Объем: 161 web-страница
Я не религиозный человек, но православная Русь, несмотря и даже вопреки 75 годам атеистического коммунизма, выбравшегося себе новых божеств и даже сверставшего для их мумий не хилую пирамиду, безусловно, отложила отпечаток на культуру российского народа. Христианская этика передается нам почти генетически: через ритуалы межличностного общения, церковные праздники, сказки, поговорки и купание в проруби.
Я это к тому, что в православии я не совсем профан. Я читала Библию, в отличие от некоторой части современных верующих оба завета (правда, в целях культурологических) и, в общем и целом толерантно отношусь к адептам любых конфессий. Монахи так и вообще мне реально нравятся. Я испытываю к их темным фигурам дистанцированную симпатию, полагаю, схожую с тем, что чувствуют паломники, только, конечно, без желания последовать за ними за стены монастыря.
Так вот, после прочтения книги «Люди неба» моя вера в светлые помыслы практикующих монахов изрядно пошатнулась. То, что некоторые респонденты транслируют в своей речи просто не этично, вредоносно и в ряде случаев демонстрирует просто вопиющую зашоренность вперемешку с гордыней (например, как пренебрежительно монахиня София отзывается об исламских мечетях, в которых естественно никогда не бывала, или рассказ Иеромонаха Геннадия, как Бог прикрыл алко-бизнес, давивший на его совесть).
Есть эталонная книга «Несвятые святые», которую я искренне рекомендую и для мягкого знакомства с православием, и как приятное чтение. В «Людях неба» присутствуют интересные моменты, но впечатление о них нивелируется рядом мыслей, с которыми лично я не согласна в корне и считаю, что они довольно далеки от адекватности и современных христианских воззрений на мир и человека.
Интервью с представителями Бога
Книга построена в виде интервью, поэтому сложно не отметить дилетантскую работу интервьюера, задающего странные, некорректные вопросы, вообще не имеющие отношения к обсуждаемой теме. Так бывшая актриса Гобзева (ныне монахиня) вынуждена долго и подробно рассказывать об артистах и своей работе. И нет, это не ностальгия. Просто именно актерская карьера монахини, закончившаяся несколько десятилетий назад, интересует Варенцову больше всего.
Монах Ольховский, чье интервью было испорчено редактором, который издал просто голую стенограмму, не потрудившись придать ей литературную форму, в частности не убрав вводные слова «вот», (уверена, в устной речи они не режут ухо и звучат вполне органично, но на листе «вскрывают мозг»), был удостоен вопросов за 1000.
«-А у Вас была девушка?», - спрашивает Варенцова.
У меня тоже есть вопрос, это интервью бралось для какого-то желтушного дамского журнала? Я не понимаю, зрителю/читателю действительно интересно узнать, занимался ли монах сексом или у него врожденный целибат?!
Ольховский достойно ее прокатывает. Сенсация не удалась. Но Варенцова настойчива:
«-Пришлось от много отказаться?» - участливо интересуется она.
И здесь Автор демонстрирует вопиющие непонимание смысла монашеского целибата. В ее узком представлении эта традиция - всего лишь отказ от плотских удовольствий, но на самом деле, обет безбрачия имеет глубокую подоплеку и связан скорее с духовной неприемлемостью зачатия детей, ибо монах отдан Богу и не может владеть имуществом и содержать семью.
Это, по сути, обет бедности (не владения материальными благами), а из него вытекает и обет целомудрия - ответственность за гипотетических детей, которым отец ничего не может дать. Если бы Автор потрудилась глубже взглянуть на столь интересующий ее сексуальный аспект, ей бы удалось задать правильные вопросы, а главное получить полноценные и интересные ответы на них. Но, увы.
Тот же Ольховский по просьбе Варенцовой пару страниц учит нас погружаться с аквалангом. Мне лично Ольховский очень симпатичен, его рассказ настолько человеко и боголюбив, что перестаешь замечать недостатки текста. Просто если интервьюера так интересует глубина безопасного погружения, может ей в свободное от работы время отправиться на курсы дайвинга или задать свои каверзные вопросы специалистам? Я ожидала книгу о монашестве, и многие монахи реально старались рассказать о нем, искренне сопротивляясь вопросам, не имеющим никакого отношения к делу и к этичной журналистике.
«Твоя жизнь началась с момента пострига»
Книга повествует о монахах в миру, то есть о людях, которые не покончили со своей старой личностью в момент пострига, что, как я поняла из книги, соответствует традициям (новое имя – новая жизнь). Более чем приятное впечатление производит деятельный отец Филипп, Феодорит (фельдшер скорой помощи) и мой фаворит человеколюбивый Ольховский. Женские истории местами, мягко говоря, коробят, возможно, категоричность суждений есть черта российского женского монашества (отталкивающая, надо заметить).
