"Чем люди то вокруг тебя дышат? Не интересовался?
Я знаю, что многие разочаровались — ждали сказку, а она не случилась... И не объяснит им никто, что ничего ждать не надо, всё давно здесь... Говорил говорил, и буду говорить, потому что и ты, я вижу, какими то другими глазами стал на мир смотреть — вроде как и веришь мне, а вроде уже и в окно часто посматриваешь. А я что могу поделать? Так устроена трёхмерность — или верь в то что всё происходит, или же как многие — плюнь на всё и займись старым, разбирай то что уже построил, да почеши брюхо своему эго, а то оно уже заждалось... Всё одно и то же? А чего ты хочешь? Я тебе уже и так и этак, и вдоль и поперёк, и по полочкам разложил, и снова всё в кучу собрал — нет, всё чего-то не так! От, человече! Да не происходит всё в мгновение ока как в сказке... Происходит, но не наглядно и показательно, а тихо и буднично, словно ветер дул дул с Юга, а потом незаметно стал дуть в обратную сторону. А ты же всё ждёшь глобальности и киношности, а всё тихо тихо, и едва едва... Смотришь — там вода поднялась ни с того ни с сего, да так что никогда раньше так не поднималась, а в другом месте пожары трещат, да столько что справиться с ними невозможно, а там — новые острова из под воды вылазят, да птицы с неба падали и вдруг перестали.
А ты всё ждёшь когда вода закипит
(улыбается)... А она уже давно кипит, только ты этого понять не хочешь! Потому что не по твоему картинки сложились, не так как ты хотел... Вот я и прошу тебя чаще на небо смотреть, чтобы ориентир держать. И когда солёный дождь на ладони твои падёт, тогда и можешь вешку ставить — значит всё что было намечено сделано, и тот мир который был год назад, перестал существовать в своей плотности... Что смотришь? Ты же так хотел четвёртое измерение узреть (улыбается), вот оно уже и завершает своё преобразование... Не веришь? Не верь. Я тебе ничего доказывать не собираюсь, моя задача рассказать тебе то, что нужно и всё. И твоё дело — хочешь слушай, а хочешь ботинки свои разглядывай... Ишь как ты — думал я тебе фокусы показывать начну, а я всё болтаю, и ничегошеньки не происходит (улыбается)... А то что всё старое как кожа змеиная слазит, этого ты видеть не желаешь. Открой глаза, мир даже за этот год сильно изменил свои характеристики, многое что неизбежно должно было случиться, не произошло... А что тебе надо? Катаклизмов нещадных? Так есть они тем, кто пришёл сюда попасть в эти катаклизмы... А у тебя свои испытания, не забывай... И у меня свои...
И нет там чего-то, что припасено для других, но зато и у них нет того что уготовано нам...
Терпение кончилось? (улыбается). А чего терпел то? Никто за тебя ничего не сделает. Ты же не делаешь, то что делает Земля, и она за тебя не делает того, что должен сделать ты. Не забыл чего надо? Смотри на Землю и учись (улыбается)... Она так аккуратно меняет свои наряды, чтобы тебя ненароком не зацепить... А ты устал? А чего сделал за этот год? Что-то изменил в своей жизни? Земля преображается, а ты?... Я же тебе сон обещал рассказать, тот что приснился мне на третий день... Вернее на третью ночь (улыбается)... Я знал, что увижу яркий сон наверняка. Поэтому даже не удивился, когда понял что сплю... Вернее я понял что не сплю... В кротовых норах было тепло и влажно. Я полз по пластунски, и удивлялся, что вместо земли были крошки хлеба... Тебе весело, а я даже попробовал на вкус этот хлеб — что-то среднее между украинским и бородинским (улыбается)... И нора становилась всё уже, но ползти мне было не трудно, хотя и полз я очень медленно, но руками перебирать пытался быстро быстро, а получалось очень медленно... И вот когда я уже отчаялся найти выход из этой норы, неожиданно земля (хлеб) подо мной провалилась и я рухнул в свет. Настолько ярким был этот свет, что я зажмурился до боли, ажно слёзы выдавил из глаз...
И слышу кто-то бубнит рядом.
А глаза открыть больно... Еле-еле приоткрыл щёлочками, и вижу — сидят кружком несколько странных людей, одетых в длинные балахоны, и бубня что-то жуют... Присмотрелся, а они едят чьи-то мозги. И конечно же это были человеческие мозги, во снах же всегда чудится всякая несуразица... И я тут же понял — они больше ничего не делают в этой жизни, единственное — едят чужие мозги. Да и ладно бы ели нормально, так нет — сидят смакуют, высасывают все соки, пережёвывают и отрыгивают, и беспрерывно бубнят... Тошно мне стало на них смотреть, я развернулся и хотел уже двинуться дальше, но предо мной зависло в воздухе какое-то тело, непонятное и аморфное. И я вроде бы даже понял чего оно от меня хотело, но выполнить этого не мог, поэтому дунул как на мотылька и прошёл насквозь... Мозгоеды на секунду затихли, но поняв что ничего важного для них не произошло, снова занялись своим привычным делом... И едва я вышел за дверь, которая появилась неизвестно откуда, на меня навалилась тоска — я не знал куда мне идти дальше. В воздухе пахло серой, серыми снежинками кружился пепел, который сыпал на мир огромный вулкан... Дальше идти было некуда — сердце моё забилось часто, предсказывая опасность...
Бесконечная река людей шла мне навстречу, я разглядывал их лица и узнавал в них знакомых...
Я их вспомнил! Это были те же люди, что ходили по кругу и бряцали своими оковами... Сейчас на них не было цепей... На них вообще ничего не было. Это были абсолютно голые люди. И шли они всё также размеренно-чинно, не обращая внимания на тех, кто валился от усталости им под ноги... Пепел засыпал дорогу перед ними, и их разбитые в кровь ноги хрустели то ли пеплом, то ли костями: «Прах праху, прах праху»... Но почему то я знал, что идти нужно к вулкану, а не со всеми... И пошёл я... Прямо сквозь этих людей, задевая своей Душой их Души... Не оглядываясь назад, и не слыша стонов падающих им под ноги обессиленных... И тут на меня вылили целое ведро холодной воды. И я понял, что потерял сознание и лежу сейчас на белом песке Кубинского пляжа. Я открыл глаза и снова зажмурился — на меня смотрело ультрамариновое неоновое небо. Небо светилось, а никто этого не замечал, словно им это было привычно. Я пытался показать рукой на это сияние, но люди смотрели на меня и не понимали чего же я от них хочу...
Хорошо хоть чей-то ребёнок проследил за движением моей руки, и восторженно открыл рот... А ты рот закрой (улыбается)... Не успел я ничего сказать этому ребёнку, потому что проснулся. Долго так лежал и зачем-то запоминал все детали этого сна, но сейчас в моей памяти осталось лишь то, что я тебе рассказал. А было так много мелких деталей, которые скорее всего были бы важны... Или не важны (улыбается)... Это мы всегда придумываем важность чему-то, хотя на самом деле важнее движения вперёд ничего нет... Ты так не думаешь? А что по твоему важнее? Идти от вулкана или к нему? Обсасывать чьи-то мозги, или выйти за дверь..."
