Моя доставка на курсы была организована по высшему шпионскому разряду. Из клабхауса одновременно выехало сразу три мотоцикла: мы с Сан Санычем, Дэн и Джуд, Дроссель и тетушка. Всех девушек экипировали кожаными куртками и шлемами, полностью закрывающими лица. С учетом того, что по комплекции мы плюс-минус совпадали, определить, кто где сидит, со стороны было довольно затруднительно.
Перед кольцевой автодорогой колонна красиво разошлась в разные стороны: мы проследовали прямо, Дэн направо, а Дроссель по бабочке налево. Причем Саныч ещё и ускорился при этом. Мне за его широкой спиной было одновременно и спокойно, и… не очень спокойно. Все-таки на мотоцикле я до этого практически не ездила. Короткий перегон с Фрименом не в счет. Во-вторых, я не могла обернуться и посмотреть, не преследует ли нас кто-нибудь. Тут не до разглядываний, удержаться бы в седле. А уж когда мы попали в пробку, и Сан Саныч начал осторожно пробираться между рядами… В общем, эмоции во время поездки у меня зашкаливали. Но определенно со знаком плюс. Адреналин и всё такое.
На место мы прибыли вовремя, и даже с небольшим запасом. Саныч заранее присмотрел себе неподалеку кафе с парковкой, где и собирался ждать меня, а я отправилась на занятия.
Зачет, как ни странно, оказался довольно несложным. Преподаватель просто вывел на экран мою работу и начал спрашивать, как именно я работала над тем или иным элементом. Я начала всё подробно перечислять, но минуты через три мне улыбнулись и сказали, что зачет принят. Ну вот, а я так нервничала! Впрочем, не у всех моих одногруппников всё прошло столь же гладко. И если я ничего не путаю, то двое из них вообще тупо взяли чьи-то готовые работы, совершенно при этом не представляя механики их создания, а ещё четверо хоть и делали всё сами, но… что получившийся результат, что их ответы не слишком-то впечатляли.
Когда я вышла из аудитории, Саныч уже ожидал меня в условленном месте.
- У нас новости, - коротко приветствовал он меня.
- Надеюсь, хорошие? – мне на долю секунды стало безумно страшно, аж сердце куда-то провалилось.
- Да, конечно, - чуточку рассеянно отозвался наш президент. – Я назначил общий сбор, сейчас приедем в клабхаус и расскажу всем, чтоб по десять раз одно и то же не повторять.
Вот же заинтриговал! Ладно, осталось потерпеть не так уж много. С учетом того, как ездит Саныч в городском потоке, думаю, уже минут через сорок-сорок пять будем на месте.
Когда мы въехали в ангар, все были на месте. Руди, уже никого не стесняясь, подошел, помог мне слезть с мотоцикла, после чего крепко обнял и поцеловал. Родегаст смотрел на это с блаженным прищуром, будто отраднее зрелища никогда в жизни не видел. Остальные же предпочли сделать вид, будто ничего особенного не происходит. Впрочем, так оно и есть. Просто парень и девушка решили стать парой, ну и что?
Оглядев собравшуюся толпу байконуров и хранителей, Саныч предложил остаться внизу. Ну да, в нашей уютной каморке мы бы поместились уже только стоя, учитывая габариты наших гостей.
Поцеловав Долли, Саныч забрался на сцену и уселся на колонку, после чего обратился к нам.
- Друзья, у меня два вас две новости.
- Давай традиционно с плохой! – крикнул Дроссель.
- Да мне обе нравятся, - пожал плечами Сан Саныч. – Но есть вопросы… Короче, дружественная студия готова предоставить нам свое помещение и оборудование под запись альбома на трое суток. Бесплатно, то есть даром. Но за это мы должны отыграть концерт в их локации. И помидорка на тортик: концерт уже через две недели. У ребят там сложная многоходовка, им надо успеть в начавшийся сезон раскрутить ресторан и клуб. Они считают, что зрители на нас пойдут, мы товарищи достаточно известные, по их мнению, ну а вслед за нами подтянутся и другие группы. Место пока никому не известное, достаточно далеко от метро находится. Минут двенадцать-пятнадцать туда топать, а люди такое не слишком любят. Короче, определенный риск есть. С другой стороны, уговор есть уговор. Даже если концерт окажется провальным, студию нам всё равно выделяют. А вы сами помните, сколько бы нам это стоило, если бы мы шли по обычному пути, не раз уже это обсуждали. И да, Джун, я вижу, как ты подпрыгиваешь. За сведение отвечаешь ты, без вопросов. Я знаю, что ты профессиональный звукорежиссер, и пульт никому просто так не уступишь.
