Профессор поднял голову, оторвав взгляд от наваленных на столе бумаг, и увидел направленный на него пистолет. Не старый ещё мужчина в спортивном костюме держал оружие в слегка дрожащей руке: чувствовалось, что целиться в людей ему доселе не доводилось.
– Кто вы? – тихо спросил профессор, стараясь не двигаться. – Как вы проникли сюда?
– Я тот, кому больше всего в жизни необходимо ваше изобретение, профессор. – Мужчина шагнул назад и сел в стоявшее у стены кресло. – Можете называть меня Иваном Арнольдовичем.
Профессор поймал себя на мысли, что совершенно не боится. То ли преклонный возраст, то ли абсурдность и неожиданность ситуации не позволяли думать о том, что сейчас его могут убить. Он посмотрел на визитёра с лёгкой улыбкой и произнёс:
– Вы говорите о машине времени, не так ли?
– Разумеется. Все остальные ваши изобретения, как мне кажется, были лишь предвестниками этого прорыва в науке. Вам удалось совершить невозможное! Вы перевернули науку и показали…
– Как вы сказали, вас зовут? – перебил говорившего профессор. – Уж простите, в моём возрасте у человека остаётся не так много времени, чтобы выслушивать дифирамбы в свой адрес. А кроме того, вы, кажется, намерены меня убить?
Посетитель явно смутился и слегка опустил пистолет, направив ствол вниз.
– Простите, профессор, но мне очень нужно, чтобы вы выслушали меня и помогли мне. Я никогда не позволил бы себе такой наглости, но сложившиеся обстоятельства вынуждают меня прибегнуть к крайним мерам. Меня зовут Иван Арнольдович. Мне уже почти пятьдесят, и, значит, большая часть жизни уже прожита…
Услышав громкий смех профессора, Иван Арнольдович смутился ещё сильнее и тут же замолчал. Он положил пистолет на колени и смотрел на хозяина дома с полнейшей безысходностью и вселенской печалью в глазах.
– Вы странный человек, – сказал, отсмеявшись, профессор. – Тайно проникли в мой дом, угрожаете оружием, а потом оказывается, что вы пришли поговорить о затянувшемся кризисе среднего возраста? Мне почти восемьдесят, и вот это, батенька, возраст! А вы – мальчишка, уж простите. Впрочем, вы заинтересовали меня. Наверное, хотите проникнуть в своё прошлое и вернуть себе девушку, с которой танцевали на школьном выпускном балу? Или заменить цифры в лотерейном билете, чтобы обеспечить себе безбедное существование?..
– Не смейтесь надо мной, – тихо, но твёрдо произнёс сидевший на кресле визитёр и вновь направил пистолет на профессора.
– Тогда не смешите меня и не тратьте попусту моё время. Я не боюсь ни вас, ни смерти. Есть что сказать – говорите и проваливайте. Но поскорее.
– Я знаю, что вам удалось проникнуть в прошлое, а будущее закрыто полностью. Это так?
– Именно так, – ответил профессор. – Проникнуть в прошлое возможно, а будущее вариативно, оно изменяется каждую секунду, поэтому попасть туда практически невозможно. Для нас его просто не существует в конечном виде относительно текущего времени. Хотя один вариант всё же есть…
– Но как же тогда вы возвращались назад? – перебил профессора Иван Арнольдович. – Ведь если смотреть из прошлого, то сегодняшний день – будущее. И на тот момент его ещё не существует?
Профессор глубоко вздохнул и ответил:
– Не совсем так. Если кто-то из нашего времени попал в прошлое, то образуется своеобразный якорь. От точки, куда попал человек, до той точки, откуда он начал это «путешествие», время зафиксировано. Для путешественника уже есть сформированное прошлое, и его не изменить. Не пытайтесь это понять, просто примите как данность. К примеру, человек из прошлого мог бы проникнуть в наше время, которое является для него будущим, но только в том случае, если кто-то из сегодняшнего дня станет для него проводником. Это и есть тот самый вариант, о котором я говорил. Я мечтаю, чтобы кто-то из будущего пришёл и позвал меня в гости, но, по понятным причинам, этого не происходит.
