В назначенный день я сидела у него в приемной. Я ждала его уже около часа, но он так и не появлялся. Его помощница уже несколько раз предлагала мне чай или кофе. В конце концов, я сдалась и выбрала кофе.
Наконец депутат появился. Я видела из окна, как перед зданием остановилась служебная черная « Camry », из нее вышел Кирсанов и быстрым шагом направился в приемную.
Вскоре меня пригласили.
Когда я вошла, Кирсанов встал, улыбнулся и очень любезно поздоровался со мной. Пригласил сесть. Я опустилась в кресло напротив него. Воодушевленная таким доброжелательным приемом, я почувствовала, что с большой вероятностью Кирсанов не откажется мне помочь.
– Два кофе, будьте добры, – обратился он к секретарю, и я улыбнулась, вспомнив нашу первую встречу.
– День какой-то сегодня суматошный, – сказал Кирсанов, – даже поработать толком не успел сегодня. То на объект выезжал, то еще какие-то дела… Извините, что заставил вас ждать.
– Ничего страшного, – сказала я.
– Итак, чем я могу вам помочь?
Я собралась с духом и рассказала ему все: о том, как узнала о строительстве ферросплавного завода, о том, как поместила объявление в сети, и как люди на него откликнулись, о том, сколько уже собрано подписей.
Он внимательно слушал меня, откинувшись на спинку кресла. Я говорила, он ни единым словом не перебил меня. Он только слушал, задумчиво поигрывая ручкой.
Наконец я замолчала. Сказано было более чем достаточно. Я сделала все, чтобы убедить Игоря Кирсанова. Если он не захочет взяться за это дело, то это будет не моя вина. Но почему-то я была уверена, что он – возьмется.
Некоторое время он молчал. И тут я почувствовала некий червячок сомнения. Холодок пробежал по спине. Что, если он откажется? Вдруг он скажет, что борьба обречена?
– Вы очень много сделали. Тем более, все сами, без всякой помощи со стороны…, – наконец сказал он. – Я давно слежу за деятельностью вашей группы.
– И что вы об этом думаете?
– Лично для себя я пока не нашел достаточных аргументов для того, чтобы разделить вашу позицию. Но это только мое мнение.
– Ясно, – сказала я. – Можете не продолжать.
– Подождите, – Кирсанов успокаивающе поднял руку, – я сказал, что для меня ваша позиция не кажется достаточно аргументированной. Но я не специалист. Я считаю, что к решению данного вопроса надо привлекать не только общественников, но и специалистов в данной области для того, чтобы сформировать консолидированное мнение. Я не считаю, что вам нужно сворачивать борьбу. Ее нужно перенаправить слегка в иное русло. Вы должны работать вместе с учеными, с металлургами, с экологами. И в результате ваше мнение будет обоснованным. А пока что вы просто кричите на всех форумах, что город собираются травить, в ваших аргументах даже нет логики.
Я усмехнулась.
– К черту логику. Я знаю, что такое металлургическое предприятие. Я жила в нескольких километрах от алюминиевого завода. Можно сказать, через дорогу. В двух шагах. Так что я лучше, чем кто-либо, знаю, о чем говорю.
– Я понимаю ваши опасения. Но ведь алюминиевый завод и ферросплавный завод – это несколько разные вещи…
– В любом случае это предприятие черной металлургии. А они не бывают безопасными. Если вас интересует сравнительный анализ количества выбросов от одного завода и от другого, то дайте мне полчаса в интернете, и я их вам предоставлю.
– Не сомневаюсь в этом. Но я хотел сказать о другом. Я раньше уже слышал о запланированном строительстве и разобрался в вопросе. Благодаря современным очистным сооружениям ферросплавный завод сможет приблизиться к максимальному уровню безопасности. Вот к чему необходимо стремиться, а не к полному запрету строительства.
– Нас это не устраивает. Это и есть консолидированная позиция нашей группы, – сказала я.
Кирсанов вздохнул.
– Лучше бы вы прислушались ко мне. У вас больше шансов добиться модернизации завода, чем запрета на строительство. Если вы пересмотрите свою позицию, так будет лучше для дела.
– Мы пока не собираемся отказываться от своего мнения.
– И очень жаль. На самом деле не так страшен черт, как его малюют. Этот завод планируют разместить в одиннадцати километрах от города. Так что жители даже не ощутят его выбросы.
