В мае 1820 в казенном саду открылся городской клуб. Его выстроил иностранец Фукс( скорей всего немец, а может и немецкий еврей) . Это каменное здание из пяти комнат, где еще были буфет, кондитерская(кофейня) и биллиардная. Здание находилось чуть выше перекрестка улиц Московской( ныне бульвар Штефана чел Маре) и Семинарской (ныне улицы Бонулеску-Бодони). И там работала молдаванка Маринелла.
Пушкин прибыл в Кишинев 21 сентября 1820 года
Поселился в доме купца Ивана Наумова
И практически по приезду, 5 октября 1820 года, Пушкин написал стихотворение "Дочери Карагеоргия". обращенное к дочери сербского вождя, который жил с семьей в Бессарабии после русско-турецкой войны 1806-1812 годов.
Пушкин по рассказам очевидцев сразу стал частым посетителем городского клуба или "касино", как его еще называли. И именно там, по преданию, молдаванка Маринелла спела ему песню. Кто то , увы, неизвестный перевел ему содержание. И через месяц после своего приезда в Кишинев, в октябре 1820 года Пушкин пишет свое второе стихотворение в Бессарабии - "Черную шаль" ("Молдавскую песня"). А в ноябре 1820 г. поэт пишет окончательный беловой автограф, найденный и опубликованный, кстати сказать, только спустя более 100 лет – в 1936 году. На нем помета: «Кишинев 1820 года. Ноября 14»
Александр Пушкин
Черная шаль
Гляжу, как безумный, на черную шаль,
И хладную душу терзает печаль.
Когда легковерен и молод я был,
Младую гречанку я страстно любил;
Прелестная дева ласкала меня,
Но скоро я дожил до черного дня.
Однажды я созвал веселых гостей;
Ко мне постучался презренный еврей;
«С тобою пируют (шепнул он) друзья;
Тебе ж изменила гречанка твоя».
Я дал ему злата и проклял его
И верного позвал раба моего.
Мы вышли; я мчался на быстром коне;
И кроткая жалость молчала во мне.
Едва я завидел гречанки порог,
Глаза потемнели, я весь изнемог…
В покой отдаленный вхожу я один…
Неверную деву лобзал армянин.
Не взвидел я света; булат загремел…
Прервать поцелуя злодей не успел.
Безглавое тело я долго топтал
И молча на деву, бледнея, взирал.
Я помню моленья… текущую кровь…
Погибла гречанка, погибла любовь!
С главы ее мертвой сняв черную шаль,
Отер я безмолвно кровавую сталь.
Мой раб, как настала вечерняя мгла,
В дунайские волны их бросил тела.
С тех пор не целую прелестных очей,
С тех пор я не знаю веселых ночей.
Гляжу, как безумный, на черную шаль,
И хладную душу терзает печаль.
1820 г.
Пишут, что румынский ученый В. Чобану установил существование румынского народного романса на эту тему, который и мог слышать Пушкин, и который послужил источником для создания прекрасной его "Молдавской песни" Но пока никто эту песню не предъявил миру.
Есть мнения, что это стихотворение является откликом на баллады Жуковского (ритмика и строфика «Черной шали» заимствованы из баллады Г. Жуковского «Мщение», опубликованной в 1820 г.), и Пушкин пародийно подчеркивал гротесковую утрированность в изображении страстей. Споры об этом стихотворении идут почти 200 лет и никто к общему мнению не пришел.
А вот и мнение М. Ф. Орлова о "Черной шали"
«„Но шутки в сторону <...> а твоя баллада превосходна, в каждых двух стихах полнота неподражаемая".
«В это утро много было говорено о так названной Пушкиным Молдавской песне “Черная шаль”», на днях им только написанной. Не зная самой песни, я не мог участвовать в разговоре; Пушкин это заметил и по просьбе моей и Орлова обещал мне прочесть ее; но, повторив вразрыв некоторые строфы, вдруг схватил рапиру и начал играть ею; припрыгивал, становился в позу, как бы вызывая противника. В эту минуту вошел Друганов. Пушкин, едва дав ему поздороваться с нами, стал предлагать ему биться. Друганов отказывался. Пушкин настоятельно требовал и, как резвый ребенок, стал шутя затрагивать его рапирой. Друганов отвел рапиру рукою, Пушкин не унимался; Друганов начинал сердиться. Чтоб предупредить раздор новых моих знакомцев, я снова попросил Пушкина прочесть мне Молдавскую песню. Пушкин охотно согласился, бросил рапиру и начал читать с большим одушевлением; каждая строфа занимало его, и, казалось, он вполне был доволен своим новорожденным творением», Воспоминания дивизионного квартирмейстера Владимира Петровича Горчакова.
