Сегодня мы с вами поговорим о социальной памяти. И это далеко не абстрактно философская тема. Ведь дефицит социальной памяти у наших сограждан ограничивает их возможности отстаивать свои интересы, вынуждая их годами топтаться на месте и плясать на граблях. Пересматривая старые материалы “Лаборатории” автор этой статьи то и дело сталкивался с близкими темами, которые повторялись из года в год. И не раз так случалось, что мы выступали в роли “минздрава, который предупреждал”. Вообще, работа над ошибками недавнего прошлого - крайне частый жанр в политическом сегменте рунета. Автор статьи - далеко не старик, но на его глазах люди уже, как минимум, шестой раз попадаются на посулы либеральной оппозиции. И это притом, что даже лица на обложке не сильно поменялись. По крайней мере, Навальный и господа из “Эха Москвы” никуда не исчезли. Ну вот давайте и используем уличную деятельность либеральной оппозиции как первый пример для разбора феномена социальной памяти.
Почему у нас отшибло память?
Пойдём от противного - давайте подумаем, почему люди из года в год напарываются на одни и те же грабли. Самое простое, что приходит в голову: речь, возможно, идёт о разных людях. Как-никак, поколения меняются и происходит, как минимум, частичная ротация массовки на площадях. Что ж, мы учтём этот фактор, но главным его считать никак нельзя. Добавим сюда то, что несколько меняется и география выступлений. Несмотря на то, что пузырь под названием Москва продолжает надуваться, акцент потихоньку смещается в регионы. Тем не менее, в массовке либеральных митингов можно встретить и весьма зрелых людей. Причём именно жертв политического шулерства, а не тех, у кого есть реально общие интересы с их организаторами всего этого цирка.
Быть может, мало предупреждали? Это уже несколько ближе к истине. Если собрать по сети все предупреждения - причём не только со стороны левых и коммунистов, но и некоторых прозревших либералов и других правых, то получится целый архив. Иногда подобные предостережения невольно подают сами либеральные идеологи, как это было, когда месье Венедиктов выступал на украинском ТВ. Другое дело, что все эти статьи и заметки, видео и картинки размазаны во времени и пространстве.
“Это другое”
Однако далеко не достаточно собрать все подобные материалы в один архив. Ведь есть ещё одна неприятная особенность массового сознания, крепко связанная с дефицитом социальной памяти. А именно представление о том, что любой опыт уникален. Скажем, многие не хотят видеть связи и преемственности между либеральной элитой ельцинских времён и немалой частью либеральной оппозиции.
Что ж, если ваша память очень коротка, то для вас это утверждение верно. Так или иначе “Это другое” и “Не обобщай” - излюбленные отговорки для загнанного в угол горе-спорщика. По-умному это явление называется партикуляризм и воспроизводится очень широко. Реклама и маркетинг внушает покупателю одинаковых шмоток и гаджетов, что он - уникальный потребитель уникального товара. В школьном и университетском образовании место систематического подхода заняла средневековая зубрёжка и новомодное “кейс стади”. И, наконец, господствующие течения философии наперебой предают проклятию теоретические обобщения и прочие формы “авторитарного дискурса”. Итак, мы добрались до одного из важнейших, но не единственного фактора. Идём дальше.
Информационный перегруз
Мы можем сколько угодно смеяться над своими бабушками и дедушками, которые собирают газетные вырезки. И всё-таки, в эпоху постоянного дефицита информации такая привычка выглядела более чем здраво. Но времена меняются, и сегодня нас больше беспокоит другое - как бы не потонуть в окружающем нас океане информации. И касается это не только среднего поколения, но и молодёжи, хорошо освоившего Интернет.
Ведь одно дело - ловко серфить по пространству Всемирной Паутины - а другое, уметь фильтровать входящую информацию. Так, чтобы не перегрузить мозг и не попасться на очередной лохотрон. Собственно, одна из стихийных реакций на информационную перегрузку - ослабление долговременной памяти. Тем более, что существует немало технических средств, способных её отчасти заменить. Что ж, флешка или жёсткий диск компьютера может сохранить информацию, но вот заменить собственный разум они не смогут.
