«Будь, как вода, коль наше время — камень…», — смысл этих начальных строк аваза , спетого Хосейном Нуршаргом много лет назад, актуален, как никогда. Этот аваз открывает диск «Родина моя», записанный в 2010 году с ансамблем «Фераг», в составе которого играл Сияваш Валипур. Спустя десять лет этот музыкант вернулся в Москву и 2 февраля в Рахманиновском зале консерватории выступил не только как исполнитель, но и как автор музыки.
Тот факт, что концерты стали редки и проходят с ограничениями, имеет свою положительную сторону: люди стали больше ценить возможность услышать живую музыку в живом исполнении. Концерт иранской музыки научно-творческого центра «Музыкальные культуры мира» 2 февраля был вторым после вынужденного долгого перерыва. Публика ждала этого события. Навстречу её ожиданию музыканты несли искреннее, трепетное, глубокое послание.
«Первым номером программы «Луна в глубине колодца» будет очень тихая музыка...», — так было объявлено перед началом, и это простое, ясное слово «тихая» сразу заставило зал настроиться и прислушаться. Сияваш Валипур занёс палочки над струнами сантура и заиграл затаённое тремоло в басу на двух нотах, до-соль , перешёл на соль-ре , и тогда «шёпотом» вступили в ноту соль уд (Сабер Сури) и каманче (Ашкан Моради). И вот в эту же соль вступает голос. Эта первая нота — то ли ещё только вздох, то ли уже начало аваза ? И то, и другое. Тихий унисон голоса и инструментов — в музыке ещё как будто бы ничего не происходит, но этот будто обращённый внутрь себя унисон мгновенно даёт возможность и слушателю погрузиться в самого себя, услышать внутреннюю тишину.
В наступившей тишине, в свободном метре зарождается монолог-аваз — на персидском языке, которого большинство людей, сидящих в зале, не понимает. Стихи переведены и напечатаны в программке, но в момент звучания музыки умеющий слышать понимает то, что лежит далеко за пределами отдельно взятого поэтического текста, даже самого многослойного. Потому что как бы ни была велика сила слова, как бы ни было оно многогранно, музыкальный звук безграничен и не сравним ни с чем в своей способности передавать бесценную, уникальную духовную информацию.
После нескольких естественно льющихся фраз аваза начинается неторопливая, светлая и задумчивая, бесхитростная песня. В музыкальной ткани появляется ещё один тембр: древнейший из иранских инструментов рамочный барабан даф (Закария Юсэфи). Среди шума, среди лжи и цинизма, среди попыток установить законы, противоречащие законам мироздания — среди всего, в чём мы живём, эта песня льётся, как чистый родник. Через неё с нами говорит древняя мудрая культура, древняя и дышащая — ведь она глаголет устами молодых, современных нам людей, живущих в одном с нами мире.
После первой части программы, выдержанной в ладах «минорного» наклонения, засверкал луч солнечного света: в центре композиции — аваз на стихи Сияваша Касраи «Не поверю!..»
Не верит сердце в свою смерть...
Нет, нет, я в этот замысел не верю!
Пока со мной мой спутник — дыханье моей жизни, —
Не буду жить я с думами о смерти...
Как это может быть, чтобы живой цветок вдруг стал сухой травой?
Сколько жизнелюбия, непримиримости, восхищения, любви в этих стихах! С какой нежностью, как безыскусно, светло и в то же время как пронзительно озвучены они в авазе Хосейна Нуршарга!
Вся эта тихая изысканная музыка, общаясь со слушателем, незаметно вселяла в него спокойный свет знания, возвращала к пониманию истинного порядка вещей. Программа пролетела, как один миг, но этот миг — зерно, брошенное музыкантами в сердце каждого, кто сидел в зале. Каждому они подарили незримый «живой цветок», который каждый благоговейно укрыл в душе и унёс с собой в память об этой встрече с Вечностью.
Анастасия Новосёлова