Список всех частей - здесь
Так назвал В.Ендеров один из сюжетов чувашского фольклора об арсури[ 4 33 ] , и я нахожу, что высокий стиль этих слов вполне подходит для названия этой главы ввиду ее особой важности.
Читатель, наверное, обратил внимание на то,
- что вавилонский царь Гильгамеш овладел звероподобным Энкиду с помощью «прекрасной блудницы по имени Шамхат»,
- что, согласно Д.Н.Анучину, лешие, «если увидят женщину, то норовят затащить ее к себе»,
- что дочь мэнква предлагает себя охотникам в жены, что шутовки «выбирают для себя любовников из мужчин».
Чтобы показать древность и всеобщность подобных представлений, приведу еще ряд примеров.
Пример из Библии: «И покропит священник кровью на жертвенник Господень у входа скинии собрания и воскурит тук в приятное благоухание Господу, чтобы они впредь не приносили жертв своих идолам, за которыми блудно ходят они . Сие да будет для них постановлением вечным в роды их» (Левит, 17:6-7).
Идолам можно поклоняться, их можно почитать, но что значит «ходить за идолами», да еще «блудно»? Ответ — в древнееврейском подлиннике, где на месте «идолов» значится уже знакомое нам слово «сэирим» (косматые). Обратим внимание на упоминание жертвоприношений этим существам и на то, что Библия налагает на это запрет.
Эротика — основной мотив в изображении панов, силенов, сатиров, фавнов и нимф в греко-римском искусстве. Отсюда медицинские термины «сатириаз» и «нимфомания». (Такая же репутация и у нашей нечистой силы, как видно из пословицы «Седина в бороду, а бес в ребро»). Древнегреческий историк Диодор Сицилийский, касаясь взаимоотношений человека с сатиром, пишет, что «сие животное весьма бесстыдно к смешению стремится»[ 4 34 ] . Примечательно, что Диодор называет сатира животным.
Эта же тема в античности и в последующие века в Западной Европе связана с терминами «инкуб» и «сукуб», которыми обозначали демонов, вступивших в любовную связь с человеком. Августин, живший в IV-V веках н.э., писал, что фавны и сатиры, «называемые ныне инкубами», имеют сношения с женщинами; «это засвидетельствовано столькими лицами и так положительно, что было бы дерзостью отрицать это»[ 4 35 ] .
На Востоке в XII веке свой голос в этом хоре подает Низами Арузи Самарканди, уже упомянутый в связи с вопросом о наснасе, которого Арузи называет «высшим животным», а современный комментатор «сказочным существом, получеловеком, полузверем» и термином для обозначения человекообразной обезьяны[ 4 36 ] . Низами Арузи пишет о наснасе, что «человека он крайне любит. Где бы он ни увидел людей, он выходит на их путь и наблюдает за ними. А если увидит одинокого человека, похищает его и, говорят, способен зачать от него»[ 4 36 ] .
Эту краткую историческую справку дополняю примерами из фольклора, записанного в XIX-XX веках.
- Согласно поверьям армян, «в оврагах, развалинах, пещерах и лесных дебрях живут женщины-пери; они часто влюбляются в людей»[437] .
- Грузинские каджи, «по понятию народа, стараются войти в любовную связь с мужчинами и не упускают случая соблазнить их»[438] .
- У ногайцев «обычно в преданиях, упоминающих об албаслы и ногайских богатырях, говорится об их любовной связи»[ 439 ] .
- Таджикские дэвы иногда делают красивых девушек «своими женами или держат их для забавы»[ 440 ] . «Пари может домогаться ласк охотника и платить ему за это нахчирами, которых она ему посылает»[ 441 ] .
- В историко-этнографическом очерке Е.А.Алексеенко «Кеты» упомянута «лесная девка», состоящая в половой связи с охотником[442 ] .
- Якутский чучуна «ворует рыбу, ребят, женщин». «Человеческого в нем только то, что он похищает девушек и женится на них»[443],
- «По определению В.В.Радлова, пишет В.Ендеров, арсури есть женщина, гоняющаяся за мужчинами»[ 444 ] . «В лесу Ар-сурри забегает вперед человека, нагло смеется и, показывая свои genitalia, зовет его к себе. Бесстыдную женщину, браня, называют Ар-сурри»[445 ] .
