тех из них, кто какое-то время был рядом в течении моей жизни – какими они были разными, забавными, интересными – а ещё, о своих ошибках – к сожалению, порой непоправимых.
Сколько себя помню, у нас почти всегда жили кошки и очень редко – собаки.
В числе тех, кто особенно запомнился, был кот Гермес – огромный, пушистый, чёрно-белого окраса, красивый и очень умный. Кот был важный, серьёзный и самодостаточный. К людям и прочему окружению относился снисходительно и довольно доброжелательно – несмотря на то, что в округе явно занимал значимое место альфа-самца. Жили мы тогда в Казахстане, мама часто ездила в командировки – и кот каждый раз каким-то образом знал, когда она вернётся. Он выходил её встречать почти за целый квартал от нашего дома, прыгал на руки, клал голову на плечо и начинал мурлыкать. А ещё – он любил играть с двумя сиамскими котятами, которые тоже у нас жили. Играл он с ними очень своеобразно – как и подобает взрослому, важному коту. Гермес не гонял и не прыгал с котятами – он разваливался на высокой табуретке, свешивал вниз хвост, котята этим хвостом играли, а он за ними сверху наблюдал.
Этот замечательный кот умер от какой-то кошачьей инфекции, вызывавшей выпадение шерсти, поразившей в то время всех кошек в округе. Мы не могли не выпускать его на улицу, потому, что взяли уже взрослым и он привык гулять. Да и жили мы в крохотной каморке барачного дома – не запирать же в ней свободолюбивое животное.
Мы с мамой очень тяжело переживали эту потерю. Но сейчас, я думаю, что его можно было спасти – и не могу понять, почему мама не приложила всех усилий для этого – ведь она всегда ответственно относилась к животным и кота очень любила.
Следующим был кот Васька. В то время мы уже уехали из Казахстана и жили с бабушкой. Однажды, когда кот был маленьким, он написал в цветок на окне – бабушка это увидела и вытащила его за ухо из цветочного горшка – при этом она надорвала ему ушко. Переживала, конечно – она же этого не хотела. Ухо зажило, кот вырос, о происшествии никто не вспоминал – ровно до того момента, когда мы начали делать ремонт. Помню, тогда вынесли из комнаты диван и поставили на торец в конце длинного коридора – как раз возле туалета.
Так вот – стоило только бабушке направиться в туалет – кот забирался на верхний край дивана, прыгал ей на спину, царапал, издавая злобные звуки, а потом быстро убегал. Что интересно – он больше никого не трогал. Мы тогда решили, что он так мстил ей за порванное когда-то ухо. Кота в результате кому-то отдали – меня в то время никто не спрашивал.
Потом у меня была кошка Уня – невероятно ласковая, с очень нежной, пушистой чёрной шёрсткой, с каким-то каштановым отливом. Почему «Уня» – это долгая история из детства – и думаю, это сейчас не так важно. Я очень любила эту кошечку – но, по старой привычке мы выпускали её на улицу – и однажды она не вернулась.
Мы очень долго её искали – но так и не нашли. Лишь через много лет мама призналась, что на самом деле они с отчимом нашли Уню – её порвали собаки и они не стали мне об этом говорить. И хорошо, что не сказали – потому, что одновременно с ней, у нас жил пёс. Пёс был маминым любимцем, а кошка моей. Я не знаю, как бы я тогда стала относиться к представителю вида, погубившего мою любимую зверушку.
Хотя, даже через много лет, это всё равно сказалось на моём отношении к собакам. Кроме того, меня кусала собака на улице - и два раза, за время моих одиночных путешествий по области, на меня нападали собачьи стаи - а это очень страшно.
Один раз, место было совершенно безлюдным - и всё, что у меня было для защиты – небольшой походный топорик. Хорошо, что я умею не поддаваться панике – отходила не быстро, задом, держа топор в руках – и они через какое-то время отстали.