Поначалу Пушкин опубликовал стихотворение в журнале «Сын отечества», выпуск № 15 от 9 апреля 1821 г. с подзаголовком «Молдавская песня». Однако первая публикация оказалась неудачной. «Сын отечества» к стихотворению отнесся невнимательно, в результате появились опечатки, возмутившие самого поэта. По поводу этой публикации Пушкин писал к брату Л. С. Пушкину (27 июля 1821 г. Из Кишинева в Петербург): «Черная шаль» нравится — ты прав, но ее чёрт знает как напечатали. Кто ее так напечатал? пахнет Глинкой…
Возмущенный поэт послал стихотворение в журнал «Благонамеренный»,
где оно и было опубликовано в 1821 г., в № 10 от 27 мая, только под заголовком «Молдавская песня», как это написано Пушкиным в беловом автографе, то есть «черная шаль» в названии не упоминалась
Первый перевод был сделан на французский язык В.Л. Пушкиным
уже в 1822 г, то есть через год после публикации в «Сыне отечества».
Практически сразу пушкинское стихотворение приобрело необыкновенную популярность. В 1823–24 гг. композитор Верстовский
положил текст на музыку. Это первый получивший широкую известность романс на стихи Пушкина. Его первый исполнитель - московский оперный певец Петр Булахов,
отец композиторов Петра Булахова ( "Гори,гори моя звезда" ) и Павла Булахова ( "Тройка мчится, тройка скачет" ).
Вскоре произведение Александра Сергеевича вошло в песенники. Затем превратилось в лубочные картинки. В 1831-ом состоялась премьера одноактного балета под названием «Черная шаль, или Наказанная неверность».
Среди звукового приложения к июньскому номеру журнала «Кругозор» за 1974 г. имелась гибкая пластинка c записью кантаты композитора А.Н. Верстовского на текст стихотворения А.С. Пушкина «Черная шаль» в исполнении народного артиста СССР И.С. Козловского. Эта фонограмма по сей день сохраняет уникальность в нескольких отношениях. Во-первых, в истории отечественной звукозаписи это было премьерное (!) исполнение некогда популярного произведения полуторавековой давности. Во-вторых, кантата была спета не под фортепианный аккомпанемент клавира Верстовского, а в сопровождении симфонического оркестра ВГТРК СССР.
В 1835 г. в Петербурге была издана книга английского писателя и переводчика Джорджа Борро
"Таргум, или стихотворные переводы с тридцати языков и наречий" (на английском языке). И здесь были опубликованы в переводе "Черная шаль" и "Песня Земфиры" из "Цыган"
Любопытно в заключение отметить, что Пушкин, стремясь, видимо, подчеркнуть восточное происхождение стихотворения "Черная шаль", написал его типичной для восточной поэзии строфикой - двустишиями, так называемыми "бейтами"
В год смерти Пушкина молдавский поэт К. Негруци перевел «Черную шаль» на свой родной язык, превратив 32-стишное стихотворение в поэму о 72 стихах. Его перевод был опубликован в 1837—1841 гг. пять раз. Это, конечно, свидетельствует об особой популярности Пушкина, о соответствии переводческой манеры Негруци культурным потребностям его времени. Но была, видимо, и еще одна причина: четкое ощущение того, что эта баллада Пушкина посвящена молдавским темам. Как мы помним, малютка цыганка, по словам Вяземского, «прелестно пела ,Нерную шаль"»: значит, цыгане присочинили музыку к пушкинским стихам уже в 1822 г. Музыка эта неизвестна, — видимо, это было приспособление уже существовавшей песни к стихам Пушкина. С другой стороны, вполне возможно, что именно эта песня и положила начало тому широкому распространению «Черной шали» на молдавском языке, которое отразилось в фольклорных записях конца XIX в. (взято отсюда-http://lib.pushkinskijdom.ru/LinkClick.aspx?fileticket=J6iNI19i6xk%3D&tabid=10370)
Șalul negru
La șalul cel negru mă uit în tăcere
Și sufletu-mi rece e nemângăiat,
Pentru că de jale, de chin și durere
Este sfășiat!
