Крупнейшим из государств, образовавшихся в XV в. на развалинах Улуса Джучи, была Ногайская орда. Ее основателем принято считать беклярибека Едигея, бывшего в конце XIV – начале XV вв. фактическим правителем Улуса Джучи. После его смерти его потомки сумели сохранить свое высокое положение. Первоначально их владениями были степи в междуречье рек Яик (Урал) и Эмба, но постепенно им удалось распространить свою власть также на сопредельные земли, включая Астрахань, южных башкир и часть казахов и каракалпаков. В отличие от прочих орд бывшего Улуса Джучи, ногайцами управляли не ханы из рода Чингиза, а бии из рода Едигея, поэтому первоначально они вынуждены были признавать над собой формальную власть сибирских Джучидов. Так, в 1481 г. объединенные войска сибирского хана Ибака и ногайского мурзы Ямгурчея разгромили ставку хана Большой Орды Ахмата, а самого его убили. Однако уже в начале XVI в. ногайские бии перестают признавать власть Джучидов и становятся полностью самостоятельными правителями.
Дипломатические связи между Русью и Ногайской ордой были установлены в 1480-х гг., однако отношения осложнялись противоречиями из-за Казани, в которой каждая из сторон стремилась утвердить свое влияние. В 1496 г. ногаи помогли сибирскому хану Мамуку свергнуть с казанского престола прорусского хана Мухаммед-Эмина и самому воцариться в Казани. Они и дальше участвовали в борьбе за Казань на стороне антирусских сил. Так, когда в 1505 г. Мухаммед-Эмин отказался признавать над собой власть русского государя, ногаи прислали к нему 20-тысячное войско, с которым он осаждал Нижний Новгород. Ногайское влияние в Казани еще более усилилось после утверждения на казанском престоле в 1521 г. династии Гиреев. В том же году ногаи участвовали в опустошительном нашествии на Русь крымского хана Мухаммед-Гирея.
В 1549 г. бием Ногайской орды стал Юсуф, проводивший антирусскую политику. В противоположность ему Москва стала поддерживать его брата Исмаила, которому через его послов было указано «приити на брата на своего на Исупа-князя войною за то, что онъ царю и великому князю не прямитъ, пословъ царя и великого князя безчествуетъ… и на всехъ недруговъ царя и великого князя Исмаилъ-мурза з детми и съ племянникы заодинъ быти: куды его царь и великий князь пошлетъ, туды ему ходити» (Никоновская летопись. ПСРЛ. Т. 13. С. 235). В 1554 г. между братьями вспыхнула война, в которой Юсуф погиб вместе со множеством своих родственников и сторонников. В Москву было сообщено, что «Исуфа самого убили и детей его и племянниковъ многихъ побили, а досталныхъ выгнали; а людей Нагайскыхъ на обе стороны многое множество побито: какъ и стала орда Нагайская, такой падежи надъ ними не бывало» (Никоновская летопись. ПСРЛ. Т. 13. С. 235). (12, 235, 241, 249, 255). Бием стал Исмаил, принесший шерть Иван e IV и признавший его своим государем. Недовольные его прорусской политикой ногаи в 1555-1558 гг. откочевали на Кубань, во владения Крымского ханства, где образовали враждебную Руси Малую Ногайскую орду (Казыев юрт).
После смерти бия Исмаила на ногайский престол вступил его сын Дин-Ахмет (1563-1578 гг.), отказавшийся от прорусского курса своего отца. В 1565 г. он направил послов к крымскому хану с предложением совместно захватить Астрахань: «Пошел бы царь к Асторохани с своеи стороны, а он (Дин-Ахмет)… к Асторохани поидет с своеи стороны. И мне (Дин-Ахмету)… в Асторохани поверят и в город меня пустят, и яз… тебе Асторохань однолично возму» (цит. по: Трепавлов В.В. История Ногайской Орды. М., 2001. С. 351). В 1566 г. от Дин-Ахмета прибыли новые послы с выражением готовности признать власть Девлет-Гирея: «Преж сего отец их (Дин-Ахмета с братьями) был в дружбе с московским государем и хотел… на себя крест положити. А мы… от бусурманские веры отступати не хотим и хотим… служити тебе. И ты б… нас жаловал по тому ж, как жалуешь брата нашего Казыя мурзу» (цит. по: Трепавлов. С. 352).
