Совсем неожиданно, просто листая совсем недавно разные статьи в Дзен, с его пестрым набором ценного, полезного, откровенно вредного и всякого прочего, я вдруг наткнулась глазами на знакомый рисунок вязания крючком.
Примерно таким рисунком самым простым крючком и вязала когда-то давно зимой наша бабушка Аксинья своему сыну Михаилу, нашему отцу, рукавицы.
Я училась тогда примерно в шестом классе, то есть это был примерно 1964 год и, соизмеряя сегодня огромные возможности и варианты сохранения тепла в нашей современной одежде, обуви, головных уборах и прочем, так вдруг пронзительно именно сейчас вспоминаются морозные и снежные зимы нашего детства и сверхусилия наших родителей, чтобы как-то одеться в морозы самим и одеть нас, детей. А нас, было все-таки много: двое маминых довоенных дочек, которых отец считал своими и нас, четверо послевоенных. Был еще и Костя, но он умер примерно в годик по недосмотру тогдашнего деревенского фельдшера, просто остудившего младенца в холодной комнате.
Все это и многое другое и вспоминается сегодня совершенно отчетливо. Наверное все-таки возраст и особенности нашей памяти такие возрастно-ассоциатиные, зимние, выживальческие. А выживать и сейчас многим приходится не просто.
У нас скоро Новый год, 2021. И мороз, например в Бийске даже -51 градус зафиксировали (!). Да и в Барнауле термометр стойко около минус 36-40 уже несколько дней, наверное поэтому «зимняя тематика моих воспоминаний», способов наших сибирских обогревов и утеплений и появляется и во снах, и во внезапных обрывках историй о нашей семье, детстве…
Вот и вспомнилось, что наша бабушка Аксинья очень берегла свои большие и маленькие деревянные крючки для вязания, а железные вязальные крючки разных размеров вообще были в то время огромной ценностью и их она даже особенно и рассматривать не давала.
Но нашему отцу в ту морозную зиму, примерно 1963 или 64 гг., она вязала рукавицы деревянным крючком именно этот узор, названный сегодня в Интернете «тунисским».
Да и вязала она его особым крючком, выточенным из бамбуковой лыжной палки, которую выпросила вместе с мамой у Николая Николаевича Лобанова, который вел у нас в школе в Усть-Тулатинке труды и физкультуру. Он нашел тогда в своей кладовой сломанную бамбуковую палку и отдал её бабушке. А уже дома отец старательно выстругивал и шлифовал ей крючок, да не один, и она была очень этим довольна.
Так как овец мы тогда не держали, то для бабы Аксиньи в её осуществлении появления у отца теплых рукавиц, дальше было уже целой эпопеей договориться с кем-то из усть-тулатинских женщин о шерсти, напрясть её самой довольно крупно на веретено, смотать в клубки и начать наконец вязать отцу рукавицы из этой самой шерсти.
Мороз был в ту зиму большой и рукавиц нормальных не только у отца, да и у нас, особо не было. Помню, что мама шила нам на машинке из старых драповых пальто более или менее теплые рукавички, типа современных верхонок, которые то и дело сваливались с рук на горе, где мы катались на санках. Бабушка пришивала эти рукавицы нам на веревочки и мы так и обходились… Позднее у нас всех как-то разом стали появляться теплые вязаные рукавицы, у отца даже шубенки и даже перчатки, но они уже были много позднее, а перчатки вообще оставались долго верхом совершенства и хранились всеми особенно аккуратно.
А вот те рукавицы, которые бабушка вязала отцу той зимой были для меня и всех его детей в то время чем-то очень значимым, прекрасным, добрым… Бабушка вязала их как-то по-особому старательно: внизу рукавицы были лишь слегка заужены, а вот верх у них был такой двойной, толстый и не давал холоду заходить внутрь. Видела бабушка в то время уже не очень хорошо и вязала их только днем у окна, дня три, потому что свет от лампочки вечером был очень слабый.
Мы спрашивали у неё как она будет палец привязывать и она показала, что это не сложно. Это и правда в её умелых руках было не сложно и, казалось, когда смотришь, то всё потом быстро также получится и у нас, но этого «как-то потом» у нас не сложилось ни с вязанием крючками, ни с местом для рукоделия, чтобы сесть и тебе никто не мешает (у нас его реально просто не было), ни со временем — мы постоянно убегали кататься на гору, несмотря на морозы, ходили в школу, гоняли корову и теленка на полынью, да и много еще каких-то, как нам казалось, очень важных и первостепенных дел нужно было совершить и не сидеть около бабушки хоть и недолго.
Да и учиться-то особенно вязанию тоже было не на чем. Даже шерсти напряденной тоже было в то время не достать в деревне так вот запросто. Мы , конечно, пробовали повязать, просили Бабушку иногда показать нам показать что-то, но это же надо было сидеть, настойчиво пытаться, а у нас еще и не получалось сразу!
А вот у неё получалось и очень хорошо. Она вязала ровненько и говорила, что этому узору её тоже бабушка научила и что она, в основном, всю жизнь именно этот узор «рогожкой» лучше всего крючком и вязала, а вот её сестры и на спицах и крючком хорошо вязать умели и носки и варежки.
