Ранее: Как мой немтырь заговорил.
В то время, когда от меня что-то для кого-то зависело, я познакомилась с одной женщиной. Мне нравилось, как она ведет своё хозяйство, дом, сама всегда такая аккуратненькая. У меня ничего такого не было, вернее не было никаких жизненных навыков, хоть и замужем уже была и детей двое, но многое познавала по наитию.
Квартира в многоэтажке, полы, кровати, диван, кухня, ванна, да игрушки, немудренное хозяйство. А у неё весь дворик, как игрушка, всё на своих местах, у собаки капитальная конура, у птиц сарайчик с сетчатым выгулом, кормушки удобные, даже лопаты и грабли своё место знают. А какую сдобу печет! Скатерти и кухонные салфетки с полотенцами такие белые, без пятнышка, что не верилось, что им уже по десять и более лет.
Одно «но» было у нее. Не было бани. Как-то она пожаловалась, что приходиться ходить в городскую баню, а ей это не нравится. Я пригласила её к себе домой помыться в ванне у меня, и она с удовольствием приняла моё приглашение.
Пришла она со своей сдобой, после ванны вкусный ужин, чаепитие со всевозможными булочками, и она осталась у нас на ночь. Утром вместе вышли. Тогда я попросила её научить меня печь сдобу, и она согласилась. Следующую субботу мы пекли вместе. Всё получилось, как нельзя лучше.
Когда она приходила после этого, то ели сдобу уже приготовленную мной. Но в один день она пришла не одна, а с мужчиной и сказала, что это её муж, который накануне вышел из тюрьмы. Ну отсидел человек пятнадцать лет, но он отсидел же. Не могла я ей сказать, что не стоило бы его вести в семью, где маленькие дети, а она сама не подумала.
Со временем в процессе общения я поняла, что женщина сама по себе она неплохая, но проста, как и многие – дом, муж, если его нет, то мужчина, наряды, соседи и всё. Остальное мимо. Но отталкивать не стала. Еще раза два они пришли с мужем. Я уже навела на него справки и выяснила, что он уже второй раз сидел за убийство, что жену бьет не жалея. А при мне такой порядочный весь и она виду не подает, что бита бывает.
Однажды прибегает она ко мне и просит спасти. Убивает он её. Следом за ней муж её появляется., спрашивает у меня ли она. Отвечаю утвердительно и говорю, что останется она у меня, а он пусть идёт домой, обижать её не дам. Ушёл без скандала. Так она и стала у меня прятаться от его побоев, пока его снова не посадили. За что не знаю, но на лет восемь точно.
Она опять расцвела, похорошела, над домом своим квохтать стала. Ко мне перестала ходить, если только иногда в несколько месяцев или в полгода раз, под настроение. Да и на работу она вышла в столовую посудомойкой, где её ценили. Я, тем временем с мужем развелась, в другую квартиру переехала. У меня уже третьей дочери пять лет. И, вдруг, снова Таля! Муж вышел с тюрьмы, с дома выгоняет, но боится только меня, а все боятся его и ей некуда идти.
Не гнать же её на улицу. Стала у меня жить пока там решатся её вопросы. Мне, конечно, хорошо, дома за детьми присмотр, а то придут со школы и незнамо где носятся. Хотя наш городок более, чем на тридцать тысяч населения, но, если мои дети не там, где им надо быть, мне тут же звонили, и я принимала меры. Мои дети всегда удивлялись почему я знаю где они и что делают.
Однажды прихожу с работы, а мои дети ревня ревут, спрашиваю, что случилось такого, что они навзрыд прямо. А они показывают двух кошечек на подстилке в их комнате. Говорят, что тётя Таля их с третьего этажа скинула в окно веранды, а одна на бетон упала. Спрашиваю у неё, как так она могла сделать, а она внятного объяснения не даёт, говорит зачем кошаков дома разводить, раз мышей нет. Долго девчонки тех кошек выхаживали.