Во втором случае у меня с собой был только нож – от которого мало пользы при нападении стаи собак – но, мне повезло. Пятясь задом и оглядываясь вокруг в надежде обнаружить хоть какую-то палку или камень (что довольно проблематично в поле), я заметила в отдалении дяденьку, косившего траву. К счастью, оказалось, что он этих собак знает – мужичок их отвлёк, а я быстро ретировалась подальше.
В результате всех этих событий, отношение к собакам у меня неоднозначное. Я признаю, что они бывают славными, прекрасными друзьями, что они всего лишь животные и не виноваты в своей природе – но, где-то всё равно их недолюбливаю.
К чему я вспомнила эти случаи, которые вроде бы не в тему? Наверное, потому, что они имеют самое прямое отношение к ответственности. Ведь в том, что у нас везде – даже в городах, бегают дикие собачьи стаи, виноваты мы – люди, наше безответственное отношение.
Возвращаясь к кошкам, не могу не вспомнить нашу Маркизу – она появилась у нас, когда мои дети уже были почти взрослыми. У наших друзей окотилась кошка – а в последствии на одного из месячных котят нечаянно наступил хозяин. Этого покалеченного котёнка мы и взяли. У неё была сломана грудная косточка и ветеринар посоветовал привязать дощечку – но через какое-то время у котёнка началась одышка и ей стало совсем плохо. Дощечку срочно убрали и дочь помчалась с кисой к ветеринару – где ей сказали, что котёнок умрёт. Но Маркиза выжила – она осталась горбатенькой, с торчащей грудной косточкой, но вполне здоровой.
Она была безголосой кисой – мяукала неслышно, как будто просто рот открывала – я такую первый раз видела. Не знаю, связано это было с её травмой или просто такие кошки бывают. Это была ласковая, общительная, но очень спокойная, бело-рыжего окраса зверушка, с забавными манерами. Например, она всегда отдыхала или спала, свесив вниз голову, а то и половину тела – мы очень удивлялись, как можно так спать - и как она умудряется при этом не падать.
И с ней я совершила две ошибки. Кошку надо было стерилизовать – но, прислушавшись ко всяким домыслам о вреде стерилизации, мы этого не сделали. Потом, когда Маркиза была уже в приличном возрасте, мы где-то вычитали, что кошка должна хотя бы раз окотиться – иначе у неё будет рак. Мы позволили Маркизе окотиться – роды были тяжёлыми, из четверых котят выжили двое – а через пару недель мы обнаружили у кошки опухоль груди. То есть – вместо того, чтобы защитить её от болезни, мы, получается, эту болезнь спровоцировали.
Самое печальное – вскоре, от чумки, свирепствовавшей в тот момент в нашем районе частного сектора (тогда у многих кошки погибли), умерли оба её котёнка.
Маркизу я выхаживала год – но, ветеринар сразу предупредил, что сделать ничего нельзя: «когда поймёте, что ей совсем плохо – приносите, чтобы усыпить». Я до последнего делала уколы и повязки – но, чуда не случилось. И я всегда буду чувствовать вину – не за то, что отнесла её на усыпление – ей действительно было совсем плохо. Вину за то, что не осталась с ней до конца. Ведь на самом деле это было стремлением избежать лишних переживаний для себя.
Надо было остаться и гладить её, и разговаривать с ней, когда она уходила – чтобы она до конца чувствовала, что кто-то есть рядом, что её не бросили.
Маркиза прожила с нами восемь лет. Мне очень жаль, что не выжил ни один из её котят, хотя мы прикладывали все усилия, чтобы их спасти. Муж, до сих пор, даже по прошествии многих лет, не может спокойно вспоминать о Маркизе – переживает.
А год назад умерла кошка моей мамы, которой было девятнадцать лет. Прошло уже около года после её ухода, когда, однажды приехав к маме, я услышала от неё одну фразу, которая меня очень сильно зацепила: «она всё ещё здесь, моя тихая, ласковая киса».
Если эта статья будет кому-то интересна, в следующий раз я напишу истории о других моих зверушках – о грустном и хорошем, об ошибках, на которых мы учимся – о тех, за кого мы всегда в ответе.