– По каким это причинам?..
– А вы поставьте себя на место этого гипотетического «проводника». Стали бы вы кого-то сюда приглашать? Давать людям возможность увидеть то, что им не суждено понять? Но представьте, что к нам сюда попадёт учёный «технарь» из прошлого. Он увидит и, возможно, поймёт принцип действия некоторых аппаратов, а потом «изобретёт» их в своём времени. Прошлое изменится, перепишется история, а больше всего пострадает наука. Ведь, пока люди изобретали тот или иной прибор, они делали сопутствующие открытия, находили принципы и явления, которые можно будет использовать ещё где-то. Нет уж, я сыт этими экспериментами по горло…
– Так вы уже пытались это сделать? – воскликнул визитёр.
Профессор опустил взгляд на стол и тихо ответил:
– Это была моя ошибка. Молодой француз из начала XIX века, он очень интересовался математикой. Я был вынужден оставить его одного в своей квартире всего на несколько часов, а он, видимо, успел проштудировать современные учебники! Он очень плохо кончил, поверьте мне. И даже не спрашивайте, чего мне стоило выкрадывать его «открытия», которые он отправлял лучшим математикам своего времени! Хорошо, что он был студентом и ему никто не верил. Парня звали Эварист Галуа, но вам это ничего не скажет, уверен. Если только в энциклопедии заглянете.
Иван Арнольдович взволнованно вскочил с кресла и, уперев руки в столешницу, спросил:
– Но вы не просто проникали в прошлое, вы демонстрировали некие предметы, которые оттуда изъяли. И, как говорят исследователи, это подлинники. Но, по предположениям учёных, вы не просто привезли их оттуда. Вы каким-то образом их спрятали, обеспечив сохранность и безопасность, а потом, возвратившись обратно, в наше время, просто вскрыли созданный собственноручно клад.
– А вы неплохо изучили вопрос! Действительно, протащить во времени что-то материальное невозможно. Но я подарил историкам возможность исследовать то, что казалось потерянным навсегда. И они признательны мне за это, как и всё человечество. Подумайте только, что до моего изобретения люди могли только гадать об уровне развития древних африканских племён. Влажный субтропический климат уничтожил всё, что было ими создано – джунгли поглотили целые города. А я обеспечил учёным доказательства высоких достижений жителей Центральной Африки в культуре, науке и технике. Чего стоят только астрономические приборы: примитивные, но опережающие их время!..
– Профессор, историю я ненавидел ещё в школе, – скривился Иван Арнольдович. – Я очень уважаю ваши достижения, поверьте. Но мне нужно попасть в не столь далёкое прошлое. И я хотел бы там остаться.
– Вы от кого-то бежите? – раздражённо спросил профессор, обиженный тем, что посетитель перебил его. – Так проще куда-нибудь на острова или в тайгу. Тем более, что уровень цивилизации там не менялся столетиями. Зачем прошлое?
– Затем, что я должен обеспечивать свою семью! – почти прокричал визитёр. – Затем, что я не в состоянии заработать средства на хорошее образование для своих детей, купить достойное жильё и дать качественное медицинское обслуживание! И не я в этом виноват…
– Классическая проблема маленького человека… – пробурчал профессор, опустив взгляд на стол.
– Что? Маленький кто?!
– Человек. Маленький человек. Литературу вы, видимо, тоже в школе не любили?
– Я много чего не любил, не придирайтесь! Но я пристрелю вас, если вы мне не поможете!
Иван Арнольдович вскочил, пистолет задрожал в его руке, но, учитывая небольшое расстояние до цели, ствол упрямо смотрел профессору в сердце.
– Успокойтесь, – тихо, но твёрдо сказал профессор, и Иван Арнольдович тяжело рухнул в кресло, вновь опустив пистолет. – Вы просто не понимаете сути вопроса и не осознаёте, что такое время. Я потратил на решение этой загадки полжизни и то понимаю не до конца. Но мне удалось обнаружить, что время весьма субъективно.
