Овдовев, он вскоре снова женился и в угоду новой жене отвернулся от своих дочерей. Спустя много лет его внучка отчаянно пытается разобраться в причинах этой жестокости. Трогательная история, рассказанная писательницей Тэмсин Грей.
В детстве я практически не знала своего деда. Верней, знала о нем только по рассказам мамы: что он, например, умел вязать и обожал крикет; что он был социальным работником и стал первым в Великобритании директором социальных служб; что по религиозным соображениям выступал против военной службы. А еще — что после ранней смерти моей бабушки Риты он очень быстро вновь женился и, по сути, бросил своих дочерей на произвол судьбы.
Мне очень трудно было совместить воедино два эти разных образа: в маминых рассказах Дэнис, с одной стороны, представал чудесным человеком, с другой — оказался никчемным отцом и дедушкой. Много лет меня преследовала эта невыносимо печальная история, и очень хотелось понять, как же такое могло случиться. Мне повезло: судьба подарила мне шесть недель незадолго до его смерти, чтобы узнать деда поближе и разгадать эту загадку.
Моя мама была старшей из четырех его дочерей. Семья жила по принципу: иметь «излишнее, а не необходимое»; например, у них было пианино, но не было занавесок. Бабушка вечно опекала всех бездомных и несчастных, так что в их временных пристанищах (они очень часто переезжали) всегда было полно посторонних страждущих. Одной из тех, кого они приветили, оказалась Марджори — коллега Дэниса. Из-за проблем со слухом она была очень одинока. На ней и женился отец после смерти Риты, и Марджори стала для его детей классической злой мачехой. Сначала она избавилась от всех Ритиных вещей, потом от собаки — любимицы всей семьи, и наконец, от девочек, как только они немного подросли. Когда они покинули дом, их больше не звали в гости, и Марджори делала все, чтобы Дэнис не виделся с дочерьми.
В этой истории меня больше возмущало поведение не Маржори, а Дэниса. Как мог он поставить интересы новой жены выше интересов своих осиротевших девочек? По словам моей мамы, Марджори была форменной негодяйкой. Но было непонятно, почему Дэнис согласился на роль отца при злой мачехе, прямо как в сказках. Однако тем больше маму к нему тянуло. Она всеми силами старалась не потерять с ним связь, писала ему письма и поздравительные открытки, ликовала, если удавалось изредка с ним повидаться.
Мне казалось, что повсюду рядом с нами витает тень моей бабушки Риты, хотя ее имя и не произносилось
И вот случилось невероятное. Накануне своего 70-летия Дэнис сумел преодолеть сопротивление Марджори и пригласил дочерей вместе с семьями приехать в Девон, чтобы отпраздновать его юбилей. Для меня это было невероятным, из ряда вон выходящим событием. Стояла прекрасная погода, и мы устроили пикник на берегу. Мама и ее сестры по-детски радовались возможности пообщаться с отцом, стараясь во всем ему угодить.
Дэнис, все еще красивый и представительный, оказался очень похожим на знаменитого режиссера Дэвида Аттенборо. Он катал нас на лодке, играл с нами в крикет. Марджори тоже была здесь. Она не выглядела как злодейка, скорей, чувствовала себя неловко из-за своей глухоты, к тому же ей нельзя было находиться на солнце, и она сидела поодаль от нас в тени.
А мне казалось, что повсюду рядом с нами витает тень Риты, хотя ее имя и не произносилось. После этой встречи все вернулось на круги своя, и я не видела Дэвида еще семь лет. И вот однажды — мне тогда был 31 год — мама позвонила мне и сказала, что он в больнице, что он умирает. Ему хотелось успеть написать воспоминания, и он просил меня помочь, зная, что однажды я уже помогала с этим одной безнадежно больной женщине. Я сразу сказала «да». Это был шанс лучше узнать его и, может быть, получить ответы на свои вопросы.
Дэнис и Марджори жили в Эксетере. Но Марджори сама в это время лежала в больнице после операции и не захотела, чтобы я остановилась в их доме в отсутствие хозяев. Друзья Дэниса помогли мне с жильем. Я нашла его в обшарпанной палате, от других пациентов его отделяла занавеска. Вид у него был измученный. На нем была кислородная маска. Он посмотрел на меня настороженно, и в первый момент мне даже показалось, что он меня не узнал. Но тут он снял маску и дотронулся до моей руки.