– В одиннадцати километрах, говорите? Что такое расстояние в одиннадцать километров, если речь идет о подобном предприятии? А вы знаете, что выбросы от металлургических предприятий края регистрируются даже в Канаде, и, между прочим, канадцам владельцы этих заводов выплачивают компенсации? Подумайте только, канадцам! А жителям края, которые буквально живут на этой металлургической помойке – ничего!
–Значит, дело только в том, что лично вы не получаете компенсационные выплаты? Я правильно вас понял?
– Боже мой, с вами невозможно разговаривать. Я хотела сказать вовсе не об этом. Но если вы заговорили о финансовой составляющей, то, так и быть, давайте обсудим этот вопрос. В нашей стране существуют лазейки, и ими всегда пользуются владельцы подобных предприятий. Тут идут в ход различные толлинговые схемы, регистрация в оффшорных зонах и все то, что позволяет фактически, на законных основаниях, не платить налоги по месту ведения производства. В результате олигархи богатеют, бюджеты региона остаются дефицитными, а населению получает огромную порцию выбросов. Или я не права?
– Я согласен, что на данный момент у нас в крае такие проблемы существуют. Но это в очередной раз доказывает, что надо заниматься реальными проблемами, а не заводом, который еще даже не построен.
– В России нет законодательства и реально работающих механизмов по защите населения от подобного воздействия предприятий. И собственники заводов этим пользуются, зачем им лишние траты, если и так все сойдет с рук. Нет у нас и адекватного контроля над окружающей средой со стороны контролирующих инстанций. Так почему, видя подобные примеры в лице абсолютно всех краевых предприятий, я должна верить каким-то « Mras . su »? Все бумажные аргументы за экономическую полезность и экологическую безопасность гроша ломаного не стоят до тех пор, пока в корне не будет изменена работа уже действующих промышленных предприятий.
– Именно об этом я и пытаюсь вам сказать. Необходимо заниматься изменением работы уже действующих предприятий. Я вам уже полчаса пытаюсь об этом сказать, но вы не хотите меня слушать.
– Это вы не хотите меня слушать, – сказала я.
И я знала, что это – правда. Не то чтобы Кирсанов не слышал меня. Он просто совершенно меня не понимал. Он мыслил совершенно иными категориями.
И это было неудивительно. Тот, кто учился в физико-математическом классе престижной школы, и кому с десятого класса было уготовано место работы в администрации, никогда не поймет того, кто вырос на рабочей окраине.
– Общесоциальные вопросы невозможно оценивать с точки зрения личной выгоды. Действие завода будет лежать в другой от ваших ценностей плоскости, это промышленность и экономика. Однако лично вам польза будет косвенная. Вы сами можете посмотреть, на что расходуются бюджетные средства, и вы увидите, что это и медицина, и образование, и социальные программы и много чего еще. Больше денег в бюджете – больше социальной ответственности, это очевидный факт. Сравните, как велась хозяйская деятельность в эпоху перестройки, и сейчас – разница ведь налицо, и вся разница именно в наполняемости бюджета. Подумайте об этом.
– О чем же?! О толпах зеков, которые смогут чуть лучше питаться на копеечные налоги? А может быть, вы о московских олигархах предлагаете мне подумать? Я, конечно, понимаю, что вы даже на кладбище вместо крестов видите плюсы, но я вот их не вижу. Да покажите мне хоть один завод, отвечающий хоть каким-то требованиям!
– Я совсем не об этом хотел сказать…
– Перефразируем: помимо половины таблицы Менделеева в легкие – я что получу?
– Умение мыслить о чем-то помимо личного шкурного интереса, глобальнее – в масштабах экономики города, региона и страны, – отличает просвещенного человека от невежественного хомячка с мещанскими интересами личного потребления.
– Лучше быть хомячком, чем шакалом, – сказала я.
Мне показалось, что я перешла грань.
Это было оскорблением. Мои слова нельзя было воспринять иначе.
Но Кирсанов только пожал плечами.
– В любом случае, я ничем не смогу вам помочь. Я – городской депутат. А завод – проект федерального значения.
Я задрожала. Это был его окончательный ответ. А ведь я до последнего надеялась, что в итоге он все-таки нам поможет…
Я вдруг поняла: все это время он издевался надо мной. Он с самого начала знал, что не будет помогать мне. С самого начала… Но вел этот диалог, спорил, пытался переубедить. Зачем? Чтобы провести беседу и не отказывать сразу?!
Я встала и направилась к выходу. Уже у двери обернулась, собираясь еще что-то сказать. Но ничего не сказала.
Я проиграла. Говорить больше было не о чем.