– То есть?..
– То и есть. Я – физик, и, знаете ли, успешный. Но мне, как и всем моим коллегам за многие десятилетия исследования данной проблемы, не удалось научиться перемещаться во времени, изменяя координаты на этой оси как свои, так и любых иных материальных предметов. Помните, как у фантастов? Человек садится в машину, нажимает кнопку и оказывается в нужном времени, заданном посредством выставления настроек. Так вот это миф, дорогой мой Иван Арнольдович! Зато мне удалось обнаружить, что можно переместить человеческий разум. Даже не спрашивайте, как это работает – я не намерен вступать в долгие дискуссии на научные темы с человеком, пришедшим меня шантажировать или убить. Но поверьте, возможность перемещаться во времени заключена в нашем разуме! Природа времени такова, что только силой мысли человек может отправиться в прошлое. Я лишь выделил необходимые волны, излучаемые мозгом, и научился их усиливать. Вот и всё. Время – не из машины. Время – от ума!
– Но как же вы сохранили «трофеи», если витали над планетой вольным разумом?
– Вовсе нет. Разум вселяется в чьё-то тело: того, кто окажется поблизости и, по-видимому, кто больше подходит. В первый раз я был торговцем, во второй – звездочётом, в третий – поэтом… Потом выяснил, что, если знаешь конкретное местоположение того или иного человека в определённое время, можно «попасть» именно в него. Не знаю, что происходит потом с теми людьми, в кого я вселялся, но полагаю, что они сочтут это временной потерей памяти. Кстати, мне только что пришла в голову мысль: а что, если некоторые сегодняшние больные амнезией на самом деле стали сосудами для разумов исследователей из будущего? Это было бы прелюбопытно!..
– А как же язык? Традиции? Реакция родных и близких того, в кого вы вселились? – вновь перебил профессора посетитель.
– Базовые знания остаются. Но управляешь телом уже ты, а не человек, внутри которого оказался.
– Тогда у меня остался лишь один вопрос. Что будет с моим телом?
Профессор чуть помедлил и сказал:
– У меня этой проблемы не было – я всегда возвращался в тот же миг, из которого отправлялся в прошлое. А если вы не вернётесь, в моём кресле, по-видимому, останется ваше бессознательное тело. Впрочем, это уже моя проблема…
Вскочив с кресла, Иван Арнольдович закричал:
– Дайте мне слово, что вы отправите меня в прошлое, профессор! Я знаю, что вы не нарушите его: о вашем трепетном отношении к обещаниям слагают легенды. Дайте слово!..
Профессор слегка наклонил голову и улыбнулся своим мыслям. А потом, сохраняя улыбку, ответил:
– О да, я готов. Девятнадцатый век вас устроит? Могу отправить вас, к примеру, в США.
– Только без фокусов! Я вижу, что вы улыбаетесь, профессор. Решили вселить меня в приговорённого к казни? Или в тело безногого немого инвалида? Я прошу вас дополнить своё слово несколькими пунктами. Во-первых, я должен быть дееспособен и здоров. Во-вторых, иметь деньги. И, в-третьих, обладать некоторой властью, чтобы эти деньги было не так просто у меня отнять.
– Именно это я и хотел вам предложить, – сказал профессор, всё так же улыбаясь. – Все ваши условия будут выполнены, даю слово. Вы будете здоровы, свободны, иметь власть и деньги. А уж как вы этим воспользуетесь – по большому счёту зависит только от вас. Идёмте в лабораторию!
***
Профессор надел на голову Ивана Арнольдовича конусообразный шлем, от которого в угол комнаты тянулся десяток разноцветных проводов.
– Ну, вот и всё! Хотите что-то сказать перед этим путешествием? Возвращать вас назад я не намерен, да и вы сами этого не хотите, – сказал профессор, отступив на пару шагов и откровенно любуясь человеком со шлемом на голове.
