Они приходят не так уж часто, раза два в месяц, но и этого достаточно, чтобы выбить Алексея из привычной колеи. Он пытается внушить себе, что не имеет права так волноваться из-за этих встреч, но не всегда удается. Поэтому, когда издалека еще видит эту пару " божьих одуванчиков" , чувствует , как глухо начинает колотиться в груди слабое после инфаркта сердце. Но он приветливо встречает их на пороге, радушно приглашает в дом, зная, что дядя никогда не примет этого приглашения: боится ответного визита. Но вежливость, есть вежливость.
Бессонными ночами Алексей , возвращаясь памятью в прошлое, вспоминает старый дом. Отец на фронте, мать на вечных дежурствах в больнице, а они, трое погодков от 6 до 9 лет, с бабашкой Пелагеей Ильиничной. Огород, хозяйство- все на хрупких детских плечах. Конечно- работали они по своим силенкам, но все- забота. Бабушка и без дела сидеть не давала, сама в вечных хлопотах и они рядом. Самые тяжелые военные годы они пережили вместе , а перед победой Пелагея Ильинична умерла.
Дом притих, сиротливо жались по углам ребятишки. Им казалось, что их горе неизбывно. Но вернулся из госпиталя израненный отец и снова наполнились надеждой сердца. Лежа на полатях, они прислушивались к тому, как натужно он кашляет, как хлопочет мать, готовя травяные отвары. А потом дрема брала свое , и ребятишки счастливо засыпали: отец дома, значит все будет хорошо.
Но не долго радовались. В 46-м в их старинный просторный дом вернулся младший брат отца, николай. В отличие от Петра , добродушного вальня, Николай походил скорее на ворна - смуглый, черноволосый, сухощавый, с быстрым колючим взглядом. Всю войну провел он в одной из южных республик, готовя новобранцев для фронта. Солдаты прибывали и убывали , а он старшиной так и просидел все эти страшные годы в тепле и добре. Вернувшись домой, начал старательно устраивать свою жизнь. Женился на эвакуированной, которую поселили в другой половине родительского дома. Все эвакуированные разъехались по родным местам после войны, а этой некуда было деваться. И так как женихов в деревне после лихолетья осталось немного, Мария пошла за него с радостью.
Казалось бы, живи братья рядом, помогай друг другу. Ан нет. Однажды узнал Петр, что брат через суд предъявил ему иск на такую сумму, что и, продав свою долю родительского гнезда, вряд ли бы он смог с ним расплатиться. Все было в этом иске. И квартплата, которую не смогла взыскать жена Петра с эвакуированных, живших на половине Николая ( не пришло в голову женщине брать деньги с без того обездоленных людей. И урожай с общего огорода, обрабатываемого семьей фронтовика, за четыре военных года был подсчитан. Даже половина удоя коровы- кормилицы за это время вошла в иск.
Алексей, бывший нечаянным свидетелем " братского" разговора, видел, как отец ответил младшенькому, сдерживаемым от ярости голосом : Я уплачу тебе этот , существующий только в твоем воображении долг, что бы мне ни стоило, но ты, выродок, запомни : подавишься ты этими деньгами. Мне то будет кому стакан воды подать на старости лет , а тебе если кто и подаст, так только из моих. Не может быть у такой как ты гадины детей. А от людей добра тебе тоже не будет." Хлопнув дверью , вышел отец из дома и еще долго хватал воздух пересохшим ртом.
Алешка, обхватив отца ручонками за полушубок, плакал навзрыд. А отец повторял: " Ничего, сынок, выкарабкаемся. И не такое переживали, переживем и это. Ступай домой" Наутро отец уехал устраиваться на работу в соседний район, что бы позже перевезти туда жену с детьми. Свою половину дома он продал, торопясь рассчитаться с братом.
Николай пришел на следующее утро после разговора с братом потребовать половину картошки, накопанной осенью. Он дотошно посчитал, сколько ведер было съедено семьей Петра, отнял это количество от их доли и лелел оставшееся перетащить на его половину.
Сестренка Алеши укладывала крупные розовые клубни в деревянную бадейку и они с братом, изо всех силенок уцепившись за ее дужку, тащили бадью на половину дяди, а тот восседая на колченогом табурете , командовал племянниками как новобранцами. Если ему казалось, что ведро недостаточно полное, заворачивал еще доложить.
- Не стыдно тебе,! - гневно закричала мать, совсем замордовал ребятишек,, кровопивец! Это же детки твоего родного брата, он на фронте кровь проливал, а ты шкуру свою спасал!
А тот только невозмутимо посмеивался.
... Прошли года. Выучился и стал военным Алешка. Потом ушел в отставку, вернулся в родное село. Больное сердце не оставляло надежды жить в городе. Дети выросли, разъехались кто куда. Жена Алексея, проведя лето с мужем, зимой возвращалась в город. Ей, коренной горожанке, дико и тоскливо было долгими снежными вечерами в деревне. А Алексей- ничего, привык.
Приезжала она к нему наездами, постирать, прибрать, развеять опостылевшее одиночество. А летом усадьба звенела детскими голосами. До самой осени привычные хлопоты не оставляли времени для горьких воспоминаний. Они приходили только зимой, бесконечными вьюжными ночами.
Спасали книги , да старенький телевизор. Но нередко прошлое, словно въяве, вставало перед глазами! Однажды , где то незадолго до ухода отца в мир иной, спросил его Алексей, почему тот назвал своего брата выродком. Тот немного помолчал:" От разных отцов мы с ним. Он своей алчностью весь в отца пошел. Тяжело жить такому человеку... Он ведь был у меня недавно" . Какой разговор произошел между братьями, Алексей так и не узнал. Простил ли старший младшего? Но что то все таки перевернулось тогда в душе Николая. Два десятка лет после, работая на руководящих должностях, пытался он загладить свой стыд перед людьми. В родительском доме так жить и не смог, словно какая то сила гнала его оттуда. Перешел в половину незавидного домишка, мирясь с неприятным соседством с пьяницей. Бессребренником прослыл. Людям чужим старался помогать, замаливая свой грех перед братом. Но , как и говорил когда то Петр, наказал Бог Николая, не дав родных детей. И эта боль к земле пригибала их с женой.
Со временем старик стал замечать, что его все сильнее тянет к детям брата. Хочется ведь ласки и тепла от родного человека. Оформил дарственную на племянницу, завещал ей все свои накопления. Но не устраивала роль сиделки при стариках еще не старую женщину , не тянуло ее из города в сонную деревенскую глушь. А , может, как и Алексей , не забыла она ту злополучную бадейку. Отделывается редкими визитами вежливости.
Вот и тащатся старики через всю деревню к племяннику. Постоять, поговорить, молочка купить. Сколько раз предлагал им " Берите бесплатно, на что мне ваши деньги, не чужие ведь люди" , но только судорога передергивала лицо старого Николая. Слова Алеши для него как пощечина. Вспоминает он то, пророческое предсказание брата : " А тебе кто и даст кусок, то только из моих" Страшно старику и горько.
Алексей, помня слова отца, что нельзя держать зля на сердце, неизменно выходит навстречу старикам, заходящим в его двор, приглашает на чашку чая, чувствуя как корежит престарелую чету от его не совсем искреннего радушия. И все чаще ловит себя на том, что не осуждает их, а просто жалеет.