В 1567 г. в Крыму побывали послы мятежных черемисов, которые от имени Дин-Ахмета предложили Девлет-Гирею поддержать антирусское восстание в Казанской земле, рассчитывая при этом на поддержку ногаев. Крымско-турецкий поход на Астрахань состоялся в 1569 г., однако свою конницу ногаи для него в тот раз не предоставили, ограничившись лишь поставками продовольствия. Русский посол в Турции Иван Новосильцев сообщал в Москву, что ногаи туркам «присылали с кормы. А толко б… к туркам они корму не присылали, и многим было з голоду у Азторохани померети и не отоити прочь» (цит. по: Трепавлов. С. 350).
Тем временем в Турции и Крыму созрел план большого нашествия на Русь. В 1571 г. в Сарайчик прибыли крымские послы предлагать выдать дочь Дин-Ахмета за сына Девлет-Гирея Алп-Гирея, а также «Тенехмата князя и мурз подымати на государя московского». Дин-Ахмет согласился отдать дочь за крымского царевича и поставил условие: «толко… турскои и крымскои царь дадут нам жалованья болши московского государя, и мы… с турским и с крымским царем на московского государя заодин станем промышляти; а взяв Асторохань, отдадим турскому». В ответ крымские послы пообещали Дин-Ахмету «жалованья перед московским государем вдвое» (цит. по: Трепавлов. С. 353-354).
Данные Генриха Штадена и Посольского приказа согласны в том, что в походе Девлет-Гирея на Москву в 1571 г. участвовали тридцать тысяч ногайских всадников. Это были отряды из улусов мирз Уруса, Ураз-Мухаммеда и других. Поход закончился сожжением Москвы. Крымский посол сообщал в Литву, что татары убили шестьдесят тысяч русских людей и столько же угнали в рабство. Вдохновленный этим успехом, на следующий год Девлет-Гирей отправился в новый поход на Москву. На этот раз он намеревался завоевать Русское государство и разделить его между своими приближенными. Генрих Штаден сообщает: «Города и уезды Русской земли – все уже были расписаны и разделены между мурзами, бывшими при крымском царе; [было определено] – какой кто должен держать. При крымском царе было несколько знатных турок, которые должны были наблюдать за этим: они были посланы турецким султаном по желанию крымского царя. Крымский царь похвалялся перед турецким султаном, что он возьмет всю Русскую землю в течение года, великого князя пленником уведет в Крым и своими мурзами займет Русскую землю. Нагаи, которые были в войске [крымского] царя, были недовольны тем, что добыча поделена не поровну, потому что они помогали царю жечь [Москву] в прошлом году» (Генрих Штаден. О Москве Ивана Грозного. 1925 ).
Как мы видим, ногаи не только приняли участие во втором походе Девлет-Гирея на Москву, но и рассчитывали получить значительную долю при разделе русских земель между татарами. Если в 1571 г. на Русь отправились отряды отдельных мирз, то на следующий год сам бий отпустил в поход свои основные силы, будучи уверен в успехе этого предприятия. Сведения Штадена подтверждаются словами самого Дин-Ахмета, который позднее писал Девлет-Гирею: «А ведь… ты тем нас подбаел на Московское царство, что ты сказывал: Москву взял, а едешь на Москву на царство. И мы… за то с тобою и ходили» (цит. по: Трепавлов. С. 354). Поход Девлет-Гирея 1572 г. закончился сокрушительным разгромом татар под Молодями; среди убитых оказался и начальник ногайской конницы мурза Теребердей. После того, как разгромленные ногаи вернулись в свою орду и разбрелись по улусам, последовал ответный русский удар, целью которого стала ногайская столица.
Главный город Ногайской орды Сарайчик располагался на правом берегу реки Яик (Урал) в 60 км от ее устья. Вероятно, он был основан вскоре после возникновения Улуса Джучи. Согласно хивинскому историку XVII в. Абу-л-Гази, именно в нем обратился в ислам хан Берке. В 1333 г. по пути из Сарая в Хорезм Сарайчик посетил арабский путешественник Ибн Баттута. По всей видимости, он избежал разрушения во время нашествий на Улус Джучи Тимура, потому что последний, опасаясь засад на крупных переправах, пересекал Яик в его верховьях. После ухода чагатайских войск Сарайчик оказался в центре Мангытского юрта Едигея, из которого со временем и выросла Ногайская орда. Когда Едигей в 1419 г. погиб в бою в окрестностях Сарайчика, город перешел во владение его потомков. Однако им пришлось в течение длительного времени вести за него борьбу с казахской ветвью Джучидов, которые считали его своим наследственным владением. В конце XV – начале XVI вв. в Сарайчике находилась ставка казахских ханов Джанибека, Бурындыка и Касима, но после этого он был вновь отвоеван мангытами. Сигизмунд Герберштейн сообщает, что во второй половине 1520-х гг. Сарайчик уже находился под управлением ногайского бия Саид-Ахмеда бин Мусы.