– О да, тут мне делать нечего! Буду изучать историю, став её частью, – усмехнулся Иван Арнольдович. – Простите меня за угрозы, профессор. У меня не было иного выхода…
– Пустое! – отмахнулся профессор. – А история… Её и правда надо знать. Но вам пора. Счастливого пути!
Сознание Ивана Арнольдовича затуманилось, перед глазами поплыла тёмная пелена, а тело стало как будто ватным. Но уже через мгновение он открыл глаза и увидел комнату, освещённую свечами в старинных канделябрах, которые висели на стенах. Света вполне хватало, но разница с электрическим освещением была налицо: свечи мерцали и навевали мысль о пещерах в каменном веке. Плавающий свет отражался в большом зеркале, окаймлённом деревянной рамой.
Иван Арнольдович сидел за большим столом, обитым зелёным бархатом. На столе лежала стопка бумаг, чернильница и деревянная подставка, в которую было воткнуто длинное перо. Подняв ладони к лицу, он увидел глубокие морщины и мозоли. Кисти рук были едва видны за широким рукавом рубашки, торчащим из-под пиджака старинного покроя. Вскочив со стула, Иван Арнольдович бросился к зеркалу. На него смотрело немолодое худощавое лицо с аккуратно подстриженной бородкой. «А ведь я был моложе! – подумал Иван Арнольдович. – Обманул профессор. Лет двадцать жизни отнял: мне тут лет шестьдесят, похоже». Под пиджаком он увидел тёмный жилет, а верхняя пуговица шёлковой рубашки была скрыта галстуком-бабочкой. Из переднего кармана пиджака торчала цепочка: по-видимому, от часов.
В дальнем конце комнаты распахнулась дверь, впустив низкого плотного человека в таком же старинном сюртуке.
– Сэр! Мистер Линкольн! Простите, если отвлекаю, но я принёс свежую газету.
Иван Арнольдович протянул руку и взял газету. На первой странице, под логотипом «New York Evening Post», была его фотография и заголовок: «Президент Авраам Линкольн выступил перед работниками трансконтинентальной железной дороги». Всё это он прочитал на английском и с приятным удивлением обнаружил, что знает этот язык. Но тут же другая мысль вытеснила удивление и вызвала искреннее ликование: «Авраам Линкольн! Президент США!.. Ну профессор, ну умница! Я не только внуков, но и прапраправнуков обеспечу!». Он посмотрел на дату: 9 апреля 1865 года.
– Мистер Линкольн! – снова обратился к нему вошедший. – Напоминаю, что нас ждут в театре Форда. Сегодня дают спектакль «Наш американский кузен», вы обещали быть!
– О да, я готов, – сказал Иван Арнольдович на чистейшем английском и не узнал свой голос. – У меня очень много дел, но я всё успею. Начну прямо завтра!..
– Конечно, сэр! У вас очень много дел, но вы всегда успеваете их сделать!..
– А скажите, милейший, – сказал президент США Авраам Линкольн, – как вы думаете, человеку моих лет позволительно тратить время на изучение истории? Мне кажется, я знаю её не слишком хорошо…
Стук закрываемой двери заглушил ответ помощника, но в том, он был положительным и восторженным, сомневаться не приходилось.
***
А где-то далеко, за полторы с лишним сотни лет и много тысяч километров, сидел в своей комнате и заливисто смеялся профессор. Он всегда держал слово, но переписывать историю был совсем не намерен. Важную роль сыграло и то, что он терпеть не мог хамства и эгоизма. А уж если эгоист прикрывался желанием обеспечить семью, но при этом сбежав, а не работая – такого профессор ещё не видел. И, кроме того, он искренне полагал, что знать хотя бы азы исторической науки должен каждый!
автор Александр Атаянц
✅ Подписывайтесь на материалы, подготовленные уральскими следопытами. Жмите " 👍 " и делитесь ссылкой с друзьями в соцсетях