Немногие знают о таком виде спорта.
Практически почти никто и ничего о нём не знает.
И тем не менее это прекрасный фантастический невероятный вид спорта!
Процветал он на торцовках Архангельских лесопильно-деревообрабатывающих комбинатов.
И назывался «ручная поштучная выдача досок».
Что такое спорт?
Люди начинают состязаться в каком-то виде активности.
Всегда очень конкретном.
Податчики досок соревновались за… внимание руководства.
Руководство ставило лучших податчиков на самые хлебные места.
Чтобы побольше зарабатывал и не смотрел «налево» то бишь в другую смену или в другой цех.
Цехов на Соломбальском ЛДК было ровно два.
В каждом ровно четыре торцовки.
Работали в три смены.
Потому податчиков было по одному на торцовку на одну смену – двадцать четыре.
Вот они то и бились за лучший кусочек пирожка в форме зарплаты.
Теперь о существе движения:
Воткнуть крючок в торец шестиметрового хлыста, вдернуть его из завала и за полсекунды уложить на торцовочный стол.
Делается это, как и вообще всё настоящее – руками.
Но силы руки недостаточно, и приходится вращать весь корпус. Выбрал доску. Прицелился в торец. Одним мощным движением разворачивая весь корпус на 80 градусов вырвал доску из завала, пока она в воздузе повертел её туда-обратно выбирая наилучшее для торцовщицы положение и положил на стол ровно между шипами ползущих цепей.
Каждые три секунды ползет новая «ниша» - «гнездо» для укладки. За это время надо осмотреть завал, выбрать доску, воткнуть крючок в её торец, выдернуть, повертеть, положить ровненько в гнездо.
В часу 3600 секунд.
За сам недо уложить в гнезда 1200 досок.
Каждая длиной шесть метров, толщиной двадцать четыре миллиметра, шириной от 15 до 32 сантиметров.
Я эту работу обожал!
1200 досок в час это за восемь часов 9600 концов.
Но мы – мастера подачи – укладываем то одну, а то и две досочки в паз!
В среднем тысяч десять одиннадцать за смену.
Шесть дней в неделю. 310 смен в год.
Десять тысяч грубо множим на триста и получаем… три миллиона досок в год!
Боже мой! Какая эта работа!
Это простор наслаждение – чувствовать себя властелином материала!
Редкий податчик досок выдерживал на торцовке больше года!
Люди гарантированно оставались «без рук».
Связки лопались, жилы безбожно тянулись, начинались миозиты, был целый набор характерных специфических травм. И люди не выдерживали. Уходили.
А мне повезло!
Я проработал на ней ТРИ ГОДА!
И перекидал не менее 11 миллионов досок, потому что работал нередко вторую, а изредка и третью смену подряд!
Особо подчёркиваю: эту работу я именно обожал!
На ней я чувствовал себя полноценным здоровым молодым человеком.
До этого всё детство и всю юность я болел.
Болел непрерывно, дико, страшно, жутко.
Я жил в царстве боли, и непрерывно преодолевал боль.
Меня душили кашель и судороги.
А тут..
Я наконец то дорвался и самоутвердился именно как мужик! Мужик на поштучной выдаче досок!
Мне нравился мой цех!
Я любил свой цех.
Я восторгался им!
Я любил рёв рубительной машины и вой пилорам.
Когда все двенадцать рам раскручивали свои маховики цех погружался в рёв!
Громадный ствол сосны за тридцать секунд превращался в разваленный пакет досок!
Десяток громадных натянутых как струна стальных пил рвали его тело зубьями в чудовищном ритме и это была музыка нашей атаки!