Правящие бии Ногайской Орды проживали в своей столице, в основном, в зимнее время, а летом кочевали. Сарайчиком непосредственно управляли бийские наместники – даруги, в нем также проживали высшие духовные чины Орды – великие сеиды. Во времена расцвета Улуса Джучи Сарайчик был важным торговым центром на пересечении караванных путей; эта роль сохранилась за ним и в ногайскую эпоху. Кроме того, он почитался татарами как особо священное место, потому что в нем находились ханские усыпальницы. По утверждению Абу-л-Гази, в XIV в. в нем были похоронены ханы Тохта и Джанибек. В начале XVI в. Сарайчик стал местом погребения казахских ханов Джанибека и Касима. Эту практику продолжили и мангыты – в Сарайчике были погребены Едигей, его сын Нур ад-Дин и многие последующие правители Ногайской орды.
К сожалению, русские летописи не сохранили рассказов о русском карательном походе на Сарайчик в 1573 г., поэтому сведения о нем приходится собирать по крупицам из других источников. Русский посол в Крыму И. Мясоедов сообщал в Москву, что в начале 1574 г. («в великие говейна лета 7082») прибывшие в Бахчисарай ногайские гонцы доложили Девлет-Гирею: «Воевали… нас московские люди, Сарачик взяли и улусы воевали… У нас… у самих жены и дети московскои царь поимал в полон и юрты наши пожег». Те же события имел в виду Дин-Ахмет, когда в 1577 г. в разговоре с русским послом заявил: «Преже тово приходили государские люди в Сарачик и над отцом моим мертвым изругалися». О них же позднее упоминал преемник Дин-Ахмета бий Урус (1578-1590 гг.): «В прошлых летех… приходили козаки из Астрахани и Сарачик разорили» (цит. по: Трепавлов. С. 339).
Из этих отрывистых сообщений становится ясно, что в 1573 г. ногайская столица была взята и разгромлена служилыми казаками астраханского гарнизона. Эта карательная акция стала ответом на участие ногаев в походах Девлет-Гирея на Русь в 1571 и 1572 гг. Особое внимание привлекают слова Дин-Ахмета о том, что «государские люди… над отцом моим мертвым изругалися». Выше указывалось, что Сарайчик почитался татарами как священное место из-за наличия в нем захоронений их правителей. По всей видимости, разоряя эти захоронения, участники русского карательного похода сознательно стремились осквернить татарскую святыню. Примечательно, что разгром большеордынской столицы Сарая вятчанами в 1471 г. также сопровождался разорением татарских захоронений: «Тое же зимы Вятчане съвокупльшеся, шедъ взяша Сарай Великий, Татаръ всехъ изсекоша, а сущее все разграбиша, а инии мертвыхъ раскопываючи грабяху» (Львовская летопись. ПСРЛ. Т. 20. С. 296).
Поход 1573 г. стал лишь началом кампании по усмирению ногаев. Основную роль в ней в последующие годы играли волжские казаки. Их использование было особенно выгодно для русского правительства. С одной стороны, они всегда были готовы откликнуться на призыв Москвы выступить против татар, с другой стороны, русские власти, ведя с ногаями сложную дипломатическую игру, могли приписать казачьи набеги собственному почину волжской вольницы.
