Антон Ежов - к.м.н. врач-психиатр, психотерапевт
Дорогие коллеги! В этом сообщении я бы хотел обозначить
три специфические трудности, которые я обнаруживаю во время ведения своего авторского курса
«Психиатрия для психологов». Для удобства я буду озвучивать их от первого лица, так как обычно они формулируются специалистами во время обучения.
Первая сложность: "Я не знаю как это называется"
Замечали ли вы, что после посещения какого-либо тематического
семинара, например, по работе с психологической травмой, вы начинали с
удивлением обнаруживать, что среди ваших клиентов есть те, кто переживает
кризисы развития, связанные с травмой, разыгрывает в терапии свой
травматический опыт, «внезапно» вспоминает эпизоды, связанные с
травматическим опытом?
Травма на какое-то время становится, на языке гештальта, "фигурой" в вашей практике. Значит ли это, что до этого в вашу практику не приходили клиенты с психологической травмой или эта тема просто резко, случайно и неожиданно возникла сразу у нескольких клиентов в терапии? Думаю, нет.
Я часто вижу, что на семинарах по психиатрии у моих коллег-психологов
возникают озарения по поводу тех феноменов, с которыми они сталкивались в
своей повседневной практике, но не придавали этому значение. Плохое настроение, заторможенность, нарушение аппетита, молчаливость
видятся как набор феноменов, которые не складываются в депрессивный
синдром. Сбивчивость, спутанность, нелинейность коммуникации не вызывают
интереса в плане дифференциации речевой хаотичности вследствие
эмоционального возбуждения и структурных расстройств мышления при
психозе, или наоборот, при обнаружении вязкости в деталях, застревании на
одной тематике, специалист может «проскочить» обсессивность мышления или
проявления психоорганического синдрома.
Я ни в коем случае не считаю, что практикующий психолог должен быть
асом психиатрии. Нет, скорее он должен быть как хороший музыкальный
инструмент «настроен» на клинику, открыть свое внимание и чувствительность
к этим аспектам диагностики. И если у него появляются сомнения, тогда есть
выбор: клиническая супервизия, направление к доверенному врачу-психиатру,
наблюдение состояния и конкретных симптомов в динамике, одним словом,
открывается пространство для творческого подхода в терапии.
Подводя итог этой части можно вспомнить о том, что «в начале было
Слово». Мы осознаем, что нечто существует, если знаем как оно называется. А
если мы признаем, что это существует, значит у нас есть выбор как с этим
обращаться.
Вторая сложность: "Если я знаю, как это называется, значит, я знаю, что это"
Если с первым пунктом все относительно понятно, то эта сложность
может вызвать недоумение. Между тем, спросите у ваших знакомых, что такое
стыд и вина, в чем их различие? Я уверен, что большинство не смогут ясно
ответить на этот вопрос.