Потоки брёвен по бассейнам подгонялись к окорочным станкам, лишались коры и поднимались к рамам первого ряда, после развала бревна весь набор проталкивался на раму второго ряда
И на ней разваливался уже в поперечном направлении после чего свежеполученные доски валились на столы обрезных станций. На этих визжащих истошно станциях доска во мгновение ока лишалась обзола с обеих сторон. Узкая полоска остатков коры летела в рубительную машину, а доски с нескольких станций падали на мой стол, сплетались в завалы и уже здесь всю массу перемещало устройство моего стола подачи, а затем группа цепей подтаскивала завал к самому краю и они нависали над торцовочным столом. И вот здесь вступали в дело мои косые мышцы живота и широчайшая мышца спины. Мощный поворот туда и расслабленный возврат в прежнее положение!
Фигурист, прыгая, обычно вертится в одну сторону. Податчик досок в другую сторону вертеться просто не может. Стол сконструирован под правую руку и соответствующую стойку. Рывок! Вращение тела. Вращение доски в воздухе, точная укладка…
Первые полгода я ходил с забинтованными руками тренируя связки к нагрузкам. Через три года они начали рваться.
Прямо во время бросания досок я штудировал серьёзные книжки, проверял свои научные гипотезы и, наконец, именно на торцовке открыл Мерцающие шахматы! Если бы проводилось первенство мира, я был бы чемпионом мира. Так подавать доски, как это делал автор этих строк практически никто не мог.
Люди столько просто не выдерживали.
Но первенств мира в этом уникальном красивейшем виде спорта не проводилось. А жаль!!!
Мне нравилась сама структура движения тела от кончиков пальцев на руках до кончиков пальцев на ногах в развороте волной! В обратном порядке так крутит тело дискобол, метатель копья или метатель ядра . Но одно дело – включение мышц во время толкания ядра и совсем другое – включение мышц каждые три секунды с выдергиванием из завала шестиметровой доски. Доски лежат друг на друге внахлёст и с середины где-то прочно зажаты лабиринтом других досок. В каждом завале есть «ключевые» доски, с которых следует начинать раздёргивать завал. Если не разобраться, можно очень быстро просто надорваться. И это величайшее искусство – за доли секунды выбирать в шестиметровом по длине завале из сотни досок ту единственную, которая поддастся с наименьшим усилием. А потом нужно точно и правильно вонзить острие крючка в торец намеченной «жертвы». Мне повезло! Я начинал работу в юности с мясного цеха в офицерской столовой, с оввалки мяса. Ежедневно мы разделывали пару другую коровьих туш. Это приходит с опытом – точное втыкание острейшего ножа в нужный межпозвоночный диск! Разделка позвоночника требует очень четкого знания и структуры мышц и связок, и правильного положения руки на ноже и алмазного глазомера!
Так и в завале!
Но повторять этот фокус десять тысяч раз за смену….
А я был идиотом!
Мне нравилось!
Я просто плавал в облаках от счастья.
Цех – это открытое всем ветрам пространство.
Это тысяча сквозняков.
Однажды я присел в рубке электриков сыграть с Серёжей в шахматы.
Сыграл. Решил пойти в раздевалку – смена закончена, вечером турнир.
И вдруг обнаружил что мне кто-то не даёт встать!
Что кто-то прочно подло держит меня сзади.
-Отпусти! – зло приказал я.
Сережа уставился на меня с удивлением: - Ты чего?
-Кто у меня за спиной? – спросил я, ожидая услышать нормальный ответ.
В тот вечер я сыграл самую лучшую партию в моей жизни!
Пожертвовал чистую ладью за мощный пешечный центр и чёрными раздавил позицию партнёра!
Володя Лисицын сказал мне тогда:
-Партия достойная финала города!
А на турнир меня тащил на себе мой партнёр, наш замечательный электрик Серёжа!
Так мне впервые в жизни отказал позвоночник.
Мне эта работа снится до сих пор.
Недавно узнал, что мой цех и весь мой комбинат ликвидированы!
Я хотел умереть на торцовке, но Бог распорядился иначе.
Да! Жестокий! Да – запредельно травмоопасный!
Но самый красивый вид спорта в мире!
И если бы проводились чемпионаты мира, я уверен – выиграл бы! Потому что я его любил.
Искренне.
Всем своим существом.
Как дай Вам Бог…
