Одноклассника закинули в женский толчок и дверь вдвоём держим, пока тот, пытаясь вырваться, её изнутри выламывает.
Тут как назло из соседнего кабинета выходит кланя. И уже кричит издалека: «А ну отошли! Кому говорю!».
Ах, если бы она только знала..
Одноклассника в толчке зовут Вовка Каширин. Он, скажем так, от природы своеобразной души человек. Чудаковатый, но неплохой. Мы давно дружим.
Но в те годы Вовку Каширина мы травили нещадно. Делали это особо активно класса с 3-го по 7-ой. Подростковая агрессия не знает границ. И кликухой обидной звали — Кашак.
Но о нём позже, а сейчас кланя вот-вот нас уже от двери отпихнёт!
Мы ему кричим за дверь: «Атас! Кашак! Кланя! Не ломись! Кашак! Нина Михайловна идёт! Каша-ак!».
Он не слышит, потому что сам из-за двери угрозами дерёт глотку, а дверь содрогается и хрустит под натиском его крепких ударов.
Мы её уже еле как держим. Кашак, это чуя, от двери как раз отошёл, чтобы взять разгон для самого мощного, победного удара.
Мы смотрим распахнутыми от ужаса глазами на кланю, не отпускаем дверь, мотаем судорожно головами и умоляюще лепечем: «Нет! Нина Михайловна! Не надо!».
«А ну отошли, говорю!», — и Нина Михайловна всей своей грозной массой без труда нас отпихивает от двери в сторону.
В тот самый момент, под натиском Вовкиного удара ногой с разбегу, дверь с треском распахивается как раз на бедную Нину Михайловну.
Какой там поднялся шум и кутерьма!
Дверью ей сломало руку. Она потом ещё долго с гипсом ходила.
И с Вовкой была не в ладах.
Нам тоже было стыдно.