13. 02. 2021
Весна была в разгаре. Солнце испускало на землю живительные фотоны света, побуждая к буйству цвета флоры и брачным танцам фауны. Даже из тёмных недр тоннеля стали пробиваться первые робкие челноки контруголка. Смеркалось...
Наутро восторжествовало Солнышко, испуская свои оранжевые лучики на капельки росы, которая легко, как к родному, легла на кончик контруголка, который только вчера скромно лёг на входе в тоннель. Кончик не ожидал такой близости в первое же утро, а чуть глубже в тоннеле исходили тихие пОскрипы от продолжения контруголка. «И мне, и мне капни, дорогая росиночка, и мне живительной влаги». Но скрытый и ужасный сквозняк сдувал добрые намерения. Солнышко вставало всё выше и нежные капельки превратились в рыжие пятнышки - веснушки. «Весна, весна» - пищал кончик контруголка, торчащий из мрака тоннеля.
Рядом с челноком контруголка, который был подобен остроконечной пасти крокодила, высунутой из омута его засадного пребывания, стоял суровый путеец в выцветшем от погодных неурядиц и явлений и, поэтому, потерявшем первичный ядовитый оранжевый цвет жилете. Он хмуро смотрел на процесс конденсирования влаги на "крокодильей морде" . «Эх, тудыть его в качель, мне бы кто накапал»... И только протяжный гул колёс модеронов и портальных кранов рассёк тишину, покоящуюся на тонких потоках поднимающегося вверх тёплого воздуха...
Жёлтый выцветший жилет успел сделать два больших шага, прежде, чем раздался добрейший и приятнейший голос молодого напарника: «Григорий Никанорович, не изволите ли бутербродик с домашней колбаской»? Эхом и тончайшей вибрацией эти заветные слова отозвались на бывшей росинке, превратившейся в веснушки на кончике контры. «Как же я завидую этим зверям, мне жить осталось до первого поезда; даже мне дано понять, о чём подумал жёлтый выцветший жилет». И веснушки были таки правы, именно это жилет и подумал. Прошмыгав носом, Григорий Никанорович, в искренней надежде, тихо пророптал: «Витюня, голубчик, ты очень добрый малый, а больше ничего не взял»? «Да нет, вот только огурчик с памадоркой». Григорий Никанорович сел на рельс, его глаза смотрели в пустоту тоннеля. В них можно было прочесть скорбь и не оправдавшуюся надежду. Даа, подумалось Григорию, огурчика с памадорчиком только и не хватало. И тут бодрый голос молодого и неопытного напарника пронзил кокон, сплетённый невидимыми усиками огурчиков с молодыми побегами чесночка: «А я вам в сумку вчера положил, там осталось что-то, Григорий Никанорович, вы не видели»? « Обедд! Уряаа! - услышали с другого конца тоннеля. «Ёшкин кот, километра дороги мама». Удивлённо высказались с северного портала.
На другой день контра уже высунула ноги с обох порталов тоннеля, но неудовлетворённый Григорий Никанорович косо впивался взглядом в сторону моста через Биэль. Какая река пропадает, подумал Григорий. И всё этот Днепр, йошкин барабошкин. «Витюля» - позвал он напарника, -«вот скажи мне, мелкий ты пакостник, какое отношение имеет Днепр к Биэли и Мелеки»? «Ну эта, как его, она, нет, они, эээ...Забыл». «Ну ты умный» - прошумел Григорий Никанорович и дал щелбан по носу Витюле. Нос затрясся в мелкой амплитуде. Витюня был доволен своим ответом, ведь такой знак по носу означал - молодца парень! Витюня нёс в правой руке чекувалдометр, левой останавливал носовую вибрацию. Контра лежала вдоль рельс на 175 метров. Последняя, подумал Григорий. « До конца недели бум делать, понял, шо я вагарю»? «Понял, Григорий Никанорович, а раньше кончить мона»? «Кончать будешь только через мой труп, Витюша». Они сели на рельс и раскрыли пакетик, в котором покоились две котлетки с хлебушкой. « Витюнь, а огурчик есть у тебя»? «Сёдни не брал», ответил Витя. «И правильно, молодец Виктор». Глаза Григория Никаноровича сверлили Витюню долгим проницательным взглядом. Витюня чмякал губьями, так ничего больше и не вымолвив. Время неумолимо шлёпало к обеду