Продолжение
Начало
Светлана встречала Марусю щедро накрытым праздничным столом. Как-никак, 1 января, а вчера гости почти не притронулись к угощению. Внучки еще слишком маленькие, чтобы уплетать за обе щеки мудреные салаты с майонезом, а сын с невесткой сразу после боя курантов убежали поздравлять друзей. Вернулись только под утро, немного поспали и забрав двойняшек, уехали домой.
Светлана пригласила Марусю за стол, предлагая оставить на время важный разговор. А пока помянули Валентину, мать Маруси. Да еще немного о насущных проблемах поговорили, о ценах, зарплатах и пенсиях.
После обеда Светлана пригласила Марусю в комнату, где достала из шкафа увесистый фотоальбом.
Она показала все семейные фотографии, начав с самого главного:
- Вот, Маруся, это твой отец, - показала Светлана на пожелтевшее от времени фото, - здесь он еще курсант летного училища.
Маруся жадно вглядывалась в фото, но оно было любительским и мутноватым, черты лица угадывались с трудом.
Следом было фото гораздо лучшего качества, выполненное мастером из фотоателье. На Марусю, как ей показалось, с дерзким вызовом, подбоченившись, смотрел уже красивый молодой лейтенант. Сердце Маруси забилось, а Светлана отметила:
- А это сразу после выпуска. Это мое любимое, именно таким я его впервые увидела у нас дома и таким до сих пор вспоминаю.
Глаза женщины затуманились и наполнились влагой. Она отдала Марусе альбом, а сама начала неспешный рассказ:
- Мы ведь с Сашей поженились практически сразу после знакомства. Знаешь, есть такая традиция. На выпускной бал в военном училище все молодые лейтенанты приходят обязательно с женами или невестами. Вот за месяца два-три перед выпуском начинается череда свадеб, потому что женатым тогда давали хорошие распределения. В тот год было известно, что это будет либо Прибалтика, либо Германия.
Сестра моя дружила с одним курсантом, Сергеем, у них уже была назначена свадьба, и вот однажды он привел своего друга Сашу. У меня на ту пору тоже был мальчик, но обычный студент, не курсант, с которым я встречалась, и по сторонам уже не смотрела. И вот представь, отводят меня втихаря мать с сестрой на кухню и давай шептать:
- Светка, смотри, не упусти свое счастье.
А я в толк не возьму, о чем это они. Не сразу до меня дошло, что сватают мне этого самого друга. Сашу, то есть.
- А что, - говорит мне мама, - сразу две свадьбы сыграем и вместе поедете с мужьями в Германию на службу. Будете рядышком друг с другом, и вам хорошо, и я буду за Вас спокойна.
И давай мне расписывать, как мне повезло, такой парень сватается. Буду и обеспечена, и по миру поезжу, да еще и муж красавец-военный. Конечно, глаза у меня были, хорош он был, но я застеснялась, вроде как не пара я ему. Такой статный, форма на нем так ладно сидела. Мой ухажер тогдашний сразу померк на его фоне. Согласилась я, конечно, на уговоры.
Потом только узнала, что и у Саши невеста была, да только что-то у них в последний момент разладилось. Ну, я вроде как, последний шанс получить хорошее распределение. Но тогда я по молодости лет этого не поняла. Вообщем, уговаривать меня долго не пришлось.
Вернулись мы к столу. И мама так весело разговор уже ведет, как будто уже все давно решено, обнимает двух своих будущих зятьев, наставления дает. Я сижу вся красная как рак, неловко, стыдно-то как.
Тут сестра музыку включила и мне подмигивает. А Саша мне шепчет:
- Пойдем танцевать.
И вот так и дотанцевали до самой свадьбы. Потом, он как-то признался, что была у него еще невеста. А я, конечно, молчать не стала, тоже сказала, что у меня был жених. Вроде как поквитались. Ох,молодость. Но бежать тогда друг от друга некуда было, постепенно притерлись друг другу, да так, что я больше жизни без него не представляла. Но, конечно, я чувствовала, что он не совсем забыл ту девушку. Мы вместе, а он вдруг словно вспомнит что-то и сидит, задумавшись. Помню, прошло уже несколько лет, приносит он как-то домой коробку:
- Вот, говорит, надо положить куда-нибудь, чтоб Лёшка не достал.