Eu astăzi la lume a spune voiesc,
Din care pricină cumplit pătimesc.
Când eram mai tânăr iubeam cu dulceață
O gingașă greacă cu părul frumos,
Cu negre sprâncene, cu rumănă față
Și trup mlădios;
Căci atunce lesne în amor credeam,
Și amărăciunea-i încă n-o știam.
Iscusita fată cu a sa iubire,
Cu-a ei cătătură ce înflăcăra,
Singurul meu bine, ș-a mea fericire
Pe lume era.
Dar statornicie este pe pământ?...
Credința e vorbă, amorul cuvânt!
Într-una din zile, poftisem la masă
Câțiva buni prieteni, cu care vorbind
Mă simțeam ferice, la greaca frumoasă
Gândul meu fiind.
Căci de zile negre grijă nu purtam;
Vro nenorocire nici măcar visam.
Iat-un mârșav jidov vine și-mi șoptește:
“Greaca ta, stăpâne, ce-atât o iubești,
Te vinde pre tine și te viclenește,
Iar tu nici gândești!”
Eu îi dădui aur și îl blăstămăi,
Și pe credinciosu-mi rob atunci chemăi.
Pe calul meu ager sării cu grăbire,
Și lăsându-i frâul ca vântul zburam,
Nu simțeam durere, nici compătimire,
Ca piatra eram.
O negură ochii îmi păinjini,
Și înghețul morței inima-mi slei.
Dar când casa grecei zării de departe,
Slăbi tot curajul și puterea mea;
Zbor, ajung, descalec rece ca de moarte,
Și intru la ea.
O, vai! o, turbare! o, chin nedescris!
Văz... aievea oare sau e vrun rău vis?
Văzui fărădelege, văzui pângărire!
Pe-un arman în brațe ținea strâns la sân,
Ș-a lor buzi lipite arătau simțire,
Numai prin suspin.
Iute ca un fulger paloșul am scos...
C-o cruntă lovire i-am prăvălit jos!
Apoi a lor trupuri călcând cu turbare,
Priveam a fetiței chipul cel plăcut,
Gurița-i deschisă cerea sărutare
Ș-într-acel minut.
Atunci de pe capu-i șalul am luat,
Ș-am șters în tăcere fierul sângerat.
Tot încă țiu minte ruga ei duioasă,
Și cum din grumazu-i sânge gâlgâia...
De-acum se sfârșiră greaca cea frumoasă,
Ș-amoriul cu ea!
De-acum pentru mine zi senină nu-i!
Cui să-mi spun durerea? Amor s-arăt cui?
Robul luă îmbe trupurile-n spate,
Și-ndată ce-a nopței umbră se ivi,
Merse, și în apa Dunărei spumate,
El le azvârli.
Ah! cu trupul grecei în val îngropat,
Ș-a mea bucurie s-a acufundat!
traducere de Constantin Negruzzi
http://a-s-pushkin.ru/books/item/f00/s00/z0000008/st038.shtml .
http://www.unn.ru/pages/e-library/vestnik/19931778_2014_-_2-1_unicode/57.pdf
https://bloknot-moldova.md/news/v-dunayskie-volny-ikh-brosil-tela-1263496
http://www.alefmagazine.com/pub4822.html
Особая благодарность всем, кто собирает историю и фотографии Кишинева и в частности порталам www.oldchisinau.com и "Locals.md". bloknot-moldova.md, группам в "Facebook",посвященным Кишиневу и лично Людмиле Сувориковой и Владимиру Тарнакину, Ольге Гарусовой ( членам КЛИКа), краеведу Александру Павлову, .академику Аурелиану Данилэ, писателю Юрию Колесник, литературно-художественному журналу "Русское поле". экс- директору кинотеатра "Patria" Михаилу Мефодьевичу, актеру Юрию Андрющенко.
https://www.youtube.com/c/StukalovAdorOrasulMeu
https://www.youtube.com/channel/UC_uJWASFz7r_C-1JR2eVqng
https://stukalov.md
https://www.facebook.om/ador.md
Спасибо за внимание и подписывайтесь на канал Stukalov/Ador Orasul Meu