- Вот кто им мешал хотя бы на пару месяцев раньше такое предложить, - горько прокомментировала Долли. – Концерт я с такими связками совершенно точно не отработаю. В студии – возможно, что-то получится, но и то не факт. Вся надежда на Бонни. Но ей тогда придется срочно репетировать все наши песни в соло-варианте. Или же с Дросселем. И партии менять придется во многих вещах. А времени осталось в обрез.
- С учетом того, как ты успела примерно за такое же время натаскать её вообще с нуля, - вкрадчивым голосом начал Дроссель, - думаю, скорректировать партии особого труда для тебя не составит. Что до меня – я готов!
- Что скажут остальные? Может, проголосуем? – предложил Саныч. – Кто за то, чтобы ввязаться в эту авантюру? Поднимите руки!
Подняли все, кроме меня и Долли. Ну и хранителей, которые формально к Bike O’Noir отношения не имели. Я же не решилась голосовать из-за уважения к нашей солистке. Я не хочу занимать её место! И не хочу, чтобы она грустила по этому поводу.
- Расклад понятен, - прикинул Саныч. – Долли, Бонни, Дроссель, за мной! А вы пока организуйте всем пиццу, что ли? – кивнул он в сторону парней.
Мы поднялись в клабхаус.
- Долли, у тебя всё серьезно? – сразу же атаковал её Дроссель, едва за нами закрылась дверь.
- Серьёзнее некуда, - кивнула она. – Фониатр вообще пока не дает прогноза. Говорит, что налицо сильное перенапряжение связок. А то будто я этого не знаю! Пока полоскаю горло, ем всякое неприятное, но без особого результата. Даже в лайтовом режиме распевки перехватывает минут через пять-шесть. То есть одна песня – и я надолго выбываю.
- Бонни хотя бы в теории сможет заменить тебя в ключевых вещах?
- В теории – сможет. На практике – надо серьезно садиться и прямо вот под нее осмысливать каждую песню. У меня это займет примерно… ну пусть час на песню, включая заметки и ноты. То есть где-то три дня на весь наш репертуар. Потом надо брать и репетировать. Тут уж как пойдет, и многое зависит от памяти Бонни. У неё с этим пока определенные проблемы, что есть – то есть. Ну в крайнем случае сделает себе любую раскладку, как ей удобнее, поставит на пюпитр, и будет петь с листа, не страшно. Если мы делаем расклад на двоих, мужской и женский вокал – тут и проще, и сложнее одновременно. Друг друга вы подстрахуете и оттените. Но вам придется буквально каждый вечер репетировать и репетировать. Короче, я сделаю всё, что могу, но за результат не отвечаю. Он уже на девяносто процентов от меня не зависит от слова никак.
- Бонни, - Дроссель посмотрел на меня. – Ты готова к приключению? Забудь о том, что у нас почти нет времени. Вообще наплюй и разотри. Ты готова попробовать и испытать себя? Просто ради фана. Тем более Саныч сказал, мы на результат не завязаны. Наше дело – выступить. А вот потом мы уже оторвемся в студии. И бог даст – Долли тоже сможет записаться. Но для этого нужно отстоять концерт. Ребята – сама видела, рвутся в бой. Я и помогу, и подстрахую. Но сейчас всё зависит только от тебя.
Не знаю, как я в этот момент не грохнулась в обморок. Вы чего, такая ответственность – и вся на мне?! И вы думаете, даже если я боюсь до дрожи в руках, я смогу сейчас взять и отказаться? И подвести тем самых всех друзей, которые за эти два месяца стали мне самыми родными людьми?
- Я очень постараюсь спеть всё, как надо, - надеюсь, мой голос прозвучал не слишком жалко.
- Значит, решено. Соглашаемся, - и Саныч веско припечатал специальным деревянным молотком об столешницу.
Я уже знала благодаря ликбезу от ребят этот байкерский прикол. Удар молотка означал: президент сказал – весь клуб подписался. Дайте нашатыря, что ли, перед глазами все плывет…
Больше никаких слез. Часть 77