«Я так рад, что ты здесь, — проговорил он. — Ты принесла ноутбук?» Он понимал, что ему недолго осталось, и был очень собран. На протяжении шести следующих недель он медленно диктовал мне, иногда делая паузу, чтобы подышать через маску. Раз в несколько дней я распечатывала очередную порцию своих записей и давала ему почитать, чтобы он мог внести поправки.
Чем больше я узнавала его, тем больше мне хотелось стать для него кем-то большим, чем просто секретарь. В порыве откровенности я рассказала ему, что влюблена в мужчину, который меня не любит. Он кивнул, но ничего не ответил. Помолчал, вздохнул и сказал: «Ну что, продолжим?»
Воспоминания, которые он хотел оставить потомкам, были связаны с его детством. Я чувствовала разочарование, мне так хотелось продвинуться дальше, к событиям, касавшимся моей мамы, но постепенно я стала все глубже проникаться историей, которую он хотел рассказать.
Он был одним из пяти братьев. Их родители были несчастливы в браке. У отца были проблемы — возможно, шизофрения или последствия контузии. Тем не менее, Дэнис запомнил его как доброго и заботливого человека. Когда Дэнису было четыре года, отец забрал его и ушел из дома. Они уехали в Саффолк на мотоцикле с коляской, в которой и сидел малыш, воодушевленный тем, что отец выбрал его в напарники для этой авантюры.
Это было воспоминание о безграничном счастье — как они мчались по зеленым долинам Саффолка под тарахтение мотора. В конце концов, их нашла полиция, Дэниса вернули к матери, и отцу запретили приближаться к их дому. Потом мать снова вышла замуж и уехала с новым мужем за границу, а Дэнис с братьями оказался в интернате.
В школе ему нравилось. Он играл в крикет, лазал по деревьям, зимой как-то раз провалился в прорубь на пруду. Иногда ему мерещился отец, но он сам сознавал, что вряд ли это было в реальности. Однажды, когда он играл в крикет, отец «материализовался» на краю поля. Вне себя от счастья, Дэнис старался изо всех сил, чувствуя на себе взгляд отца. Игра закончилась, он обернулся — но отец исчез.
Брошенный в детстве, он, в свою очередь, бросил своих детей. Он передал эмоциональную травму следующему поколению
Меня очаровал образ этого мальчика, чья жизненная сила сумела превозмочь его страдания. И я очень близко к сердцу приняла тему его отверженности. Я чувствовала, что именно здесь кроется ответ на вопросы, которые я не решалась задать. Он окончательно оформился, когда Дэвид рассказал историю про каникулы, которые им с братьями в кои-то веки довелось провести с матерью в отеле у моря.
В один из дней она как бы между прочим упомянула, что их отец умер. Новость ошеломила мальчика, он бросился к себе в номер и рыдал от отчаяния. Позже выяснилось, что отец умер во Франции, в нищете и одиночестве. После того как Дэвид рассказал об этом, мы какое-то время молчали. Его глаза блестели.
«В то время гораздо трудней было говорить о смерти, — сказа он. — Взрослым стоило бы больше думать об эмоциональных потребностях детей». «А как насчет эмоциональных потребностей твоих дочерей?!» — вырвалось у меня. Сердце колотилось. Он кивнул и попытался что-то сказать, но заплакал. Я видела его раскаяние и в этот момент наконец простила его, обняла и сама заплакала. Мне все стало понятно.
Брошенный в детстве, он, в свою очередь, бросил своих детей. Он передал эмоциональную травму следующему поколению. Оглядываясь назад, я вижу, что тема брошенности имеет отношение и к моей жизни. Очевидно, совсем не случайно я стала работать с детьми из приютов. А уже позже я написала книгу про мальчика, мать которого исчезла.
Дэнис прожил еще год. Каким-то чудом ему стало лучше, Марджори забрала его домой и заботилась о нем. Я опубликовала его воспоминания и послала ему экземпляр. Мне сказали, что утром перед смертью он смотрел турнир по крикету, в котором победила Англия, и в экстазе вскочил с коляски с криком: «Мне все лучше и лучше! Я все моложе и моложе! Я могу ходить! Я могу прыгать!» Он умер, пытаясь прыгнуть. Когда я думаю об этом моменте, я вижу перед собой жизнелюбивого мальчика, которого я смогла так хорошо узнать за эти шесть недель.
Об авторе
Тэмсин Грей, писательница, автор книги «Ее там нет» («She’s Not There», The Borough Press, 2018).