- И снова Кавказ, демонологические представления черкесов-шапсугов о шайтане и его женской половине джинэ: «Считалось, что как шайтана, так и джинэ можно поймать. Однако, от шайтана толку никакого нет, и можно только при этом пострадать, так как он будет сильно отбиваться. Иное дело джинэ. Пойманной джинэ можно обладать как женщиной. Иногда она даже сама стремится к этому. С этой целью джинэ иногда приходит по ночам к пастухам и табунщикам»[ 446 ] .
Как расценивать эти древние и современные, далекие и близкие, разноязыкие, но удивительно единодушные обвинения демонов в половой невоздержанности в отношении человека? Что это — своего рода скандальная хроника фольклора и демонологии или отражение биологической реальности? Послушаем, что говорит по этому поводу почтенный сторонник мифологической версии А.Афанасьев: «В дикой охоте или прямее — в весенней грозе бурный, громоносный дух гонится за облачными девами, нагоняет их и насилует (= сверлит молнией). Сюда принадлежат и античные сказания о сладострастных сатирах, преследующих прекрасных нимф. Наши поселяне рассказывают, что лешие «падки до женщин», похищают неосторожных девиц и принуждают жить с собою в любовном союзе»[ 447 ] .
Опять, как и в вопросе о чрезмерных грудях лешачих или щекочущих леших и русалках[ 448 ] , Афанасьев ищет аналоги в небесах и метеорологии, тогда как реалист ищет ответ на земле и в биологии. Как бы это ни претило самомнению человека, не тучи и молнии проливают свет на его половую связь с демонами, а аналогичные взаимоотношения между дикими и домашними животными, между дикими котами и домашними кошками, между волками и собаками, между кабанами и свиньями. Биологическую суть вопроса четко выразил Н.П.Остроумов в «Дополнениях» к «Сказкам сартов» (1893 г.), где на основе изучения Корана, а также фольклора и демонологии мусульман, он дает такую характеристику джиннам: «Особенность их природы составляет то, что они могут иметь половые сношения с людьми…»[ 449 ] . Тучи и молнии тут ни при чем.
Народ может фантазировать о любовных похождениях демонов, может поэтизировать или, наоборот, вышучивать их, но от земли в этом вопросе обычно не отрывается. Народный юмор обыгрывает, например, бессловесность демона, влюбленного в человека, как это видно в демонологической «байке» грузин:
«Каджи-мужчину величают лесным царем, а каджи-женщину — лесной царевной. …Лесная царевна, встретив человека (мужчину), выставляет ему обе ладони и показывает на пальцах, на сколько лет она приглашает его в сожительство с нею: покажет десять пальцев, значит приглашает на десять лет; человек, не произнося в ответ ни слова, должен отрицательно кивнуть головой, да и поступать так до тех пор, пока каджи, постепенно уменьшая число пальцев на один и, следовательно, годы сожительства на столько же, не дойдет до показания половины мизинца, что означает полгода сожительства. Тут уж человеку нельзя не согласиться, а иначе лесная царевна убьет его»[ 450 ] .
Если верно биологическое объяснение любовной связи демона с человеком, то в фольклоре должны встречаться упоминания не только «притяжения» между людьми и демонами противоположного пола, но и «отталкивания» между индивидами одного пола, как это наблюдается, например, в отношениях между собаками и волками. И, действительно, мы встречаем такую информацию: «Девиц и молодых женщин русалки не любят и, когда увидят какую в лесу, нападают на нее, срывают одежду и ветвями прогоняют из леса»[ 451 ] . Совершенно иначе ведут себя русалки в компании молодых мужчин:
«Кроме враждебных нападений, при которых беспощадно преследуются люди всех возрастов, известны еще заигрыванья русалок… Эти заигрыванья, менее враждебны и не столь опасные, больше всего приходятся на молодых мужчин, особенно парней, сношение с которыми не только ново, но и заманчиво для русалок. Тут русалка подхватывает какой-нибудь его предмет — одежду, обувь, рыболовный снаряд, и, готовясь затопить его, тем заставляет владельца бросаться без разбору за поимкою предмета, сама же незримо подталкивает предмет все дальше и дальше, в опасное место, куда, конечно, увлекает и хозяина. Много приходится терпеть от заигрываний русалок молодым рыболовам: строгивая лесы, снуры, русалки обманывают удильщиков фальшивым клевом, у остальных они выворачивают сети, набивают их тиною и травою, вырывают весло, шест, или качают рыболовное судно, чтобы переворотить его вместе с рыбаком»[ 452 ] .