Другой раз забавный случай вышел. Решили плов сготовить. Обычно его я готовлю, а тут Таля вызвалась сготовить. Согласились и сели ждать к ужину. Час прошел, нет плова, два часа, тишина, уже третий час пошёл, дети изнемогают они готовы сейчас съесть всё, что угодно, а она к столу не подпускает никого. Младшенькая подходит к ней и кричит: - «Плов хочу! Дай плова! Есть хочу!». Заморила она всех голодом, на четвертом часу пришлось мне уже вмешаться и накрыть стол.
Через полгода, за ней приехала её сестра и забрала к себе на постоянно, а там она вышла замуж. Тем временем и у меня случились перемены. Я вышла замуж во второй раз и с мужем выехала в российскую глубинку, ради дочери, которой врачи рекомендовали поменять климат. И стали мне сыпаться письма от Тали о том, как ей плохо, что она просит меня забрать её к себе.
Я написала письмо её сестре, чтобы узнать, как и почему она ко мне просится, а та ответила, что после того, как её бил еще тот муж рецидивист, она не всегда логична в своих поступках и что было бы лучше, если бы я взяла её к себе. Хоть помощь какая-то мне будет дома, а она только о жизни со мной мечтает.
Поговорила с мужем, он не против и вот поехала я за ней. Контейнер быстро собрали, оформили, отправили. С ней ехали поездом трое суток. Всё нормально. Приехали в Москву, там у нас пересадка на другой поезд. Надо через метро с Казанского на Рижский вокзал. А Таля, как увидела эскалатор, то сразу посерела, посинела, нижняя челюсть затряслась, глаза остекленели. Не могу пробиться словами к её разуму. Тут двое мужчин, подхватили её и поставили на эскалатор, а она в перила мёртвой хваткой схватилась и мычит нечленораздельное.
По приезду поставили ей кровать в комнате с девочками. Изначально всё было хорошо, но странности потом начали замечать. Таля с утра свои рейтузы на девочках искала. Поднимала им подолы и спрашивала где они. Потом стала говорить, что они у неё конфеты таскают, дети отрицали.
Со временем у неё стали пропадать те платья и вещи, которые у неё были еще при первом муже, и она всё говорила, что мы их прячем на чердаке, не зря ведь туда лазим. Сама чердака боится страшно. Просится весной на огород помочь, а когда разрешишь, то выдергивает не сорняки, а то, что растили рассадой, да недавно высадили.
Жалуется, что пол не даю мыть, но девчонки у меня большие уже и полы хорошо мыть могут, зачем утруждать пожилую женщину. Она же все-равно моет и оставляет лужи. Мы ей не выговариваем, просто девочки за ней снова вытирают полы. В деревне о нас заговорили, что мы её не кормим, что вещи воруем и еще что-то.
Узнали случайно, что она, когда идет за хлебом, всем встречным жалуется на нас. Но мы не стали ничего отрицать и доказывать. Однажды она полезла в подпол и провалилась туда, ударившись сильно бедром, остался синяк. Неглубоко, даже до пояса не достает подпол, но жаловаться стала, что это я её туда толкнула, хотела, чтобы она разбилась.
Приемной девочке стала говорить, что я не её мама и что меня не надо слушать. Мужу говорить, что у меня другие связи на стороне. Чувствую, что болен человек, уговариваю к врачу сходить. Она ни в какую. Но часто истерики стала закатывать то нето, это не так. Однажды кинулась на меня драться. Причину не поняли. Хорошо муж на обед пришел, еле уложили её в постель и привязали. Стали вызывать скорую.
Скорую так и не дождались из-за распутицы. Фельдшер сделала ей успокоительные, а утром просто поговорила с ней и спросила, что она хочет, почему она себя так стала вести, что ей не нравится. Она запросилась назад к сестре.
Списалась с сестрой, та согласилась её принять.
Далее: Я подозреваемая в ограблении.
К сведению: Это одно из моих воспоминаний на моем канале "Азиатка" , начиная со статьи "История знакомства моих родителей" . За ними следуют продолжения о моей жизни и жизни моей семьи. Не обещаю, что понравится, но писала о том, что было на самом деле.