Спрашиваю, а что там? А он замялся, врать-то не умел никогда, и говорит:
- Да вот, поедем в отпуск, одной девочке подарок надо передать. Конечно, открыл, показал мне куклу. Я таких никогда не видела, где он её купил - не знаю. Может, в каком антикварном магазине.
Так вот, я словно язык проглотила, спросить не решилась, что это за девочка и почему он ей такие подарки дарить собрался. А куколка-то фарфоровая, а Лёшка у нас маленький такой егоза был да проказник, мы все ценное, что в Германии покупали, подальше на антресоли прятали. Ну туда же и куклу эту положили. Потом привезли её на Родину, к Лешиным родителям, да так она там и осталась. Словно лежала до какого-то особого случая. Я потом нашла её у свекрови в шкафу.
После Германии мы сюда вернулись, поближе к Сашиным родителям, а потом вдруг эта командировка в Афган. Как гром среди ясного неба. Вроде как не должны были Сашу туда отправлять, должен был кто-то другой лететь. А он сам вызвался. Мне, конечно, ничего не сказал об этом. Сказал только, что приказ уже подписан, еду. Потом только, спустя год, друг его передал мне эти прощальные письма и про подробности той командировки рассказал.
Их самолет сбили в первый же день. Привезли домой закрытый гроб. Я просила открыть, но кто-то шепнул - нет его там. Ничего не осталось...Вот только шлем лётный передали - он с кем-то поменялся перед отъездом...Свекровь всё потом у икон молилась, а у меня свой иконостас - фото Саши и этот шлем. Как я с ума тогда не сошла, не знаю...Приезжали однополчане, спасибо, не забывали, помогали чем могли. А у меня всё как в тумане было, никого и ничего не помню, мне уж потом рассказывали. Хорошо, что свёкры за мной и Лешкой приглядывали, заставляли есть чуть ли не силой.
А потом на годовщину приехал друг Саши и передал эти письма. Вроде как это его просьба такая была. Ну, чтоб не сразу...
Извини, Маруся, я читала письмо, которое твой отец писал тебе. Было письмо и твоей маме. Саша просил меня, чтобы я передала вам куклу и письма.
Знаешь, я не сразу решилась прийти к Вале. А когда решилась, не смогла ничего сказать. А она ничего и не поняла, думала, я пришла платье заказывать. Стою я дура-дурой, ничего не понимаю, я ведь не знала, что она портниха. А она меня сразу в дом пригласила, - как будто ждала. Мерки сняла, спрашивает про ткань и фасон,- пришлось сказать, что ткани нет, вроде как хочу, чтоб она посоветовала, какую лучше купить.
Ну мы с Валей, с мамой твоей, разговорились, она меня чаем напоила. Конечно, я не смогла ничего ей рассказать в тот день. Потом принесла ткань, на примерки ходила, а сказать опять не решаюсь, - всё что-то мешает. Однажды хотела просто оставить у порога сверток, да передумала.
Время шло, мы уж совсем подружились. Валя мне всё про себя рассказала. Я ей - про себя. Думаю, может сама догадается, кто я? Нет, она так и не поняла...А я подумала, что может и не стоит уже ворошить прошлое, ты уже подросла, женихи появились. Смотрю, и Лёшка мой на тебя заглядывается.
Валентина сама мне однажды говорит, а что, мол, хорошо было бы, если бы наши дети поженились. А меня, как током ударило. Ну, тут я и ляпнула - не могут они жениться, они ведь брат с сестрой. А как сказала, так тут же и пожалела. Валентина меня заставила всю правду выложить. Мне-то сразу легче стало, я ведь столько лет в себе это носила. А Валя выслушала, и так спокойно говорит:
- Так, ты мне ничего не говорила, а я ничего не слышала. Писем и подарков никаких ни мне, ни Марусе не надо. Хочешь, выброси, а лучше, сожги.
Я ей:
- Валя, если ты знать ничего не хочешь, это твое дело. Но за дочь ты не можешь решать. Ведь это последняя просьба её отца. Я, хоть, и с опозданием, но должна её выполнить.
