Предыдущая глава (начало) смотри:
Вечером ужинали вместе в парадной столовой. Немолодая пышнотелая баба под молчаливое одобрение хозяина накрывала на стол и искоса поглядывала на Иллариона. Анисья, так звали прислугу, всю жизнь прожила в поместье, была из бывших крепостных, дворовой девкой, да так и осталась при хозяине. Теперь она выполняла обязанности кухарки, сиделки и поверенной в делах одновременно.
- Отведайте, молодой барин! Для вас готовила, старалась изо всех сил!
Она запнулась на полуслове, встретившись взглядом с внезапно нахмурившимся хозяином.
- Может быть, молитву прочтём? – преодолев неловкость, спросил Илларион.
Отец никогда не был религиозен. Мода на различные духовные течения в высшем свете быстро менялась, отец не поспевал даже следить за ней, и так и остался на духовном распутье. Тем не менее, он поднялся со стула для молитвы.
- Читай, - серьёзно произнёс он. - Ты у нас теперь главный по духовной части! - и чуть дрогнувшей рукой наложил на себя крестное знамение.
Ели не спеша. Анисья постаралась на славу. Кроме пасхальных куличей, пасхи и яиц была заливная рыба, запечённый барашек, всевозможные закуски.
За ужином Илларион рассказывал о своей жизни. Об академии, о своих успехах, о сомнениях, о стоящем перед ним выборе. Отец внимательно слушал, и слегка улыбался, задумчиво поглядывая на сына. Рассказал Илларион даже о встрече с отцом Иоанном.
- Наслышан, наслышан,- отозвался отец. – Легендарная личность. И каков он на самом деле?
- Не знаю, батюшка, как вам его описать. С виду нет в нём ничего особенного. С кем-то добр, с кем-то строг. Но главное - он Божий! Понимаете, Божий человек. Это сложно передать словами, это надо видеть, пережить!
Анисья, видимо по привычке, присела к столу на краешек стула и с интересом слушала рассказ молодого барина. Она следила за тем, как пустели тарелки, и торопилась наполнять их новой порцией угощений, подкладывая лучшие куски старому хозяину.
- Вс ё балует меня! - извиняющимся тоном произнёс отец, указывая глазами на Анисью. - Если б не она, то … - отец смолк и потупил глаза.
- Я рад, батюшка, что вы… - Илларион хотел сказать: «не один», но запнулся на этих словах и подумал: - Как же он не один, если эта старая прислуга - его единственный близкий человек. А где же всё это время был я?
- То есть, это хорошо, что вы с нами. - Обратился он уже к Анисье. – Вы бы присели, разделили с нами трапезу!
- Что вы! - Она внезапно залившись румянцем, поспешно встала со стула и поправила рукой его обивку.- Я на минутку присела, по привычке.
Но отец повелительно опустил глаза, и женщина покор но села за стол.
- Итак, сын мой, - вернулся к прерванному разговору отец. - Какое же решение ты принял? Каков твой дальнейший путь?
Илларион выдохнул воздух и с вдохновением произнёс:
- Служить! Главное, служить честно и верно. Не ради награды, а ради того, чтобы быть рядом со Христом, чтобы жизнь не прошла напрасно и может быть, хотя бы один человек на земле с моей помощью обрёл веру в Бога.
- Как же похож на отца!- вдруг воскликнула Анисья. – И батюшка ваш всегда говорит: «Я верно служил, и в этом - оправдание моей жизни!» Вот так же, как вы, барин, также!
Илларион взглянул на отца и встретил в его взгляде понимание и даже одобрение.