Новый разгром Сарайчика произошел в 1581 г. В августе этого года в Москву вернулся русский посол, сообщивший о грубом приеме русской делегации бием Урусом и передавший его слова: «Приходили… государевы козаки сего лета и Сарачик воевали и сожгли. Не токмо что людеи живых секли – и мертвых из земли выимали и гробы их розоряли. И нам то стало за великую досаду». В привезенной послом грамоте Уруса также говорилось, что казаки «ныне, сего лета пришед, Сарачик сожгли и разорили» (цит. по: Трепавлов. С. 340). Русское правительство отказалось принять на себя ответственность за эти действия. В боярском приговоре от сентября 1581 г. утверждалось: «А мы к Сарачику и на Волгу не посылывали; сами козаки своровали». Иван IV также указывал астраханскому воеводе В.Ф. Бахтеярову-Ростовскому отвечать на вопросы бия Уруса следующим образом: «Наши козаки на Сараичик не хаживали, а воровали будет на Сараичик приходили беглые козаки, которые, бегая от нас, живут на Терке, на море, на Еике» (цит. по: Трепавлов. С. 341).
В то же время царь довольно откровенно угрожал бию, что если ногаи не прекратят своих набегов на русские украины, то «повелим вас самих воевать и ваши улусы козаком астараханским и волским, и донским, и казанским, и мещерским – и над вами над самими досаду и не такову [как над Сарайчиком] учинят» (цит. по: Трепавлов. С. 342). Подобные угрозы не были для ногаев пустым звуком. Так, в 1580 г. они говорили русскому послу Т. Аристову: «А толко государь велит казаком у нас Волгу и Самар, и Еик отняти, и нам… всем от казаков пропасти – улусы наши и жон и детеи поемлют, и нам… где ся дети?». О том же они говорили в следущем году русскому послу В. Глебову: «На Волге… и на Еике многие козаки, теснота нам от них великая самим и животине. И толко… вперед на Волге и на Еику будут козаки, и нам… от них будет добре тесно» (цит. по: Трепавлов. С. 343).
Очередной крупный поход осевших на Яике волжских казаков на улусы в районе Сарайчика (сам город, по всей видимости, к тому времени уже лежал в развалинах) состоялся в 1586 г. Он сопровождался массовыми убийствами татар и угоном скота. Среди убитых оказались два сеида – высшие духовные иерархи Ногайской орды; также была захвачена в плен сестра бия Уруса. По утверждению бия, среди нападавших находился брат астраханского воеводы, погибший в стычке с ногаями. Ногайские послы в Бахчисарае жаловались крымскому хану: «И московскои… ныне с нами завоевался, и от московского нам учинилась теснота великая. Ныне московскои учинил на Волге казаков многих, а улусы нагаиские погромили многие, и от Волги их отбили всех… А ныне ходили воиною казаки на нагаи за Бузан реку и за Еиком днища с три воевали по реку по Емь (Эмбу). И им (ногаям) от московских людеи вперед прожить немочно» (цит. по: Трепавлов. С. 342).
В ответ на набег 1586 г. бий Урус объявил мобилизацию всего ногайского ополчения с целью уничтожить крепость, построенную казаками у впадения в Яик реки Илек. Первым к ней подошел мирза Саид-Ахмед с войсками правого крыла. В течение восьми дней казаки вступали с ногаями в стычки, после чего мирза ушел обратно. Спустя некоторое время с запада подошел сам бий Урус с основными силами и осадил крепость. Казаки при помощи самодельных пушек успешно отразили все ногайские штурмы. Надежда Уруса взять крепость измором не оправдалась, поскольку у осажденных было запасено достаточно продовольствия. Попытка поджечь стены при помощи примета также провалилась из-за внезапно начавшегося ливня. Когда ногаи стали сушиться, казаки устроили вылазку, разгромили войско бия и отогнали в степь его табуны.
К концу 1580-х гг. кампания террора, развязанная против ногаев совместными усилиями русского правительства и вольных казаков, принесла свои плоды. Основные ногайские улусы ушли за Яик, так как «у Волги боятца жити от волских козаков воины» (цит. по: Трепавлов. С. 343), что значительно снизило опасность их набегов на русские украины. Бий Урус вновь признал зависимость от русского царя и обещал «быти в…твоеи государевой воле… где ты, государь, велишь мирзам с нагайскими людми на недруга идти, и им ходити» (цит. по: Россия и степной мир Евразии. СПб., 2006. С. 248). Ногайская опасность была устранена на два десятилетия, до начала Смутного времени.
См. тж.:
https://www.litres.ru/sergey-petrov-11700776/moskva-protiv-ordy-duzhina-nozhey-v-spinu-evraziystvu/
https://www.amazon.com/dp/B0772TYVCC
https://ridero.ru/books/moskva_protiv_ordy/