Полагаю, что такого рода шалости русалок совершенно не носят враждебного характера и, тем не менее, они очень опасны для людей. Как уже отмечалось, и человекообразные обезьяны, и дикие двуногие приматы выражают свое возбуждение и расположение друг другу тактильным действием, которое люди называют щекотанием. Поэтому не позавидуешь судьбе того молодого рыбака, который, стремясь не потерять одежду, кидался в воду и попадал в объятия косматого чудища, которое в приливе нежности начинало его щекотать.
Веря в волшебную силу слова, люди стремились защитить себя заговором от любовных поползновений нечистой силы, как это видно из фольклорной записи, сделанной в Белоруссии:
«Коли русалка к табе приставаць будзиць, ты на нее ня глядзи, а усе на землю и скажи: «Водзяница, лесовица, шальная дзевица! Отвяжись, откацись, у моем дуоре ня кажись; табе тут ня век жиць, а нядзелю быць. Ступай у реку глубокую, на осину высокую. Осина трясись, водзяница уймись. Я закон принимау, златой хрест цаловау; мне с тобой не водзицца, не кумицца. Ступай у бор, у чащу, к лесному хозяину, ен табе ждау, на мху посьцелюшку слау, муравой усцилау, в изголовьице колоду клау; с ним табе спаць, а мяне хряшшонаго табе не видаць. Аминь». (Записано со слов крестьянина Дмитрия Шваркуна)[ 453 ] .
В этом замечательном образце фольклорной поэзии есть примечательные слова и для биолога: «Коли русалка к табе приставаць будзиць, ты на нее ня глядзи, а усе на землю…» Подобный совет дают человеку в Африке на случай встречи с гориллой. А какой большой исторический смысл заключен в словах «Я закон принимау, златой хрест цаловау… мяне хряшшонаго табе не видаць».
Когда заговор не помогал, прибегали к средствам посильнее. «Среди иных оберегов от русалок, — пишет Зеленин, — мы находим железное колющее орудие, а именно иголку или булавку. Это широко распространенный в русском народе оберег от нечистой силы, основанный, конечно, на нелюбви нечистой силы к железу. (Думаю, как раз наоборот: боязнь иголок и булавок, как и других колющих и режущих орудий, перешла в нелюбовь к железу. — Д.Б.) Единственным возможным средством спасения от русалок служит укол хотя бы одной из них иголкою или булавкою, которые надо иметь при себе и наготове: тогда весь скоп русалок с воплем кидается в воду, где еще долго раздаются голоса их»[454 ] . Здесь же Зеленин делает примечание: «Железная игла служит оберегом и от восточной албасты».
Чтобы избавиться от грузинской русалки цкалис-али, «нужно или показать ей иголку, или бросить на нее зажженную спичку, или сотворить молитву»[ 455 ] . Арсури боится железа, кнута, огня, а средством отпугивания дэва служило «какое-нибудь металлическое орудие — нож, серп, вилы»[ 456 ] . В коми-зырянском фольклоре охотник спасается от лешего «с помощью кипятка, топора, горящей головни, молитвы, бегством»[ 457 ] .
Итак, коренное отличие демонов от всех животных, включая обезьян, — в их стремлении к половой связи с человеком. Совершенно очевидно, что такое поведение и такая природа этих существ не могли не поставить их в совершенно особое, уникальное положение в духовной культуре человечества.