ЗЕРКАЛО ДЛЯ ИМПЕРАТОРА

Юзефович, Леонид Абрамович. Филэллин: [ роман в дневниках, письмах и мысленных разговорах героев с отсутствующими собеседниками] / Леонид Юзефович. – Москва: Издательство ACT: Редакция Елены Шубиной, 2021. – 380 с.

Тяга к истории, вымышленной и реальной, кажется, становится доминирующим трендом у петербургских писателей. Мне уже приходилось рассуждать об этом в связи с новым романом Евгения Водолазкина. И вот другой, чтимый мною, автор Леонид Юзефович выдал нагора текст, который представляется весьма далеким от реалий нынешнего дня. Но это обманчивое впечатление, потому что писатель отнюдь не так прост в своем посыле. Он взял за основу нового сочинения известную из учебников тему – борьбы Греции за собственную независимость. Вспыхнуло же восстание ровно 200 лет назад. И нынешние власти Эллады пытаются широко отметить эту дату. Звали нашего Президента, но он решил туда не ехать. И если вы внимательно будете читать «Филэллина», то обнаружите в текст сего вольного сочинения на заданную тему прямые исторические параллели с фигурой Александра Первого, так и не пожелавшего оказать поддержку инсургентам против турецкого владычества.

Впрочем, я уже забегаю вперед и пытаюсь раскрыть поскорее собственное понимание прочитанного. На самом деле жанр своего повествования Леонид Абрамович определил снайперски точно – смотри расшифровку подзаголовка книги. Правда, лукавый автор скрыл от читателей степень фантазии и степень достоверности приводимых им текстов. Установить точно: где реальные мемуарные свидетельства переходят в зону домысла и вымысла не представляется возможным. Хотя бы потому, что рядом с вымышленными персонажами действуют реальные исторические лица и персоны. Да и сам писатель элегантно уходит из-под возможных упреков в недостоверности, указывая в краткой аннотации книги: «Реконструкция прошлого не была моей целью. «Филэллин» - скорее вариации на исторические темы, чем традиционный исторический роман».

Следовательно, по указанию автора, так к нему и будем относится. Сосредоточившись на главном действующем лице – отставном штаб-капитане Григорий Мосцепанове, жаждущем вступить в ряды греческих повстанцев и способствовать тому, чтобы Александр-Освободитель поддержал их вооруженную борьбу. И по сути весь сюжет полифонического повествования складывается из этого мотива, а все его повороты лишь ускоряют действие, или, чуть притормаживая его, дают пищу для ума на тему о том, как человек ощущает себя на переломе истории. Кто-то из классиков философской мысли однажды заметил, что история – это деятельность преследующего свои цели человека. История филэллина Мосцепанова именно про это. Про то, как человек добивается поставленной цели и реализует овладевшую им политическую идею. Стоит заметить, что термин «филэллин» хотя и введен в оборот Леонидом Юзефовичем в оборот, обозначает ту персону, которая как раз и испытывала симпатии к борьбе Греции против Османской империи.

Масштаб романа – хронологический и пространственный – приближается к формату эпопеи, но эту грань не переходит. Просто от читателя книги Юзефовича требуется внимание, потому что автор постоянно меняет фигуру повествователя, давая слов j то самому Мосцепаноу, то придворному лекарю русского царя, то его слуге, то представителям дворянской элит s , то наемному французскому офицеру, а то и вовсе – возлюбленной главного героя. Из этого и складывается то объемное ощущение эпохи, которое бывает так трудно достичь в тексте литературного сочинения на историческую тему. По всему тексту разбросаны самые разные суждения. Иные из них могут быть сопоставимы и с нынешними реалиями. Например, вот утверждение греческого лекаря, спорящего с одним из инсургентов: «Мне неловко было напомнить ему, что при революциях последние могут стать первыми, но вторые никогда».

Чем далее погружаешься в текст «Филэллина», тем все отчетливее осознаешь смысл книги. Она не только и не столько про сумасбродного сторонника греческой независимости, сколько про государя-императора, буквально уставшего от собственной исторической роли победителя Наполеона и сооснователя Венского конгресса. Александр Первый будто смотрится в зеркало, наблюдая за суетой приближенных вокруг собственной особы. И отчасти Леонид Юзефович косвенно подстегивает своим текстом уверенность в том, что миф о «старце Кузьмиче» не так уж и вымышлен. Во всяком случае, тот император, отражение которого мы увидели в тексте романа, был вполне способен на такое радикальное решение собственной судьбы. Но, оставаясь верным принципам исторической достоверности, писатель все же оставляет своих читателей на развилке между правдой и вымыслом. Зато договаривает историю Мосцепанова до логического финала. Хотя сия личность не вызвала у меня восторга и сочувствия.

Другое дело – французский офицер Шарль-Антуан Фабье, который и есть образец человека долга. Хотя и он, по сути, есть некий тип наемного военного. Но он хотя бы честно излагает в своих записках сомнения и размышления, которые приходят к нему в голову по мере все большего и большего участия в той самой войне против турок-османов. Позволю себе роскошь развернутой цитаты из его дневника: «Как француз, я требователен к стилю. Всю жизнь мы сажаем сад, чтобы гулять по нему в старости; мой дневник – одна из его аллей. Удовольствие от прогулки не должны омрачать мусор, некошенная трава, крапива у ограды.

«Идите вперед, уверенность вас догонит» - советовал ученикам Д^Аламбер. В пятнадцать лет я сделал эту рекомендацию своим девизом. Она казалась мне апофеозом житейской мудрости. Я извлек ее из чулана памяти, сдул с нее пыль, и она засверкала алмазными гранями».

Леонид Юзефович в очередной раз приоткрыл нам завесу над историей, доселе известной узкому кругу лиц. Зеркало он поставил перед нами в виде изящного и остроумно стилистического текста. А подходить к нему и всматриваться в то, что случилось два века тому назад (согласно фактам и вымыслу автора) – личное дело каждого. Но поверьте: увиденное отражение прошлого может вас несказанно удивить.

Сергей Ильченко