Тогда она мне и сказала:
- Хорошо, только обещай, что отдашь Марусе письмо через год после моей смерти. А насчет Лёши не беспокойся, сделаем так, что Маруся его и близко к себе не подпустит. Ты намекни ей, что хочешь её себе в невестки, а то парень пропадает, бездельничает, с плохой компанией связался, хулиганит. Может, женитьба ему поможет исправиться. Вот увидишь, сработает. Я со своей стороны тоже свое слово скажу. Она от него как черт от ладана бегать будет. Хотя лучше ему самому подальше от Маруси держаться. Я так поняла, Лёша тоже не знает, что он Марусе брат? Тогда, видимо, ты тоже решила всё за сына, а меня поучаешь...
Да, Маруся, я ведь тоже не рассказала сыну всей правды об отце. Он как раз в сложном переходном возрасте был, мне хотелось, чтобы он вроде как равнялся на отца, чтобы тот авторитетом для него был. Я ведь всегда его в пример ставила, а тут, вроде, и не совсем идеальный образ получается. Думала, вот повзрослеет, тогда и расскажу. А тут уж и тянуть дальше некуда, не вышло бы беды. Только, видимо, всё же я поторопилась. Я когда Лёше всё рассказала, он сразу с катушек и слетел. Случилось так, что и придумывать ничего не пришлось, - всё как Валя сказала, словно сглазила парня...Но ничего, слава Богу, сейчас уже все утряслось. Встретил Лёша Оленьку, - как заново родился. Смотрю на них и радуюсь.
Светлана замолчала, достала из шкафа другой альбом, показала Марусе уже семейные фотографии Лёши. Вот он с женой, вот их дочки-близняшки, Даша и Настя.
Марусе пришлось из вежливости просмотреть и эти фото. Да и мысли её были о другом.
Вот, значит, как. Выходило, что мама сама решила всё за всех, всех расставила по своим местам. Руководила всегда и своей, и чужой жизнью. Маруся вдруг почувствовала обиду и досаду, что не замечала этих манипуляций.
Но одно осталось неясным из рассказа Светланы:
- Тетя Света, а Вы знаете, почему мама рассталась с... моим отцом?
- Да, конечно. Валентина этого не скрывала, даже когда еще не знала, что я жена Саши. Все просто, - она не могла уехать из дома, надо было ухаживать за больной матерью. А Саша не захотел оставаться служить здесь, хотел увидеть весь мир. Вот и нашла коса на камень. Разругались в пух и прах. Дело житейское. Только знай он тогда, что она уже беременна, он бы остался, я это знаю.
- Он это написал Вам в письме?
- Да. Извини, не могу тебе показать это письмо, я его тогда же изорвала в клочья, не могла сразу принять все, что там написано. Но я помню каждое слово. Он ведь у всех попросил прощения, и у твоей мамы, и у меня. Он разрывался от того, что не может быть рядом с вами, но и мы с Лёшей были ему дороги. Решил оставить всё как есть, но чего это ему стоило...Иногда я думаю, не случись эта командировка в Афганистан, было бы что-то другое. Он все равно не смог бы спокойно жить...
Одно меня беспокоит, что Валя так его и не простила. Я ведь приходила к вам, когда она болела, пыталась что-то ей сказать про то, что можно бы уже отпустить его, простить. Но она и слушать не хотела, а потом и вовсе попросила меня больше не приходить. Мне ничего не оставалось, как послушаться. Я часто вспоминала про вас, все порывалась зайти, да все что-то останавливало. А как увидела тебя на рынке и узнала, что Вали больше нет, так всё опять всколыхнулось. Пришла домой, а у меня все из рук валится. Настало время выполнить обещание, а у меня уже сил на это нет. Сказала сыну, он вызвался сам всё сделать. Лёша тебе что-то рассказывал?
- Нет, я случайно письмо нашла в коробке. Спасибо, что сохранили и куклу, и письмо.
- Маруся, я просто сделала то, что должна. Ты не держишь на нас с Лёшей обиды?
- За что?
- Не будь нас, и у тебя, и у твоей мамы по-другому бы сложилась жизнь.
- Возможно, но я не уверена в этом. Вам не в чем себя упрекать.
Маруся напоследок лишь попросила Светлану сделать копию нескольких фотографий отца.