Так, к примеру, обе дамы свысока высказываются о других культурах и религиях. Я, конечно, понимаю, что христиане никогда не отличались особой терпимостью к инакомыслию, но сейчас же не средние века, зачем метать копья в сторону соседей, тем более на камеру. Я приведу цитаты:
«…на самом деле в восточных практиках нет сути. Вы знаете, как пустой орех без зерна, если вот сравнивать нашу православную церковь…», - заявляет Гобзева. Мне кажется, если про «пустоту востока» еще можно отнести к личному мнению, то попытка сравнивать, да еще и в свою пользу граничит с парочкой смертных грехов. Мне удивительно слышать такое из уст воцерквленных людей. Очень топорная пропаганда своей веры, а восток – дело тонкое, Гобзевой, как актрисе, сей факт должен быть хорошо известен.
Примерно в том же ключе рассуждает монахиня София, организующая кинофестивали:
«…у них же нет такой красоты, орнаменты и все», - жалеет она гостей из Ирака и Ирана, - «А вот это красота. Вот это фрески».
Полагаю, такого же мнения София придерживается относительно византийских икон. Примитивизм. Топорная работа. Как можно иметь настолько туннельное зрение и во всеуслышание отпускать столь ограниченные комментарии о культуре соседей и партнеров. Исламские мечети поразительны, это колоссальный культурологический пласт, о котором так искренне сожалеет монахиня, скорей всего потому, что ей, как работнику культуры и искусства, ничего о них неизвестно. Вот такие у нас просветители. Пропагандистского толка.
Человеческое лицо отечественного монашества
Но некоторые монахи все же сказали то, что я хотела услышать, ну то есть разумное/доброе/вечное, так что я с удовольствием приведу интересные и небанальные цитаты от людей, для которых постриг не был побегом от себя и общества, а напротив, проложил дорогу к своему внутреннему миру и «служению» социуму. Повторюсь, все монахи и монахини из книги живут и работают рядом с нами.
«Как-то третий десяток лет в Сане научил уединяться даже в толпе», - говорит отец Филипп о своей жизни и активной работе «в миру».
«Бес, по сути – микроб. Мы все встречаем их на своем пути, но кто-то их в себя впускает, кто-то нет», - утверждает Иеромонах Феодорит, по совместительству фельдшер скорой помощи. Очень образная и вдумчивая цитата от практикующего медика, сумевшего совместить прогрессивную науку и древнюю веру в одно человеколюбивое направление собственного бытия.
Так он же рассуждает о возможности повторного брака для себя (до пострига, естественно Варенцова не может пройти мимо темы «воздержания»):
«…вот если мне отрезать руку, нельзя пришить руку другого человека», - трогательно и метафорично. Не могу не добавить здесь актуальную информацию которая ни в коей мере не ущемляет смысл выше приведенной фразы: проведена успешная пересадка ЛИЦА и ОБЕИХ РУК! Я думаю, эта новость искренне обрадует доктора-монаха.
«Привычка не нуждаться – она как раз и делает нас собственно богатыми людьми», - говорит Ольховский/Игумен Иннокентий, который активно занимается хозяйством и растит ячмень для пивоварения, совершенно не считая в отличие от Войтишко, что творит нечто греховное.
Вообще сама верстка книги имеет ряд серьезных недостатков, один из которых - несогласованность представлений о религиозных канонах. Монахи транслируют ну совершенно полярные мнения на одни и те же явления. Вот, например, производство и распространение алкоголя (кстати, христиане активно используют алкоголь в своих ритуалах):
«...просто есть вещи, которые, с христианской точки зрения, и сейчас я в этом абсолютно убежден, не очень хороши. Сам Господь остановил это, потому что я Его попросил, Его попросил рулить, брать мою жизнь в Свои руки», - рассказывает Иеромонах Геннадий (Варенцова называет его «маркетологом премиального сегмента») о своей карьере в продвижении некой фирмы по продаже алкоголя. В фирме «переругались собственники», Войтишко постригся в монахи, а работники компании остались, вероятно, без работы и средств к существованию. Если есть в мире Божий промысел, я отчего-то уверена, что он работает совсем не так, как описано.
«Ячмень идет на пивоваренные цели…», - с гордостью (заслуженной) рассказывает Ольховский о своем большом хозяйстве, которое кормит его и братьев.
Я перешла на сторону Ольховского не потому, что он активно участвует в производстве пива, а я употребляю алкогольные напитки (иногда). Насколько различно само построение фразы, направление мысли. Созидание против уничтожения, а ведь они оба монахи и исповедуют одну религию. Воистину человек остается собой, в рясе он ходит или в джинсах.
Если Вы интересуетесь монашеской жизнью (нетрадиционный, ибо все респонденты не проживают в изолированном от внешнего мира пространстве) и обладаете способностью «отделять зерна от плевел», вполне можно ознакомиться с книгой «Люди неба». Но в моем инфантильном представлении о верующих, монахи, конечно, не могут уничижительно отзываться о неблизких им явлениях и событиях, навязывая свои воззрения пастве с претензией на истину в последней инстанции, при этом игнорируя чувства и воззрения других людей.
«Я у батюшки спросила: а как мне им говорить, что вот это я, меня зовут теперь вот так? И он сказал мне: «А скажи, что она умерла».
Не так страшен человек, который дал «дельный» совет, как тот, который его реализовал. По телефону.
Любите своих близких и приятного чтения!
Не забудьте подписаться на канал ;))
