Васмунд.
Возникшая сильная паника в стане деморализованных роландцев усиленная пожарами вылилась в сущее побоище со стороны васмундцев. Тут проявилась их жесткая подготовка – никого в плен не брали, а раненных тут же на месте без пощады отправляли на тот свет. Видя неимоверный успех своих своего плана на фоне громадного огненного зарева поднявшегося над станом противника и восторженность тех, кто остался в крепости комендант Скинбурга решился пойти на еще один шаг.
Во внешней вылазке были задействованы ¾ численности всего гарнизона. А в самом городе осталась только четверть всех тех, кто мог держать оружие в руках. В этой четверти порядка 90% были ополченцы, бежавших ранее от нашествия роландских полчищ под защиту стен Скинбурга. Их научили первичной подготовке владения оружием и поверхностным азам рукопашной схватки. Но до уровня профессионального солдата Васмунда как такового им было совершенно далеко. Этот низкий уровень васмундских ополченцев компенсировался высоким качеством оружия и брони, а так же внутренней мотивацией. Они были напрямую заинтересованы в том, чтобы роландцы были разбиты и убрались с их земельных наделов как можно быстрее и навсегда.
Но изначально планируя диверсионную операцию, васмундский гарнизонный штаб не стал привлекать к столь опасному шагу не профессиональных солдат. Понимая, что от низкоквалифицированных случайных кадров отдачи будет мало, при риске повышенного процента потерь. К тому же цена жизни для васмундцев как таковая все же имела место быть. Как бы это не выглядело и не звучало. Тут еще сказывалось малочисленность народа как такового и внутреннее чувство самосохранения нации. Поэтому где можно было, людей берегли, и не подставлялись под излишние потери. Вообще высшим шиком, проявления военного мастерства был показатель потерь. Чем ниже были потери у командира отряда или группы, тем выше его профессиональное реноме. Этому внутреннему железному и неоспоримому правилу неукоснительно следовали все. Тех, кто допускал высокие потери среди личного состава, немедленно снимали с занимаемой должности, удаляя на небоевые посты. Возвращение обратно на строевую позицию становилось очень трудоемким и хлопотным делом. Так что этот внутренний ограничитель и модель – «существенные потери – снятие – удаление – конец карьеры» – работала практически безукоризненно и не давала сбоя.
После каждого боя или сражения проводился дотошный отчет, а по сути своей расследование. С выявлением всех обстоятельств и мельчайших подробностей всего произошедшего. Особенно учитывалось соотношения понесенных безвозвратных потерь между армиями. Из этого зачастую делался соответствующий вывод. По его итогам командир либо удалялся, либо понижался, до крайностей дело крайне редко доходило, ввиду ответственной и всесторонней подготовки самих командных кадров. А если итог столкновения был признан положительным, то тут шли различные преференции и бонусы. Была так же негласная градация по престижу и репутации каждого крупного командира отряда. Это значило в военной среде очень многое. Одной своей репутацией можно было очень много сделать и решить. Даже император, испытывавший к авторитетности своих командиров соответствующее уважение, мог вполне проявить особенное внимание к их советам или действиям. Он давал таким людям в зависимости от их негласной градации значимости, особые возможности и особую свободу воли в своих действиях. Конечно же, в рамках «разумности и справедливости при острых военных обстоятельствах». Так что официально занимаемое положение было одним, а неофициальная градация профессионализма и авторитетности было другим.
Официально стоя на одних и тех же постах, командиры могли чувствовать разные границы дозволенности в своих действиях. В силу своих способностей кто-то мог больше сделать и это ему давали сделать. Кто-то пока не мог или недотягивал до такого уровня и ему пока что не давали размахиваться шире, чем нужно. Грамотное регулирование очень благотворно сказывалось в управлении кадрами. Но при этом все действовали в едином направлении, с хорошими исходными полномочиями и возможностями и их сектор был исключительно военный и при необходимости хозяйственно-административным. Хаоса или перетягивания полномочий, как правило, не возникало. Не было взаимной вражды как таковой, было только соперничество в военных результатах. Которое очень любил поощрять император, но так же накладывая на это рамки разумности. Чтобы никто и ничто своими поступками не нанес ни малейшего ущерба делу Васмунда. А соперничество в военных очках было ясным явлением: кто мог при самых ничтожных потерях одержать крупную победу, нанеся как можно больший ущерб неприятелю. Здесь все работало четко и ясно. Правила понимали и придерживались абсолютно все.
Исходя из такой внутренней философии, действовали васмундцы и в Скинбурге. Комендант и его штаб в вылазке не привлекали ополчение, а оставили его в городе. Но теперь, видя, что лагерь роландской армии был в высшей степени дезорганизован, решили пойти на риск и бросить вперед ополчение. Этого требовала военная необходимость. Это позволило еще сильнее ошеломить и внести панику в ряды врага, и помогло основным силам выполнить свою задачу, получив еще большее ослабление испытываемого давления.
Продолжение следует...
Дорогие друзья, если Вам понравилась публикация – ставьте лайки и подписывайтесь на мой канал.