Поэтому, сколько ни покупай гаджетов, без тренировки мозга обойтись никак нельзя. Однако даже самый тренированный и дисциплинированный одиночный мозг может дать слабину - особенно под влиянием сильных эмоций. И не так уж важно, каких: гнева или радости, разочарования или надежды. Лучший пример тому - печальное явление, которое мы полусерьёзно - полушутя назвали “синдром биения головой об стену”.
Кто сказал, что бесполезно биться головой об стенку? Мы.
Речь идёт о многочисленных случаях, когда умные и опытные товарищи сползают вправо, причём далеко не по низменным мотивам. Никто их не подкупает, не запугивает. В дело вступает другое - чувство безнадеги и безысходности, желание сделать хоть что-то, уцепиться хоть за призрачную возможность. Наверное, типичнейший пример такого поведения - эволюция Бориса Кагарлицкого сотоварищи, приведшая их в логово розоватой “ручной оппозиции”.
Часто последствия подобной ползучей капитуляции усугубляются тем, что отступление прикрывается громким барабанным боем. Дескать, это не панические метания, а умные комбинации. Учитесь. Так затягивается петля из страха, безысходности, самообмана и лжи. Так мы теряем ценных товарищей. Впрочем, мы несколько отвлеклись от исходной темы. Хотя главное нам удалось показать - даже самый сильный мозг бессилен в одиночку перед ветрами забвения. И вот мы подходим к самому главному.
Как работает социальная память?
Думаю, вы заметили, что выше мы исходили из того, что каждый запоминает, вспоминает и забывает в одиночку. Но, строго говоря, человеческая память по определению социальна. Ведь само мышление человека настолько прочно сшита с языком, с этим важнейшим коллективным интеллектуальным инструментом. Однако нас интересует социальная память в крайне узком смысле слова: как коллективная рефлексия социальных групп. Проще говоря, память коллектива о своём участии в общественной жизни.
Жизнь - это не компьютерная игра, и опыт в ней человек не получает раз и навсегда. Социальный опыт - чего бы он ни касался, нуждается в воспроизводстве. Месяцы и годы без работы по специальности, например, способны лишь ослабить вашу профессиональную компетенцию. Что уж говорить о политической активности, которая даже для большинства политически ангажированной публики - занятие довольно редкое. Но чем можно восполнить подобную нерегулярность индивидуального участия?
Именно эту роль играют институты, которые собирают, обрабатывают, спрессовывают и хранят память о социальной активности. Их великое множество - от личных дневников, мемов и групп по интересам до социальных теорий, книг и политических партий. Чем более эффективные институты использует человек, тем большие возможности он имеет для отстаивания своих социальных интересов при прочих равных. Просто потому, что нашему герою оказывается доступен для практического использования более широкий, глубокий и протяжённый пласт социального опыта.
Трудно не заметить, что большинство этих институтов в бытовом смысле слова не материальны, а идеальны. Это именно то, о чём говорил один известный человек с лысиной: “идея, овладевшая массами, становится материальной силой”. Если же пойти дальше, то речь идёт просто о другом уровне организации материи - об общественной ткани, состоящей из связей между людьми и их группами.
Три измерения социального опыта
Вернёмся, однако, к социальному опыту. Мы говорили о том, что у этой материи есть ширина, глубина и протяжённость. Давайте разберём эти параметры. Каждый из нас - носитель некоторого набора социальных ролей и имеет свой круг общения. Обращаясь к коллективной социальной памяти, человек как минимум отчасти расширяет этот горизонт, примеряя на себя другие социальные роли и общаясь с теми, с кем он и в жизни бы не смог встретиться. Не случайно же говорят, что книги - это переплетенные люди. Скажем, автор этой статьи никогда не сидел за штурвалом самолёта и в кабине машиниста поезда. Тем не менее, пилоты и машинисты для него - не инопланетяне, а такие же люди, у которых с ним есть много общих интересов.
