Как известно, в Городе всю зиму творится что-то странное. Падает подозрительный снег в подозрительном количестве, и все застревает. А потом, сколько снег ни чистят – не помогает. Снегоуборочные машины выезжают и целыми днями снег отгребают, а в итоге выходит что-то несуразное вроде велосипедной дорожки и вала среди проезжей части. На тротуары сил и вовсе не хватает. Ну, да это не страшно: станут когда-нибудь проходимыми сами собою – каждый, кто там ступает, что-то да приминает… Не сегодня – так завтра, не завтра – так послезавтра, не послезавтра – так через неделю растопчут.
Ну, Народ, как водится, недоволен. Нет бы взяли ломики да лопаты – дружно, весело с шутками да прибаутками порасчистили бы весь Город. Ведь никто же не запрещает! Нет, они вместо этого матерятся, бесятся и стенают, проклиная коммунальщиков и Голову Города Шалопаева. Не Народ, а иностранные агенты – честное слово!
Очевидно, что не обошлось тут без черной магии. Ибо все в затмении каком-то. Даже снег не в себе – валится и валится, как заведенный. Да такого количества снега в природе и не бывает! В прошлую зиму Голова Пан-или-Пропал о снеге вовсе не беспокоился: ежели иногда что-нибудь выпадало, так тут же само таяло. Глобальное потепление же – все это знают. А тут – снег да морозы. Это явные происки чернокнижника Роман Антоныча по прозванию Дурной глаз. Он, поди, в ледяном подземелье где-нибудь пристроился и гримуар из человеческой кожи читает. Что-нибудь забавное ему попадется там – и опля – пожалуйста – снега по самые ноздри навалило за ночь, и собаки по улицам бегают синие да зеленые… Африканскую чуму свиней тоже явно он насылает. И неизвестного происхождения газовые атаки. И нефтяные пятна на воде тоже. И никто не может найти на Роман Антоныча управу. Даже сам Прокурор его побаивается. Лучше уж Голове Шалопаеву надавать по шляпе, что с уборкой снега, мол, не справляется, чем Роман Антоныча зря тревожить.
Что же делать остается при таком печальном раскладе? Веровать, что весна непременно настанет. Жечь чучело Масленицы, печь жаворонков, постом и молитвой спасаться можно. Только даже ежели снег однажды сам и растает, ведь Роман-то Антоныч на этом не остановится. Уж чего-нибудь он да устроит для собственной забавы: либо река из берегов выплеснет, либо земля поползет со склонов, либо где-нибудь рванет канализация – может статься, даже не ливневая… Уж Роман Антоныч – он ведь такой неугомонный…
Ходят слухи, будто сокрушаются Прокурор и Голова Шалопаев, что у Пан-или-Пропала перед уходом для городских нужд матушкино благословение конфисковать не догадались. А теперь поздно.
Нестор Толкин