Рукавицы для отца у бабушки получались тогда большие, тяжелые, потому, что шерсть овечья была не стиранная, и такая тяжелая, жирная. И бабушка, когда вязала, постоянно мыла руки, особенно большие, указательные и средние пальцы, которыми брала пряденную нитку. Да и сами клубки она держала в темной тряпке под печкой, а когда вязала, то закрывала этой тряпкой свой передник.
Когда она, наконец, связала рукавицы, то засмеялась и сказала нам: «Ну всё, теперь закрывайте носы, стирать буду отцовы рукавицы! Вот вы все отворачивались от клубков и говорили, что они плохо пахнут, потому и бросали свое вязание. Так вот сейчас-то как раз и запааахнет...».
Она вынула ухватом из печки чугунок с горячей водой, залила в тазике рукавицы и начала их намыливать хозяйственным мылом. Вода была горячая и пар от рукавиц шел довольно густой, а вместе с ним шел и густой запах мокрой грязной овечки.
Ну мы, конечно, с визгом разбежались, но потом, когда бабушка сменила раза три черную грязную воду, уже стали видны размохнатившиеся и немного уменьшившиеся в размере коричневые рукавицы. Бабушка их отжала, расстелила на газете на русской печке и оставила сушиться. Мы быстро вынесли на улицу ведро с грязной водой и думали, что запаха не будет, но он, этот самый овечий запах, долго не выветривался и бабушка Аксинья, смеясь, сказала, что это уже вовсе не грязной овечкой пахнет, а просто мокрой овечьей шерстью и что ничего в этом нет страшно, что мы еще не нюхивали избу, где валенки катают.
Вечером отец пришел с работы и мы все наперебой рассказывали ему что бабушка довязала ему рукавицы, что уже и постирала их и что вон где они сушатся. Бабушка дала отцу посмотреть еще влажные рукавицы, он их кое-как примерил, но очень как-то радостно, и сказал, что слава Богу, завтра ему будет тепло на работу идти. Он работал зоотехником на ферме и одеваться нужно было по-настоящему, так как ходить, особенно на дальние базы, было довольно далеко.
И вот, утром отец торжественно и как-то по-особому улыбаясь, надел свои новые сухие рукавицы, сказал проникновенно «Спасибо, мама» и пошел на работу. Бабушка была очень довольна. Она потом еще связала рукавицы поменьше и маме, потому что ей тоже не особо в чем было ходить на работу и просто управляться по хозяйству. А отцовы рукавицы бабушка Аксинья потом еще и обшивала темной тканью для того, чтобы они подольше послужили.
А мы, как и все дети, наивно думали, что еще научимся у неё вязать такие удобные рукавицы и для себя, и на подарки... Мне и тогда и сейчас нравится их простой красивый узор. Но с тех далеких лет я его почему-то не встречала. А в деревне нашей в то время очень многие вязали рукавицы и носки в основном спицами. Старшая сестра Аня научилась вязать и носки и варежки. Младшая сестра Тамара вообще прекрасно вяжет и сейчас. Делает чудесные эксклюзивные вещи для своих и моих внуков. Жилет моему мужу вязала. Внучек своих красивеньких обвязывает...
Да и вообще, с рукавицами и вязанием, наверное, не только у меня, а у многих связано что-то очень дорогое в памяти о семье, близких, друзьях, зиме, детстве.
Скоро Новый год. Рукавиц я не вяжу, но знаю, где их можно взять и кому подарить. Наши бабушки и матери дарили нам и всем кто был с ними рядом своими вязаными рукавицами, носками, платьями, распашонками, вышивками, половиками особую заботу о семье, доме, здоровье, счастье, надеждах…
И я очень рада, что мне встретился это рисунок для вязки крючком, который и сто лет назад кого-то согревал, и мой отец был рад подарку своей матери и мы видели как его мать заботится о сыне, снохе и внуках. Я тогда еще многого не знала, о холодных военных зимах отца под Сталинградом, Ленинградом, Кенигсбергом, и, особенно, о его двух Воркутинских послевоенных зимах.
Очень надеюсь, что современная вездесущая цифра не заменит нам память о наших близких и поможет нам сохранять и передавать хоть так, как случилось со мной и с этой интернетовской картинкой образца вязания, где я увидела не только саму форму — схему вязания, но и её особое для меня содержание - мою семью, родителей, бабушку, детство, зиму в детстве, наши хорошие чувства и эмоции наших близких.
P.S.
АВТОР: Интересно, что эта статья два года была в сети и только сегодня 28.02.23. я получила на неё отклик. Это приятно. А интересно и то, что события так развернулись, что снова и руковицы стали очень нужны мужчинам и их снова вяжут, шьют, передают, заботятся...
А ведь этот рассказ - это было тогда самое начало ведения нашего канала. Тогда мы думали, что внуки и дети будут активно читать его... Как выяснилось: не всегда... Жизнь вообще круто изменилась во всём и у всех... Как-то мы устали: возможно наше детство было трудным, возможно, что послевоенные тяжелые воспоминания родителей нам трудно вспоминать... Да и реальность такова, что современные военные реалии в совершенно ЖИВОМ РЕЖИМЕ стучатся во многие наши семьи...
Всем желаю мира и спокойного неба. Внук старший немного спорит со мной, говорит, что он материалист, а я отвечаю, что БОГ - это МИР И ЛЮБОВЬ, к которым мы стремимся всю жизнь. Всем желаю светлого Бога и светлого МИРА.
Пишите, будем, по возможности общаться.