Что касается протяжённости опыта, то речь идёт не только о прошлом, но и о будущем. Не будем повторять банальности о важности изучения истории - пусть это за нас скажет более авторитетный специалист, а именно Марк Блок в его книге “Апология истории”, которую мы вам очень советуем. Однако мы хотели бы обратить внимание на очень злободневную вещь: всевозможные политические шарлатаны очень любят выдавать свои идеи за нечто новое и уникальное. Мало-мальски приличное знание истории даёт иммунитет против таких простеньких трюков.
Что до будущего, то что бы ни думали скептики, но любая сознательная деятельность человека проективна. То есть направлена на будущее. Нет ни одного мало-мальски серьёзного вопроса, в котором можно последовательно жить сегодняшним днём. В этом плане призывы рекламщиков, политических идеологов и прочих профессиональных брехунов “жить текущим моментом” - плохо замаскированное предложение отказаться от собственного разума.
Глубина восприятия
И, наконец, у социального опыта есть глубина. Ни одно мало мальски значительное общественное явление не однослойно. Ведь в нём пересекаются десятки факторов - социальных и природных, сталкиваются разные интересы тысяч людей. Чаще всего даже самый осведомлённый участник события действует в нём в условиях дефицита информации. Разный уровень глубины понимания некоего явления может приводить, порой к диаметрально противоположным выводам.
Скажем, на чисто эмоциональном уровне восприятия мы можем бесконечно сочувствовать кому угодно, попавшему под каток наших репрессивных органов. В том числе и лидерам и идеологам либеральной “оппозиции”. Однако чем глубже мы погружаемся в реальные экономические и политические интересы этих лиц, как негодование сменится сдержанным одобрением, а затем и нейтральной констатацией. Немного раскроем, чтобы упредить разрыв шаблона у многих наших читателей.
Допустим, мы узнали, что месье Навальный - национальный шовинист, враг рабочего движения и мошенник. Это вызовет справедливое негодование и мысль “на надо же, наконец его за дело посадят”. Однако останавливаться на таком уровне понимания рисковано - можно из лагеря либеральной “оппозиции” перекочевать в не менее чуждый нам лагерь охранителей. Поэтому копнём дальше и узнаем, что Алексей уже не первый раз выходит сухим из воды, и каждый раз не без помощи столь, якобы, ему ненавистных кремлёвских сидельцев. Значит, господин Навальный не так уж, на деле, и враждебен существующему режиму и, более того, крайне необходим ему в качестве игрушечной оппозиции. Наше сдержанное одобрение его ареста сменяется дзенским спокойствием. Плевали мы на это дело сами и другим советуем, нечего подыгрывать дерущимся панам.
Подобные многослойные события в политике или её имитации - дело далеко не редкое. Чтобы закрепить тему и убедить некоторых подозрительных читателей, что мы не зациклились на мистере Навальном, приведём ещё один пример. Давайте вспомним недавние времена первой волны Covid-19. Наши чиновники призывают людей отдавать все силы на борьбу с пандемией. На первый взгляд всё замечательно - сейчас мы увидим колонны врачей и добровольцев, тысячи новых койкомест и сотни заводов, которые перешли на производство лекарств и СИЗов. Неужели наши власти исправились, неужели все разговоры о лени, коррупции и бессердечности чиновников - это поклёп?
Дальше, казалось бы, мы видим только продолжение этой линии: власть ругает недостаточно бдительных граждан и несознательных врачей. Дескать, не время капризничать - сейчас пандемия. И те, кто остановился на этом уровне понимания - а если точнее, то непонимания ситуации, охотно пополнили собой толпы гневных комментаторов, осаждавших странички медицинских сообществ и профсоюзов. Да вас, бездельников, за такое отношение к людям надо гнать из профессии! Сколько уже можно подтираться клятвой Гиппократа и так далее.
