Начало 1 части тут.
Полночи не спали, старались не очень шуметь, но иногда прорывались возмущённые возгласы. Утром, как всегда, встало солнце, холодная роса на траве блестела как стекло, день обещал быть погожим, на небе только синь, ни одного белого пятна. На завтрак пришли все, потом ждали меня на площадке. Настроение группы не соответствовало погоде, хмурились, шептались, но на поле пошли.
Группа девочек и двое пацанов шли рядом со мной, заговаривали, так, ни о чём, поняла, что это моя группа поддержки. Ранее им давали общее поле, не пойдёт, ответственность не должна быть только общей, когда общая ответственность, то её и нет вовсе. Осмотрев участок работы, я распределила всех по рядам, девочкам по одному, мальчикам по два ряда и поставила задачу:
-Это мы сделаем до обеда, а грузить будем после обеда, бригадир сказал, что техника будет вовремя.
Себе тоже взяла ряд, натянула перчатки и пошла вперёд, мне не привыкать стать. Каждые полчаса делала десятиминутные перерывы, когда сам работаешь вместе со всеми, коллективную усталость чувствуешь, других не загонишь. Время близилось к обеду, большинство работали, солнце стало припекать, несколько девочек и три паренька, с главным заводилой, легли на кучи. Пришла к ним:
-В чем дело? На кучах нельзя сидеть, они холодные, останетесь без наследников.
-Устали.
Закончили убирать свёклу со своих рядов, позвала всех к кучам, где сидели особо уставшие сборщики:
-Эти ребята устали, давайте поможем им, поле должно быть убранным.
Несколько человек отказались:
-Ещё чего, лодырям помогать!
Уже хорошо, не все в рот смотрят разгильдяям. Я начала первой, ко мне присоединились остальные, а двое негодяев встали и пошли в лагерь. С ними будет отдельный разговор. После обеда, кое-как растолкала народ, потому что все свалились спать, а надо, чтобы ночью спали и другим не мешали. Потянулись на поле, разогрелись, молодые ведь, погрузили свёклу, приехал бригадир, удивился, похвалил, на меня вопросительно смотрел:
-Как Вам это удалось?
-Только личным примером.
-Ну, да, да…
Закончив работу, побежали на речку купаться, вода ещё была тёплая. Вечером организовали дискотеку, пришла молодёжь из совхоза, опять забота, по кустам разбрелись, хожу с фонариком, пугаю, как баба-яга. Неожиданно набрела на нашего преподавателя, тискал повариху, украинку, сам казах, семейный, а деваха из скороспелых, деревенских. Утром подошёл ко мне, в глаза не смотрит:
-Вы уж никому, ничего не говорите.
-Да я-то не скажу, не имею такой привычки, хотя «облико морале» преподавателя страдает, свидетелей 300 студентов. Вы думаете, они ничего не знают?
На другой день на работу не вышли пять девочек, пошла разбираться, натёрли мозоли на руках, потеряли рукавицы, отправила в медпункт на попутке. Нашла бригадира, поставила условие, чтобы вновь выдали всем рукавицы, завезли воду на поле. Через час всё сделали, бригадир не перечил, урожай убирать надобно. Вечером отдельно поговорила с зачинщиком, мальчик интересный, умный, себялюбивый, затеял всё в целях самоутверждения и по молодой глупости. Поставила условие, или работает, как все, или пусть со своей идеологией, что никому ничего не должен, уезжает домой. Пообещал работать, внешне сдался, но внутри затаился, много шишек набьёт, но уважения достоин, не каждый человек решится протестовать. Если направит свою энергию и активную жизненную позицию в мирных целях, то многого добьётся в жизни. Наверняка, в семье этого юноши брюзжат на действительность, а жизни не учат.
Ещё поговорила со своими коллегами, оба врачи по образованию, до конца так и не поняли во что «ввязались», ответственность огромадная: не дай бог утонет кто, или изнасилуют, или драка случится, головы не сносить. Отработала я свою неделю, детей не заставляла работать до упаду, определилась с умеренной нагрузкой, сделали послеобеденный сон, погрузкой занимались вечером, не так жарко. Ночью, за стеной стояла тишина, наработавшись за день, нагулявшись вечером, все крепко спали, если ночью не спишь, то какой из тебя работник днём.
Приехала в училище, доложила директору, попросила отправить в совхоз хорошего преподавателя, чтобы «знамя» не уронил.
На старших курсах, я брала эту группу, как руководитель практики, подросли, поумнели, со смехом вспоминали «овощную одиссею», не всё шло гладко, да сладко, но саботаж, как форма протеста, не имел больше места быть. Учиться надобно, работать, а не воевать.