Но стоит лишь немного спуститься с небес на землю, пообщавшись с живыми врачами и пациентами, как картина начинает радикально меняться. Бравые чиновники, призывавшие нас к самоограничению, а кое-кого - и к самопожертвованию, сами-то и пальцем в эту сторону не шевельнули. Всех же собак повесили на медиков и, на пару с господами-бизнесменами, тешатся тем, как врачи и пациенты сцепились между собой. Если же вооружиться калькулятором и азами экономических знаний, то можно докопаться и ещё глубже - до грязных делишек, которые бизнес и власть обделывали под шумок пандемии. Но и здесь есть немалый риск зарыться не туда - впасть в конспирологию, объявив пандемию результатом заговора неких тайных сил. Словом, глубин социального опыта - параметр далеко не линейный.
Где хранить социальный опыт
Мы уже говорили, что успешность социальной борьбы во многом определяется способностью собирать, обрабатывать, хранить и использовать социальный опыт. И для этого, повторимся, нужны определённые институты. Какие из этого следуют выводы для нас и наших собратьев по несчастью?
В первую очередь, изучение истории, экономической и политической теории - это не праздное дело. Это стоит понять не только рядовым обывателям, но и самим создателям контента, претендующим на политическую сознательность: ютуберам и блогерам, создателям политических кружков и популяризаторам. Если вы, действительно, хотите приносить пользу обществу, не стоит ограничиваться изучением и популяризации своего предмета ради него самого. Ко всему прочему, увязывая свою тематику с по-настоящему актуальными социальными проблемами, вы сделаете ваш контент более понятным своей аудитории.
Во-вторых, недавний опыт социальной и политической борьбы, каким бы глупым и неприглядным он не был, надо собирать, систематизировать и анализировать. Меж тем, многим левым, например, гораздо интереснее копаться в гораздо более отдалённых исторических эпохах. Естественно, что людей можно понять: чего стоят даже довольно масштабные события осени 1993 года по сравнению с Октябрьской Революцией. Однако для обывателя первые могут оказаться ближе и практически понятнее, при всей их противоречивости и даже глупости.
В третьих, нужно приучаться самому и приучать других к социальной рефлексии. Помнится, во время борьбы против реформы Российской Академии Наук учёные завели себе привычку - после каждой, даже успешной акции, проводить работу над ошибками. И ведь это тот редкий случай, когда протестующие выбрали в целом правильную стратегию и тактику и выжали из ситуации почти всё возможное. К слову, современные медиа дают огромное разнообразие инструментов для подобной рефлексии - социальные сети, блоги и так далее. Критикуй себя и других сколько влезет.
Не меньшая беда, с которой надо нещадно бороться - вольное или невольное стремление забыть о своих прошлых заблуждениях и ошибках. Юный пламенный большевик ещё только недавно был либералом или монархистом, а уже мнит, что родился под сенью красного знамени. Меж тем, как показывает практика, быстро меняющие флаг неофиты - не лучшая часть любого движения. Наиболее же надёжные кадры получаются из тех, кто свои взгляды выстрадал.
Естественно, что здоровая критика и самокритика возможна в рамках широкой организации открытого типа, а не замкнутой секты. Это вовсе не значит, что мы собираемся сами и советуем другим дружить со всеми, кем ни попадя - лишь бы набрать побольше списочного состава. Но у сети из множества организаций больше возможностей по всем фронтам, чем у узкой тусовки единомышленников.
И, наконец, социальный опыт надо научиться передавать. Причём так, чтобы он не оседал балластом в головах и без того перегруженных информации людей. И здесь не мешает вспомнить, что хороший педагог не только учит учеников, но и учится у них сам. Выслушивая людей с их повседневными проблемами, помогая им разобраться в, казалось бы, незначительных вопросах, мы обогащаемся оживить социальным опытом, анализ которого может дать нам много нового и освежить старое.
В этом плане мы хотели бы обратить внимание на наших новых друзей с Дальнего Востока - объединение кружков “Комната 404”. Эти ребята отличаются от многих других кружков политического самообразования тем, что не просто читают классиков и анализируют на свой лад высокие политические материи, но и применяют свои знания для нужд социальной борьбы. Это возвращает нас к заголовку статьи. Многие знают слова: помнить - значит бороться. Верно и обратное: бороться - значит помнить.